И ей приходилось проглатывать свое недовольство и заниматься тем, что на нее свалилось. Ибо на кого еще положиться ее отцу, как не на нее?
Дверь скрипнула. Лиддит, не отрывая рук от висков, сердито нахмурилась. Она специально оставила того слизняка напоследок, так как опасалась, что если начнет с него, то придет в такое настроение, от которого будет очень несладко всем остальным посетителям, а их бывало немало каждый день. Так что сейчас она больше никого не ждала.
— Ну, кого там еще Темные принесли?
Голос, раздавшийся в ответ, заставил Лиддит вздрогнуть и резко опустить руки.
— Зачем ты приказала поместить в тюрьму казначея Торговой гильдии, дочь?
— Отец…
Лиддит растерянно вскочила на ноги. Император стоял посреди залы и сурово смотрел на нее. За его спиной маячила пухлая фигура графа Лагара. Принцесса нахмурилась. А этот-то зануда откуда? Были времена, когда граф Лагар, первый министр империи, опора трона, вызывал в душе юной Лиддит только благоговение. Рассказы сержанта Крамара о великом военачальнике рисовали перед ее глазами великого воина на могучем коне. Тем большим было разочарование при встрече. Граф Лагар оказался низеньким, полненьким и кривоногим занудой. Первое время Лиддит еще пыталась отыскать в своем бывшем кумире черты величия, но эти бесконечные «этот человек оказывает короне весьма нужные услуги, принцесса» или «я бы попросил вас лично подписать приглашение главе этого купеческого дома» вконец ее достали. Разве может великий воин и прославленный полководец быть таким мелочным в делах? Похоже, его слава оказалась сильно раздутой. Вот и герцог Эгмонтер тоже по секрету поведал ей, что сильно разочаровался, «оказавшись удостоенным» беседы с Опорой трона. Он тогда очень потешно рассказывал, как граф Лагар кривит губу и причмокивает, когда над чем-то задумывается в процессе разговора. И вообще, благодаря некоторым вежливым намекам, которые она уловила в словах герцога, у принцессы буквально открылись глаза на тайные причины поступков графа. Этот человек просто ревновал к успехам Лиддит.
— Отец, я…
— Я задал вопрос, дочь!
Лиддит вспыхнула и, поджав губы, бросила свирепый взгляд на графа. Наверняка его работа… Как-то Эгмонтер рассказал ей о разговоре, случайно подслушанном им в одном из местных кабаков, где часто собирались купцы. Сидевшая за столом компания бурно и с завистью обсуждала «делишки старого Жерара». Дескать, «старик хорошо поживился на поставках мануфактуры для императорской армии», «взял тройную цену за лежалый товар». Лиддит поначалу не поверила. Жерар Эглие, уважаемый купец и казначей Торговой гильдии Эл-Северина, и вдруг столь наглый обман? Герцог тоже согласился с ней: мол, это явный навет на уважаемого человека, и он не понимает, как это сразу не пришло ему в голову. Но тот разговор Лиддит не забыла и через некоторое время приказала осторожно навести справки. К ее удивлению, все сказанное оказалось правдой. Господин Эглие, уважаемый купец и казначей Торговой гильдии, получил заказ на поставку нижнего белья для полков гарнизона Эл-Северина и выполнил этот заказ, поставив императорским интендантам более двадцати тысяч пар нательных рубах. За каждую из них выставил счет в три серебряные марки. Но, как выяснилось, большую часть этой партии он перекупил у купцов торгового дома «Клауш и сыновья», у которых эти рубахи валялись на складах в Кантренском порту уже второй год. Причем цена, которую он заплатил торговцам из дома Клауша, была — десять серебряных марок за дюжину. Узнав об этом, Лиддит пришла в негодование и распорядилась проверить все контракты Эглие с императорским казначейством за последние пять лет. Полученная информация привела ее в ярость…
Принцесса вскочила с кресла, в котором сидела уже почти шесть часов, и, отвесив императору глубокий поклон, гордо вскинула голову.
— Мой император, если я какими-то своими действиями вызвала ваше неудовольствие, я готова понести любое наказание, какое сочтет нужным применить мой отец и суверен. Более того, сир, я готова немедленно оставить дворец и удалиться в провинцию, дабы никогда более не вызывать у Вашего Величества подобного гнева. — Лиддит еще раз посмотрела со злостью на графа и закончила: — Единственное, о чем я прошу, так это чтобы Ваше Величество, выражая свое неудовольствие, учли, что все мои действия были продиктованы искренним стремлением добиться максимального блага для страны и короны и, как мне представлялось до сего момента, имели под собой достаточно веские основания.
Император окинул взглядом гордую фигурку дочери, и его сурово сведенные брови слегка раздвинулись.
— Лиддит, не петушись… — император запнулся, все еще сердясь, но уже не настолько, чтобы не понимать, что слишком резкие слова могут стоить ему доброй дружбы с единственным ребенком, с которым ему удалось установить более-менее приличные отношения (а также исподтишка любуясь гордо вскинутой головой и упрямо горящими глазами). — Я вовсе не оспариваю твоего права на принятие решений. Я просто хочу знать, почему ты решила так поступить с Эглие?
— Этот человек обворовывал казну, отец! И делал это неоднократно.
— Вы имеете в виду историю с нательными рубахами, Ваше Высочество? — встрял в разговор граф Лагар.
Глаза принцессы широко раскрылись от удивления.
— Как, граф, ВЫ ОБ ЭТОМ ЗНАЛИ?
Лагар пожевал губами.
— Если честно, я обратил внимание на выставленную стариной Жераром цену, еще когда казначей принес мне на подпись договор о поставках.
Глаза принцессы чуть не вылезли из орбит.
— И вы ничего не предприняли?
Граф пожал плечами.
— Эглие, конечно, еще тот жук, но он не раз оказывал короне услуги весьма деликатного свойства. — Граф повернулся к императору: — Вы должны помнить, Ваше Величество, то дело с поддельными серебряными монетами… и еще историю с ардонатовой рудой. Потом, у него есть торговые фактории в западных пределах, и потому у меня не сильно болит голова по поводу снабжения гарнизонов пограничных фортов. Всегда можно добавить дюжину возов к его каравану, и казне не приходится тратиться на охрану. К тому же в факториях Эглие открыт кредит для начальников фортов, так что, даже если наши возы и запоздают, на снабжении фортов это не сильно сказывается. Поэтому иногда я даю… кхм, давал старине Жерару слегка подзаработать на государственных поставках, предполагая, что потом казна вернет свое с лихвой. А сейчас… — вздохнул граф. — Если рухнет торговая компания старины Эглие, то самые лакомые куски, вроде его торговых представительств в герцогствах Эгмонтер или Леконсур, быстро приберут к рукам другие, а вот фактории в западных пределах… ума не приложу, как быть с пограничными фортами. Если придется налаживать снабжение собственными силами, мы за год потратим на конвои больше, чем стоил весь тот злополучный контракт. К тому же придется улаживать дела с Торговой гильдией. Им наверняка не понравится, как мы поступили с их казначеем. И даже если мы сумеем договориться относительно мирно, они, дабы не потерять лицо, все равно взвинтят цены на поставки для казны процентов на пятнадцать-двадцать. Во всяком случае, на ближайшие полгода — год…
