Сайторн не верил такой удаче. Несколько минут назад его вызвал старший повар, окинул придирчивым взглядом и раздраженно буркнул:
— Бегом переоденься. Понесешь ужин командору Грону. И чтоб бегом.
Сайторн галопом бросился к своим нарам, достал камею и бросил взгляд на лик матери. Поцеловав камею, он сунул ее обратно, затем осторожно вытащил искусно сделанную каменную капсулу с крошеным промбоем. Сердце колотилось. Сегодня могла свершиться месть и вновь воссиять истина. Он сунул капсулу за пояс и бросился на кухню. Повар вручил ему поднос и, ткнув растопыренной пятерней в сторону каменного здания штаба Дивизии, поднес к лицу увесистый кулак:
— И смотри у меня!
Уже темнело. Часовой медленно двигался в сторону ворот. Сайторн вошел в дверь, ногой затворил ее, потом поставил поднос, вытащил капсулу и щедро сыпанул содержимое в стеклянный кувшин с дожирским. Потом чуть приоткрыл дверь и кинул несколько крошек голубям. Те шустро слетели из-под стрехи и набросились на крошки. Сайторн уселся и принялся ждать. Через пару минут птицы вдруг стали вялыми, начали ходить, подволакивая ноги, затем и вовсе упали и стали сучить ножками. Сайторн удовлетворенно стиснул губы. Конечно, мертвые голуби могли вызвать тревогу, но он должен был убедиться, что яд действует. В таком деле необходимо исключить малейшую случайность. Юноша подхватил поднос и двинулся вверх по лестнице.
Когда Сайторн постучал, из-за двери донесся рассеянный голос:
— Войдите.
Сайторн вошел. Командор сидел за столом и что-то писал, не поднимая головы. Сайторн несколько мгновений постоял у двери, пытаясь справиться с дрожью в коленках, потом произнес чуть дрогнувшим голосом:
— Ужин, командор.
— Поставь.
Сайторн подошел и поставил поднос на край стола.
Командор, так же не поднимая головы, протянул руку, взял кубок и протянул ему:
— Налей.
Сайторн дрожащими руками ухватил кувшин и налил, стараясь не касаться края кубка. Командор отхлебнул и поставил на стол.
— Ладно, иди.
Когда Сайторн вышел за дверь, ему показалось, что сердце сейчас выскочит из груди. Надо было торопиться, но ноги стали будто ватными, и некоторое время он не мог сделать ни шага. Наконец он с трудом отлип от стены и на заплетающихся ногах скатился по лестнице вниз. Перед самой дверью он успокоил дыхание и не спеша пошел через двор. На каменных плитах валялись тушки голубей. Часовой мерил шагами двор, таращась на звезды. Сайторн заскочил в казарму, схватил свой узелок и кинулся к воротам. Шагов за сорок он заставил себя перейти на шаг. Часовой у ворот окинул его ленивым взглядом:
— Куда это ты на ночь глядя, парень?
Сайторн шаловливо рассмеялся:
— Тебе назвать имя, боец?
Тот добродушно улыбнулся:
— Ну, ну, не опозорь Дивизию.
Через три луны Сайторн уже был в Роуле. Когда он вошел в знакомый двор, у портика его встретил слуга:
— Что угодно господину?
— Я должен видеть обучителя Ихторма.
— Как доложить?
— Сайторн, сын сестры Эсеры из Саора.
Слуга исчез внутри, но буквально через несколько мгновений выскочил обратно:
— Обучитель Ихторм ждет.
Брат Ихторм поднялся ему навстречу:
— Рад тебя видеть, мой мальчик. Что привело тебя ко мне?
Сайторн торжественно произнес:
— Брат Ихторм, Измененный, убийца моей матери, мертв.
Ихторм посмотрел на него изумленным взглядом:
— Ты был в Атланторе?
— Да.
— Но ты же знаешь, что Хранители запретили нам там появляться.
Сайторн сверкнул глазами:
— Я не мог оставить смерть моей матери неотмщенной.
Ихторм задумчиво покачал головой:
— А как это произошло?
— Крошеный промбой.
Ихторм кивнул:
— Ты сам видел момент смерти?
— Нет, иначе бы я не стоял перед тобой. Но я видел, как он выпил яд.
— Это точно был яд? Подменить не могли?
Сайторн твердо кивнул:
— Прежде чем дать ему, я попробовал на голубях.
— Что ж, мой мальчик, ты совершил великий подвиг, это надо отметить. — Ихторм поднялся и подошел к великолепному резному буфету. Достал два кубка и кувшин с вином. Разлил и поднял свой: — За твой успех!
Они выпили. Ихторм помолчал некоторое время. Потом спросил:
— Как ты себя чувствуешь, мой мальчик?
— Пре… — Сайторн почувствовал, как перестали слушаться его руки и ноги. Он прошептал онемевшими губами: — Что это?
Ихторм печально выдохнул:
— Корень йцоромы.
— Но… за что?
— Прости, мой мальчик, но ты общался с Измененным. Таким Хранители не дозволяют оставлять жизнь. Мы сильны нашей верой и нашей чистотой, — он печально улыбнулся. — Кстати, твоя мать тоже умерла от моей руки. Измененный, по смешной прихоти, оставил ее в живых. Только отрубил ногу. Тебя также ждет нечто подобное. Пока ты будешь одурманен йцоромой, слуга отнесет тебя в бедняцкие кварталы и рядом с каким-нибудь трактиром перережет тебе глотку осколком кремния. — Он снова вздохнул. — Прости, мой мальчик, но такова воля Хранителей. Ни одной крупицы грязного знания не должно коснуться посвященных.
Сайторн дернулся.
— Ты… — Его уже не слушались даже губы.
Тут с грохотом рухнула дверь, выбитая страшным ударом. Ихторм вскочил и протянул руку к поясу, но в то же мгновение звонко хлопнула тетива арбалета, и его рука оказалась пришпилена к буфету. Внутрь заскочили два бойца со взведенными арбалетами и зорко оглядели комнату. Потом вошел еще один. Тот, о котором много шептались на кухне. Сайторн вспомнил, что его звали Яг. Подойдя к Ихторму, он легонько пнул его и покачал головой:
— И кто тебя за язык тянул, мразь? Над мальчонкой поиздеваться захотелось перед смертью? Ладно, нам легче с ним разговаривать будет, раз парень уже правду знает. — Он повернулся к двери: — Слуй!
Внутрь, пригибаясь, вошел воин с нашивкой десятника.
— Останешься здесь, поболтаешь с этим. — Яг указал на Ихторма. — Ежели сообщит что интересное, притащишь в крепость, а нет — кончишь здесь. Только особо уши не развешивай. Притащишь, если будет что-то ОЧЕНЬ интересное. — Потом он повернулся к Сайторну: — Ладно, парень, пора ехать, Грон тебя уже заждался.
Франк въехал во двор крепости и, спешившись, привязал Бучу к коновязи. Поднявшись по ступенькам штаба, он отыскал дежурного офицера и вручил ему предписание. Тот быстро прочитал его и бросил на Франка острый взгляд:
