– Конечно, – сказал он, – спасибо за теплые слова, но войско прошло, как я уже говорил, опасные земли без потерь только благодаря вашему вмешательству, сэр Ричард. Не знаю, как уж ухитрились так быстро обезопасить проход из нашего уединенного региона, но стрелки, которых вы послали на уничтожение гарпий, рассказывали просто удивительные вещи!
Я сказал жизнерадостно:
– Да-да, простой люд обожает чудеса! Всегда такое напридумывает…
Он медленно и со вкусом отпил вина, в глазах веселое выражение, опустил кубок на стол, но не выпустил из руки.
– Да, конечно, – произнес он легко. – Правда, все говорят одно и то же, как будто сговорились даже в мелочах. Ну, это все в прошлом. Главное, мы здесь и, помимо участия в Шварцвельдском сражении, постоянно опробоваем себя и в мелких схватках, которым просто нет числа.
– И как впечатления?
– Любопытные, – ответил он. – С таким противником не сталкивались. Они мобильнее нас, отважны, дерутся отчаянно. У них есть кодекс чести, хотя и отличается от нашего в деталях, но общего много. Мои рыцари в восторге! Здесь не игра, не турнир, а все по-настоящему.
Пажи принесли на подносах изысканные блюда, я с трудом узнавал простую баранину или телятину, зажаренную в неведомых соусах и укутанную в душистые листья, а в довершение внесли жареного вепря.
Я напомнил осторожно:
– У вас там междоусобных стычек хватало…
Он вытащил нож, деловито отхватил себе левую ляжку кабана.
– Здесь не стычки, – сказал он счастливо. – Здесь настоящая полномасштабная война, слава Господу!.. Рыцарям есть, где показать удаль, добиться славы, блеснуть отвагой и удалью. Да и многие безземельные, чего греха таить, кое на что надеются.
– Как у вас с герцогом Готфридом?
Он ел быстро, с удовольствием, на меня взглянул с некоторой мудростью взрослого человека.
– Хотите взглянуть на отца глазами постороннего? Похвально желание объективности. Но я не буду объективен, так как всегда восхищался как благородством и рыцарственностью герцога Брабантского, так и его мудростью и умением управлять герцогством.
– Спасибо, – сказал я. – Вы просто не представляете, как я рад такое слышать…
Он взглянул с интересом, как я ем, поинтересовался:
– Боюсь ошибиться, но мне кажется, в вас говорят не только родственные чувства, сэр Ричард?
– Не только, – согласился я.
Он посмотрел на меня с вопросом в серьезных глазах, но я смолчал, старательно жевал мясо, в самом деле очень сочное и мягкое.
– Старый лев еще полон силы, – заметил он.
– Счастлив это слышать!
– Мы уже говорили с ним, – сказал он многозначительно, – насчет возрождения ордена Марешаля.
– И как он?
– Горит энтузиазмом, – ответил герцог счастливо. – Несколько столетий само существование ордена хранили в строжайшей тайне! Герцог Готфрид готов приложить все силы… Или вам это неинтересно?
Я бросил обглоданную кость на стол, один из пажей тут же ухватил ее на отскоке, как вышколенный пес, и унес из шатра.
Герцог жестом подозвал двух остальных и указал на блюдо с разрезанным кабаном.
– Отнесите стражам у костра.
Пажи исчезли с кабаном, на столе остались только кубки и кувшин. Я потер ладонью лоб.
– Очень интересно, уверяю вас. Просто устал, как собака. Вопрос возрождения ордена – вопрос решенный, нужно всего лишь воплотить в жизнь. Вы это сделаете, не сомневаюсь. А вот мои задачи куда менее прозрачные даже для меня… Они там, за горизонтом, а приходится решать сегодняшние. Скажу откровенно, сэр Ульрих, я хотел прояснить ситуацию насчет личных взаимоотношений…
Он в удивлении вскинул красиво изломанные брови.
– Между нами?
– Между вами и графом Ришаром, – ответил я честно. – Не слишком ли задевает вашу честь находиться под его командованием?
Он помрачнел, кивнул.
– Задевает. Если честно, задевает сильно. Как вы уже заметили, я стараюсь не ходить на совещания, которые он собирает, иначе будет урон моей чести. Однако его решения разумны, я его распоряжения выполняю… в целом. Для этого мне пришлось, правда, не то чтобы смирить себя, этого от меня никто не дождется, однако напоминаю себе, командуете вторжением вы, сэр Ричард, а не какой-то граф Ришар или кто-то еще!.. Ваше настоящее происхождение для нас все еще тайна. Возможно, вы сын императора? Потому никому не зазорно выполнять ваши приказы и повеления. А граф Ришар… он лучший из ваших полководцев. Я велел даже записать рассказы о его блистательных победах при Олбени, Гастирксе, у Черной Речки, Проливе и прочих войнах, где он отличился где с малым отрядом, где с большими массами войск. И перечитываю в редкие минуты досуга. Он хорош. Однако на пирах буду претендовать на более высокое место по праву титула!
Я сказал поспешно:
– Да, сэр Ульрих, да, конечно. Это я и хотел выяснить. Мне, как вы понимаете, главное – единство и сплоченность нашего крестоносного войска. Чтоб никаких заметных трений и раздоров.
Он хмуро улыбнулся.
– Мудрые говорят, что не бывает согласия между полководцами, пока не найдут себе общего врага. У нас он есть, сэр Ричард.
Я поднялся.
– Дорогой герцог, скажу и вам то, что уже говорил другим: продвигайтесь вперед осторожно! Заводите себе сколько угодно врагов спереди, но не оставляйте сзади. Это значит, в каждом городе оставляйте крепкие гарнизоны! Конечно, предварительно построив ворота, укрепив стены… На этом благодарю за гостеприимство, я поражен роскошью и богатством вашего походного шатра. Не всякий король может поставить такой даже у себя в саду!..
Он довольно улыбался, вышел проводить меня до Зайчика и в знак особого дружеского расположения подержал стремя, когда я взбирался на арбогастра.
Мои всадники довольно улыбались, на признаки почтения или непочтения здесь обращают внимание очень ревниво.
Я вскинул руку в прощании:
– Еще раз спасибо за прием, дорогой сэр Ульрих!
Глава 3
На обратной дороге ко мне бросались с просьбами и требованиями, я всех отправил к Ришару, сам ввалился в шатер и рухнул в кресло. С герцогом Ульрихом все в порядке, можно было и не ездить. Похоже, это я сам себе ищу работу полегче, чтобы не думать о тягостном и опасном.
Маги Гандерсгейма! Вот о чем надо ломать голову в первую очередь. Именно они уничтожали предыдущие армии полководцев Сен-Мари, чтобы там сейчас ни говорил успокаивающе Сьюманс. Да так уничтожали, что те перестали сюда соваться, ограничившись только вялой обороной своих земель.
И что же, отступить?.. Предать идеалы этих чистых, благородных людей, что вогнали меня в краску, когда один за другим отказывались от земель и титулов, ибо пришли сюда ради торжества церкви и справедливости, а не хапания…
