Мастре Эмилон судорожно сглотнул и изо всех сил зажмурил глаза, словно пытаясь стереть с сетчатки столь явственно представленную им картину.
– Так что же, теперь нам никому не доверять, что ли? – тихо, но с заметными нотками испуга спросил Медведь Барг.
Грон качнул головой.
– Нет. Жить никому не доверяя – это не жизнь. Просто… надо быть очень внимательными ко всем, кто рядом с вами. И друг к другу тоже. Я рассказал вам всего лишь один из подлых приемов, которые Черный барон вынес из своего прошлого мира. А таких у него много. Я сам не знаю всех. Он может пообещать вам воплощение самой большой вашей мечты. Например… оноту, – сказал он, припомнив Яга. – Или богатство. Или герцогский титул. Или месть. И не всегда за его словами будет непременно стоять ложь. Но та правда, которую вы получите, будет очень сильно отличаться от того, о чем вам мечталось. Скажем, получив оноту, вы довольно скоро положите ее всю, воплощая в жизнь желания Черного барона. Ибо он позаботится о том, чтобы, обретя желаемое, вы не получили ни единого шанса выйти из повиновения его воле. Либо, став герцогом, вы внезапно обнаружите себя не столько властителем, заботящимся о своих подданных и пользующимся их заслуженной любовью и уважением, сколько злобным тираном, выжимающим из подданных все соки, потому что это чудовище, Черный барон, тянет и тянет из вас деньги, людей, оружие, продовольствие, а все устроено так, что отказать ему у вас ни малейшей возможности…
В тот вечер они проговорили долго. И разошлись далеко за полночь. А через несколько дней в замок прибыл гонец из Агбер-порта, он привез письма Грону и Мельсиль, среди которых были и письма от короля. Их с принцессой срочно вызывали в Агбер-порт.
Они выехали рано утром в сопровождении дюжины местных дворян и конвоя из полусотни кирасиров. Весь ближний круг был загружен по макушку, поэтому в столицу никого из них господин граф решил с собой не брать.
На всякий случай Грон отправил вперед и несколько ребят Шуршана. Ну кроме тех, кто во главе с самим Шуршаном прикрывал их во время путешествия до границ графства. Ибо допускать повторения в том или ином варианте истории, ради которой ему пришлось побывать в Зублусе, он не собирался.
В последние несколько дней он, отодвинув в сторону все дела, занимался только тем, что отбирал людей в команду Шуршана. Вернее, он планировал сформировать целых три команды. На Шуршане Грон наметил оставить военную разведку и патрулирование, одну новую команду, во главе которой он хотел поставить Брована, нацелить на глубинную разведку и агентурную работу, а еще одну, начальство над ней он собирался предложить барону Экарту, озадачить контрразведкой. Поскольку основной зоной ответственности этой команды должен был стать Агбер-порт, а в сферу деятельности явно попадут все высокопоставленные представители родовой аристократии, лучше было бы сразу поставить во главе контрразведки лицо влиятельное и вхожее в самые высокие кабинеты. Но пока все еще находилось в стадии формирования. Тем более что кроме разведки надо было еще и передать Шуршану с Брованом и их парням как можно больше знаний и умений из области оперативной работы и сбора информации, поставить задачи, да и многое, многое другое. Времени катастрофически не хватало. К тому же у Черного барона была еще и явная фора. Если предположить, что бывший колонтель при переносе сознания также попал в тело четырнадцати-пятнадцатилетнего мальчика, то он жил в этом мире уже как минимум тридцать лет. И явно успел набрать и обучить людей, и создать свои сети, и многое другое, что Грону еще только предстояло. Однако на нескольких ветеранов Грон уже мог положиться. Например, на тех ребят Шуршана, с которыми был в Зублусе. Все трое показали себя инициативными и заслуживающими доверия людьми. И хотя Брован был занят формированием своей команды, двух других Грон взял с собой, а в дополнение к ним Брован подобрал ему еще пару человек с такими же ловкими пальцами и многочисленными талантами. Так что и в Агбер-порте у него будет подстраховка, которая, уж будем с собой честными, одна только и выручила его в Зублусе.
До Ругберта они добрались довольно быстро, и Грон отослал конвой домой. Вечером, после бала, данного в честь очередного посещения баронства сиятельной принцессой Мельсиль, Грон лежал на кровати, глядя в потолок. Ему было немного не по себе. Последние дни перед отъездом были столь загружены, что он как-то отвык от того, что можно просто лежать в постели. В Загулеме, когда он добирался до спальни, то просто падал и отключался, спеша за те три-четыре часа, что выпали на сон, хоть немного восстановить силы. Внезапно со стороны двери послышался шорох. Грон насторожился и протянул руку к ангилоту, лежащему в изголовье. Дверь тихонько отворилась, и… на пороге возникла принцесса Мельсиль. Босая, поверх тонкой ночной рубашки наброшен пеньюар. Грон тихо выпустил воздух сквозь сжатые зубы.
– Я соскучилась, – сообщила Мельсиль и двинулась к кровати, на ходу скидывая с плеч пеньюар и сдирая с себя ночную рубашку. – И вообще, граф, с того момента как вы добрались до своего домена, вы начали просто неприлично манкировать обязанностями возлюбленного и жениха, – сообщила она, откидывая одеяло и гибким движением ввинчиваясь ему под бок. – Как это понимать?
– Ну, мы вроде как еще не объявляли о помолвке, – попытался отбиться Грон больше из чувства противоречия или даже из необходимости хоть что-то ляпнуть, чем из действительной нужды. Тем более что его молодое тело реагировало на присутствие Мельсиль именно так, как ему и полагалось. – Так что я вроде как еще и не жених. Да и времени совсем не было.
– А где ваша изобретательность? – прошептала принцесса ему в ухо и тут же куснула его. – Я же вот нашла возможность… И вообще, где ваша хваленая решительность, граф? Долго мне еще лежать просто так?..
Графство Авенлеб они проехали за три дня. Местный граф опять затеял пышную встречу, но Мельсиль довольно быстро остудила его пыл, объявив на балу о своей помолвке с графом Загулема. Грон в очередной раз удостоился ненавидящего и возмущенного взгляда графа Авенлеба, но зато тот не стал настаивать на том, чтобы принцесса хоть немного задержалась и «усладила своим обществом скучное и однообразное существование в этой глуши культурного и образованного человека». Так что спустя всего лишь десять дней с момента отъезда из Загулема они выехали на холм, с которого открывался вид на красные стены Агбер-порта.
– Это Агбер-порт, граф? – благоговейно прошептал один из дворян.
– Да, – ответила вместо Грона принцесса.
В этот момент сзади послышался топот. Все обернулись. К ним резкой рысью приближался отряд в доспехах и плащах королевских латников. Впереди скакал латник в шлеме с опущенным забралом.
– Граф Загулема? – подъехав, осведомился он, причем таким тоном, будто он в этом не сомневается.
– Да, – подтвердил Грон, которого насторожило, что латники появились не со стороны Агбер-порта, а откуда-то с тыла.
– Именем королевства, – торжественно произнес латник, поднимая забрало, – я должен арестовать вас по поручению Королевского совета.
– Эжен, вы? – изумленно спросила принцесса, уставившись на лицо латника. – Так вы живы?!
