– Здесь и представитель краевого министерства инвестиционной политики, и представитель дирекции по подготовке ложа водохранилища, и районная администрация…
– Я-асно, серьезные люди почтили, – вздохнул Виталька. – Вопросов больше не имею. – И он в самом деле надолго умолк.
Военком огласил эти одиннадцать категорий льготников, и жители села порадовались: почти все семьи попадали в одну из категорий. Хоть ветеранов почти не осталось, зато много было тружеников тыла; были инвалиды, семьи с малолетними детьми, пенсионеры…
Большаковским предложили высказывать пожелания, кто куда хочет переехать.
– Что ж, я в Москву хочу, – появился было вместо Витальки новый шутник, но его тут же зашикали.
– Выбор, товарищи, хоть и велик, но ограничен нашим краем и Хакасией, – сказала похожая на губернаторшу.
– А при чем здесь Хакасия?
– Наши соседи готовы предоставить жилье в своих населенных пунктах. К тому же они наши партнеры.
– Аха, поселят под Шушкой, чтоб нас смыло всех…
– Давайте серьезно!
Выбирать оказалось трудно и страшно. Да и большинство городов и поселков из списка были для местных пустым звуком – никто там никогда не бывал, знакомых не имел.
Слабо помогала и разложенная на сцене подробная карта края. На нее таращились, пытаясь сообразить, разобраться. Начальство подсказывало:
– Вот ваше Большаково. Это – районный центр, город Колпинск…
– Ну эт я знаю.
– Вот здесь, южнее, Канск, Заозерный… А вот Ачинск, Шарыпово, Абакан.
– Далеко-о…
– Там и климат мягче, абрикосы растут.
– Зачем мне абрикосы…
– Я в том смысле, что климат…
– Да мне бы где-нибудь рядом с рекой.
– А там, в Абакане, и Енисей, и Абакан…
– Мне бы рядом со своей бы…
– Ну вот Колпинск. Динамично развивается. И от вас совсем рядом.
– Аха, – встревал третий в это медленное обсуждение. – От Колпинска до реки – пешком не дойдешь.
– Вот Богучаны ниже по течению, – начинало терять терпение начальство. – Отличный поселок. Мотыгино…
– Там тоже ГЭС строить хотят. Опять переселение будет.
– Правда, что ли?
– Да, – неохотно признавало начальство, – планы есть.
– Что ж это от реки-то останется?..
В тот раз заявления подали всего несколько человек – в основном одинокие. Выбрали места, где у них была родня или знакомые.
Начальство не торопило, тем более у него самого возникла путаница в списках. У краевого был один, у районного – другой, а здесь сельсовет предоставил третий.
– Это почему так? – морща лоб, пытался понять тот, кого местные прозвали Военкомом. – У вас в реестре почти на полсотни больше людей… Как это? Ведь вы же сами подавали… – И он покачал списком, который привез с собой.
– Но это когда было-то! – ответила сельсоветовская паспортистка. – Года два назад. С тех пор новые прописались. Люди не все сиднями на месте сидят.
– Что-о?! Как – прописались?
– Закон разрешает.
– Да это!.. – Мужчина особенно сильно стал похож на офицера, увидевшего вопиющий непорядок.
– Действительно, Станислав Борисович, – тихо, но слышно сидящим за столом заговорил молодой, в цветастой рубашке, – закон не запрещает регистрацию в зоне затопления.
– Не запрещает… – Военком потер горло и зло посмотрел на паспортистку. – Хорошо-о… Хорошо, мы проверим, кого вы тут зарегистрировали.
– А кого? Не китайцев же. Своих, граждан России, в соответствии с Конституцией…
– Да ведь мы так никогда их… – Военком мотнул большой головой на обсуждающих внизу, в зале, свою дальнейшую жизнь большаковцев, – никогда не переселим.
– Издайте закон, я перестану регистрировать. Вы же из министерства – не я.
– Так, господа, – сказала похожая на губернаторшу, – давайте обговорим этот казус не здесь. Мы и так уже обращаем внимание… Еще митинга не хватало.
И тут как раз к сцене подошел Юрий Масляков. В руках – розданные документы с условиями переселения.
– У меня вопрос.
– Да-да. – Начальство за столом с готовностью обратилось к нему; и в зале притихли, надеясь услышать полезное.
– Вот здесь написано, что квартиры предоставляются строго в соответствии с регистрацией.
– Да, конечно.
– Но вот мы с женой, с Татьяной… Мы в разводе.
– Так, – кивнул молодой человек в рубашке, и на лице его появился азарт, как у отличника перед решением сложной задачи.
– И как нам быть?
– Вы, простите, зарегистрированы по одному адресу?
– Ну да. В разводе уже лет десять… У каждого свое, а тут…
– Мы понимаем вашу проблему, но в соответствии с законом вам положена одна квартира.
– Ну а как, если мы вместе не живем?
– Но ведь жили же как-то. И сейчас живете.
– Одно дело – здесь. У нас и изба, и еще… – Маслякову было неловко при всех объяснять устройство их жизни. – Я, например, в балке́… Но он вполне подходящий… Мы можем друг друга неделями не встречать. А квартира…
– Знаете, – как по секрету стала советовать похожая на губернаторшу, – рыночные свободы дают вам возможность оперировать полученным жильем. Можете разменять, можете купить себе отдельное…
– Купить? Хм, в кармане миллионы преют… И какая нам светит квартира?
– Вас двое?
– У нас сын еще! – выкрикнула Татьяна, до того как-то сжавшись слушавшая разговор. – Андрей, сын!
– Он с вами живет?
– Нет, он в городе.
– Но прописан с нами, – сказал Юрий.
– Вот они, – паспортистка нашла в реестре Масляковых, – семья из трех человек, сын совершеннолетний, зарегистрированы по одному адресу.
– Что ж, – глянув в реестр, ответила похожая на губернаторшу, – вам полагается двухкомнатная благоустроенная квартира.
Масляков усмехнулся:
– Двухкомнатная! Да у нас изба – три комнаты, и кухня огромная. Плюс…
– А сын на очереди стоит, – перебила Татьяна, – как участник боевых действий! И как ему?
– Нужно разобраться в этом вопросе. Скорее всего, первоочередной будет очередь по переселению. К маю территория вашего сельсовета должна быть готова к… – Молодой человек в цветастой рубашке запнулся. – Кхм, должна соответствовать санитарным нормам.
В тот раз начальство уехало почти ни с чем. А большаковские долго обсуждали между собой, куда переселяться, на каких условиях, что брать с собой, что бросить.
