Тот немного пришел в себя.
— Теперь слушай внимательно. Я знаю, что систрарх базара подвизается в качестве мальчика на побегушках у Юнония, верховного жреца храма Эора, Отца-луны, в надежде каким-то боком получить патрицианство. Сейчас он начнет рыть по поводу меня. И все, что он нароет, заставит его укрепиться во мнении, что я копаю под него.
Улмир сосредоточенно кивнул. Его глаза лихорадочно блестели. Он чувствовал, как от уровня мелкого молодого клерка, тратящего горсть заработанных серебряных на дружеские попойки и на дешевых гетер, стремительно всплывает, куда-то высоко, где решаются судьбы людей и государств.
— Он захочет от меня избавиться.
— Ты действительно стремишься стать систрархом базара? Если ты имеешь влияние на баши Дилмара, то…
— Не перебивай. — Грон сердито нахмурился, и Улмир вскинул руки, показывая, что отныне он нем как рыба. Грон продолжил: — Я хочу, чтоб ему удалось меня убрать. Но это должно произойти таким образом… — Он склонился к Улмиру и зашептал ему на ухо. Закончив, он выпрямился и произнес уже нормальным голосом: — Подумай, сможешь ли ты подкинуть эту идею тому, кто донесет ее до ушей стратигария или того, кто за него думает?
Улмир сидел красный и вспотевший от возбуждения. Он резко кивнул головой:
— Я думаю, да. Но насколько это сработает? Есть решения гораздо проще.
Грон усмехнулся:
— Если бы ты был один — я бы к тебе не обращался, а так… Капля камень точит. У них нет шансов принять другое решение, об этом я позаботился.
На этот раз Улмир отреагировал гораздо спокойнее. Он рассмеялся:
— Сейчас я не удивлюсь, даже если выяснится, что та гетера, в которой наш мудрый базиллиус признал свою пропавшую дочь, — твоя жена.
Грон покачал головой:
— Что, старик настолько плох?
Улмир пожал плечами:
— Да в общем нет. Но тут уперся как бык. Кстати, ходят слухи, что она ослепительно красива и очень похожа на его бывшую жену. И еще какая-то история с геммой, которая была при ней. Вроде бы точно такая же была на его жене, когда ее корабль захватили ситаккцы. Короче, вполне возможно, что все так и было.
— Ладно, не важно, — заметил Грон. — А что касается твоего предположения, то Сифирия и Найта, к которым я иногда захаживаю, пока на месте.
Они рассмеялись и снова наполнили стаканы.
Когда оба уже изрядно набрались, Улмир вдруг спросил:
— Слушай, насколько я помню, в гимнасиуме ты не проявлял никакого интереса к занятиям фехтованием, а здесь ходят дикие слухи о том, как ты владеешь мечом.
Грон усмехнулся:
— Чепуха, не бери в голову.
— Нет, ты скажи, — не отставал Улмир.
Грон уставился на него слегка осоловевшим взглядом.
— Меч — это не самое главное, самое страшное оружие — человек. — Он растянул губы, недобро улыбаясь своим мыслям. — И кое-кто это понимает очень хорошо.
— Ерунда, — авторитетно заявил Улмир, — если я буду с мечом, а ты нет, то ты — мертвец.
— Правда? — ехидно поинтересовался Грон и предложил: — Давай попробуем. У тебя меч, а у меня, — он глянул на стол, — скажем, эта оловянная тарелка.
Улмир захохотал, но Грон встал, подошел к городскому стражнику, который с интересом прислушивался к их разговору, и вернулся с мечом. Улмир бросил недоуменный взгляд на протянутый клинок.
— Да брось.
— Разве я когда-то отказывался от пари?
Улмир вздохнул и привычно занял позицию для колющего удара. Грон остался спокойно стоять рядом со столом. Улмир помедлил, потом, видя, что Грон ждет, выбросил руку, стараясь уловить момент, когда надо остановиться, чтобы не поранить друга. Грон схватил тарелку и выставил ее вперед. Меч прошил тарелку до половины. Грон крутанул тарелку, дернул и развернул меч острием к нападавшему. Улмир больно ударился о выставленную ногу Грона и выпустил клинок.
— Если бы я не подставил ногу, ты бы накололся на собственный клинок. — С этими словами Грон подал Улмиру руку, помогая подняться.
Таверна взорвалась восторженными криками. Грон бросил на стол серебряный и вышел из таверны.
На казарменный двор Грон вернулся после базарного гонга. Десяток был на месте. Заметив Грона, Дорн ткнул в бок здоровяка, сидевшего рядом с ним, поднялся и доложил:
— Сайор-кузнец дает девять мер железа за семь серебряных и приглашает тебя в свою кузню. И еще, Грон. — Он опять толкнул здоровяка: — Говори.
Тот смущенно покраснел.
— Тут, это. В порту стоит ситаккец. У него рабы, значит… — Он стушевался.
Дорн усмехнулся и пояснил:
— Он вчера вечером задрых на пирсе, а когда проснулся на рассвете, то услышал, как его кто-то зовет шепотом через весельный порт. Тот раб сказал, что его зовут Угром и он с Аккума.
Грон вскочил на ноги:
— Оружие, и за мной! — Он бросился к своему тюку и, схватив мечи, закинул их за спины и затянул перевязь.
Когда он обернулся, десяток уже стоял в полной готовности. Грон кивнул и обвел взглядом встревоженно вскочивших стражников из других десятков.
— Мне нужны несколько человек в помощь. — Он повернулся и кивнул здоровяку. — Веди к ситаккцу.
И стремительно пошел к воротам, слыша за спиной позвякивание надеваемых мечей и топот все увеличивающегося количества ног.
Когда Грон, сопровождаемый, кроме своих ребят, не менее чем шестью десятками стражников и почти сотней нищих, присоединившихся к нему, после того как услышали, что Грону нужна помощь, вспрыгнул на борт ситаккской галеры, ее капитан от удивления чуть не подавился своей бородой.
— Что нужно господину десятнику?
Грон пристально посмотрел на капитана:
— Меня зовут Грон. — Он заметил, как капитан слегка вздрогнул. — Мне нужен один из твоих гребцов.
Капитан несколько мгновений напряженно всматривался в него, потом перевел взгляд на угрожающе молчащую толпу.
— Мы бедные люди, — вкрадчиво начал он, но Грон жестом прервал его:
— Ты получишь цену свежего раба. Впрочем, — он усмехнулся, — ты можешь рискнуть и запросить больше.
Капитан решил не рисковать.
Увидев Грона, Угром рухнул на палубу и заплакал. Грон шагнул к нему и, обняв за плечи, поднял.
— Я уже ни на что не надеялся, Грон, а тут два дня назад случайно услышал через весельный порт, как кто-то кому-то грозил, что пожалуется какому-то Грону. Я почти не верил, что это ты. — Он всхлипнул и замолчал, но тут же вскинулся: — Знаешь, а ведь здесь еще пятеро из моей мастерской. Те, что получили вольную вместе с тобой.
Грон обернулся к капитану:
