— Шастель мог и солгать, — пояснил Алекс. — Если всем рассказывать, что тебя покусал волк, после чего стали расти когти и покраснели глаза, любой дурак поймет, что вервольфа больше искать не нужно.
К этому моменту я уже набросила теплую вязаную шаль, и мы все трое быстрым шагом вышли на улицу, прямо в мягкие летние сумерки. Кот вел нас туда, где затерялись следы младшего Шастеля, у Алекса было с собой ружье на случай, если собаки еще не ушли. Собачки нам и впрямь попались, две или три гавкающие дворняги. Причем все достаточно сообразительные — увидев ружье, тут же сделали вид, что просто гуляют.
— Интересно, про какую тайну говорил Жеркур? — бормотала я себе под нос. — Мне действительно показалось, что ему угрожает реальная опасность. Это я не к тому, чтобы взять его под охрану, но… Может быть, то, что он знает, и вправду важно?
Мои агенты подумали и, признав мою правоту, пообещали Жеркура взять на заметку. В деревне было не так много улиц, поэтому мы быстро нашли лесничего. Он продавал трактирщику дичь, стоя у черного входа. Фазаны, куропатки, кролики — все это вытаскивалось из большого мешка, который держал стоящий рядом светловолосый мужчина, чуть пониже Антуана ростом. Он стоял спиной, поэтому лучше рассмотреть его не удалось.
Нас не заметили, мы успели вовремя отступить за угол.
— С вас четыре ливра, милейший. Покорнейше благодарим, следующая поставка будет послезавтра. Вы уж простите, я помню, что вам надо бы свежую дичь завтра с утра пораньше, но увы… Нам предстоит беспокойная ночь, и вряд ли мы управимся до рассвета со своими делами, чтобы заняться вашими, хе-хе-хе…
— Господи помилуй! — вздрогнул трактирщик. — Месье Шастель, вы уж так не пугайте… Ну и шутки у вас!
— Если все меня считают оборотнем-волком, как я могу к этому относиться? Даже вы думаете, что это я, иначе бы не испугались невинной фразы. Леснику и ночью в лесу работа найдется…
— Да, да, месье Шастель, прошу прощения! Ну, удачи вам, да хранит вас… э-э…
— Дьявол! Милейший месье Жерар, только дьявол хранит калеку Антуана Шастеля. Кстати, эту дичь добыл Клод, мой братец Клод. Господин маркиз отпустил меня на три дня подлечиться — я как инвалид постоянно нуждаюсь в уходе, нога снова ноет как проклятая…
— Поправляйтесь скорей, месье Шастель! Спасибо за дичь, если бы не вы с братом, я бы прогорел, ей-богу. Посетители теперь избалованы, требуют куропаток да фазанов… Никому нет дела до того, что это господский лес и вся дичь там собственность маркиза, а продавать ее нам он не желает. Хорошо, хоть вы понимаете наши нужды…
Мы вовремя юркнули в главный вход, а Антуан с братом быстро скрылись в темноте.
— Он просто нелегально отстреливает дичь в лесу, принадлежащем маркизу, и продает папаше Жерару. И что, ради этого «секретного предприятия» он натравил на меня собак? — Профессор был дико возмущен и разочарован. Его теория о том, что «нас раскрыли», таяла как прошлогодний снег…
— Вообще, агент 013, только не обижайся, но собаки гораздо чаще нападают на кошек по собственной инициативе, чем по наущению колдуна, — не удержавшись, позлорадствовала я, садясь за столик. — Боюсь, что версия насчет «вожака собак» несколько… э-э… жидковата и вовсе не подкреплена фактами.
Мурзик посмотрел на меня как на последнюю предательницу:
— Я не мог ошибиться! Вы же сами видели, вы видели, какие осмысленные глаза были у этих шавок. Если бы не ружье…
— Ничего мы не видели. — Я прикрыла Алексу рот, потому что он собирался что-то сказать — скорее всего, как всегда, поддержать кота. — Хватит пустых фантазий и болтовни, у меня тоже есть нервы!
— Зачем ты так с ним? — тихо укорил меня Алекс, когда я убрала руку.
— Не знаю… самой стыдно. Просто ходим, ходим и никак ни до чего не дойдем! Где он, ваш верфольф?! — с тоской выкрикнула я, так что на нас обернулось несколько человек. Пришлось радостно улыбнуться, дабы сочли смешливой дурой. Самое обидное, что все так и подумали…
Двое охотников слева обсуждали сегодняшнюю облаву в лесу — было убито шесть волков, при детальном рассмотрении оказалось, что это не оборотни.
— Мы ведь в лесу еще не были, а там можно найти какие-нибудь следы, — примиряюще заметил Алекс. — Завтра с утра и пойдем. А на сегодня встреч больше нет, только слежка. У гробовщика Жульена в мастерской мы уже были, с «ликантропом» знакомы, Антуана Шастеля видели, с «жертвой» оборотня поговорили — день был продуктивным…
— Вообще-то есть еще старуха-колдунья или просто профессиональная гадалка, — встрепенулся кот, — о которой вчера говорил папаша Жерар.
— Бабушка Мариет?! Ну, разве что у нее имеется сын или внук призывного возраста, не ее же саму ты имеешь в виду.
— Ты угадала, деточка, — гордо выпрямился агент 013. — Наш объект вполне может быть и волчицей, ибо живых свидетелей, видевших его (или ее), нет.
— А как же Жослин?
— Ах да, эта милейшая девушка… Что ж, она говорит о нем как о Волке, но где доказательства, что она отличит волка от волчицы?
Кот был поистине кладезем идей, такому живому уму, а главное, фантазии, любой писатель бы позавидовал. На мой взгляд, выросшая в сельских условиях Жослин точно знает, ЧЕМ именно волк отличается от волчицы. Но целомудренному Пушку это в голову не приходило…
— Так вот, если старуха действительно колдунья, — с энтузиазмом продолжал он, — то вполне может с помощью колдовства обращаться в Волчицу и управлять волками. В дневное время она легко притворяется бедной бабулькой без пенсионного содержания, зарабатывающей на хлеб ворожбой и гаданием. История знает случаи, когда волком-оборотнем была именно женщина. Я ведь пытался тебе рассказать о французских вервольфах, но ты решила поупражнять свои вокальные данные. А между тем был реальный случай, когда…
— Ладно-ладно, решено, мы пойдем к мадам Мариет, — поспешил вмешаться Алекс, тоже не особенно расположенный к заумным рассказам.
— Только завтра, поздно уже, — заметила я. За окном стояла настоящая ночь, но кот уперся рогом, и пришлось выяснять у трактирщика, не поздно ли нанести визит одинокой пенсионерке. Оказалось, самое время! К ней никто и не ходит до наступления темноты…
Колдунья жила на окраине, недалеко от дома папаши Мерло. Надо признать, приняла она нас вполне гостеприимно, даже чаю предложила, — с сушеными травами непонятного назначения. Мы не рискнули… В центре единственной комнаты стояли большой стол и три табурета, в одном углу старый буфет, в другом — комод, на нем мутное зеркало с разводами, и всюду темень и духота.
— Шадитесь, мои птеншики, шадитесь, мои дорогуши, — прошамкала гадалка. — Што же привело ваш, детки мои, к доброй тетушке Мариет? Беда иль нишшаштье, а может, большое любовное горе?
— Скорее последнее, — кивнула я. Мы осторожно присели, а кот тихо шмыгнул под стол.
