— Столько хлопот… — Яг все еще кривил губы. — Достаточно было бы издать эдикт и отрядить пару сотен для вразумления особо упрямых.
— Ты прав, — согласился Грон, — но это сработало бы только один раз. Потом у тебя не было бы ни купцов, ни золота. А так они будут отдавать деньги каждый год.
— Потом можно было бы, как ты и планируешь, обратиться к другим купцам, тем же венетским или горгосским. А что касается денег, то как только ты уничтожишь пиратов, кто станет тебе платить?
— Ну, есть еще бури, молнии, рифы. Разве, если не будет пиратов, каждый купец будет точно уверен, что вернется с товаром? К тому же кто тебе сказал, что я собираюсь уничтожить ВСЕХ пиратов. Те, кто вовремя поймут, кого можно грабить, а кого нет, — пусть живут.
Яг кинул на Грона удивленный взгляд и вновь криво усмехнулся. Они посидели молча, ощущая некоторую неловкость, висящую в воздухе. Яг вздохнул. Грон хмыкнул:
— Не кори себя, паук, я прекрасно знаю, насколько редко ты приходишь с хорошими вестями.
Яг поднял на него тяжелый взгляд. Несколько мгновений рассматривал, потом тихо спросил:
— А почему «паук»?
Грон несколько мгновений раздумывал, в какой форме объяснить свои слова, потом решил с юмором съязвить:
— Ты не знаешь, как тебя называют в Корпусе? — Он деланно-изумленно посмотрел на Яга. Тот помрачнел. — Кстати, и не только в Корпусе. Я думаю, дело в том, что ты, как паук, широко раскидываешь свои невидимые сети и ловишь в них зазевавшихся… мух.
— Я не слышал, — буркнул Яг.
Грон покачал головой и спокойно, но несколько наставительно произнес:
— Вероятно, ты сумел убедить своих подчиненных, что подобные сведения тебе не нужны или их донесение до твоего уха опасно для доносящего.
Яг разлепил губы:
— Ты ткнул меня носом в мое дерьмо как щенка.
Грон хохотнул:
— Не злись. Ты же знаешь, я занимался тем, чем занимаешься ты, намного дольше. И скажу тебе, что у меня были не менее сильные противники, чем Орден. А что касается моих слов, то будь уверен — это просто добрый совет.
Яг кивнул:
— Знаю, но мне от этого не легче.
Оба еще немного помолчали, потом Грон встал, сгреб исписанные листы, легко постукивая кипой об стол, как он научился, когда работал в типографии еще в ТОЙ жизни, сделал аккуратную пачку и положил ее на задвинутую в угол этажерку Потом сел за чистый стол и откинулся на спинку стула.
— Ну что ж, докладывай. Яг сурово вздохнул.
— Наш маленький друг объявился в храме Магр.
Грон на мгновение задумался. Оба понимали, что это могло означать только одно. Перемирие, в длительность которого не верила ни одна сторона и которое все-таки продержалось четыре года, окончательно закончилось. Точнее, оно окончилось еще тогда, когда первые горгосские триеры вышли из своих портов, но сейчас дело запахло большой войной. Намного страшней, чем та, что пронеслась над страной четыре года назад. Грон поднял глаза на Яга:
— Что-нибудь еще известно?
Яг пожал плечами. После того как Грон открыл, каким образом ему удалось быстро узнать о виновном в гибели купцов, Яг, несмотря на то что уже вовсю пользовался его гениальной задумкой, все еще чувствовал восхищение. Грон придумал, как использовать заблокированные Орденом Места власти. Они не могли установить связь со своей стороны, но каждый, кому Грон вручил магические предметы и научил, как надо с ними обращаться, в определенные дни приходил в расположенные поблизости Места власти и сам вызывал Атлантор. Информация шла потоком.
— За это время в храме побывали несколько капитанов, около десятка посвященных высшего ранга в одеждах кочевников, а также купцы, паломники и еще полторы тысячи посетителей. Б самом храме у нас нет источников, так что вполне возможно, что кто-то проник туда в обличье паломника или дровоноса, — Яг испытующе поглядел на Грона, — хотя я сильно сомневаюсь. Тогда бы и остальные гости хоть как-то маскировались… — Он помолчал и веско закончил: — По информации, поступающей из разных мест, Орден чувствует себя в Горогосе как никогда свободно. По-моему, они решили даже пренебречь своим древним правилом — абсолютным соблюдением тайны ради повышения оперативности и эффективности действий.
— Да, в борьбе с Измененным Орден отринул много своих традиций, — отозвался Грон. — Правда, для нас это не так уж и хорошо, потому что они связывали его по рукам и ногам. Взять одно только одобрение использования механических молотов и мехов, приводимых в движение водяным колесом. Так что даже если Орден… уцелеет, он уже никогда больше не будет таким, как раньше.
Яг машинально отметил, что Грон говорил о себе в третьем лице.
— Ты сильно изменил весь этот мир, Грон, — сказал он. — О тебе будут помнить еще много поколений.
По лицу Грона пробежала тень. Какое-то время он молча сидел, уставя взгляд на стену.
— Как люди? — наконец заговорил он.
— Те, что в долине, в суточной готовности, — ответил Яг, — а остальные работают. Пока все целы. Во всяком случае, были целы, когда отправляли последнее донесение, — поправился он, — кстати, сведения о Храме пришли от одного из тех, кто ушел год назад.
Три года назад Грон приказал Ягу отобрать сотню надежных людей из бойцов Корпуса, которые заканчивали службу, и объяснил, по каким критериям и как производить отбор. Яг наметил пять сотен кандидатов, полгода запугивал их, соблазнял деньгами и посулами и наконец, отобрав полторы сотни, привез на беседу к Грону. Тот сначала поговорил с каждым, а потом собрал всех на небольшой лужайке у водопада, милях в семи от крепости Горных Барсов. Место было выбрано с умом. Площадка, на которой расположились приехавшие небольшими группами бойцы, переодетые в одежду крестьян, табунщиков, погонщиков волов и горных охотников, была окружена редким кустарником, который не давал возможности соглядатаю спрятаться поблизости и очень затруднял наблюдение издалека. А водопад заглушал слова. Так что в десяти шагах за пределами площадки уже ничего невозможно было разобрать. И подходов к площадке было несколько. Так что если кто и засек, что сюда съезжаются какие-то люди, то для того, чтобы выследить всех, нужно было задействовать слишком много людей. А Яг, по совету Грона, собирался сразу после окончания собрания выпустить своих новичков из команды поиска с задачей засечь возможное наблюдение. При этом не открывая им ничего о самом собрании и о тех, кто мог вести за ним наблюдение. Так что в этом мире, до сего момента вряд ли представлявшем о методах многослойного прикрытия, такой комплекс мероприятий давал почти стопроцентную гарантию сохранения тайны.
Когда Грон, в кожаных штанах, вывернутой мехом наружу безрукавке и в грязном шерстяном «бедуинском» платке, закрывавшем лицо, появился на поляне в сопровождении Яга одетого подобным же образом, то в первый момент на их появление никто не отреагировал. Вновь прибывших окинули спокойными и равнодушными взглядами и отвернулись: вопросов они не задавали, значит, знали, что к чему, а что касается закрытых лиц, то так поступили почти все из присутствующих. Но стоило Грону открыть лицо, как все повскакивали на ноги. Яг отчаянным взмахом руки удержал восторженный вопль, уже готовый вырваться из полутора сотен глоток.
