Мы поспешно обогнули скалу, стена с этой стороны горячая и побитая небесными камнями. Мы уперлись в нее спинами, а с той стороны, где мы были только что, начался настоящий ад: массивная глыба дрожит, от нее начинают откалываться крупные камни.
– Только бы выстояла, – прошептал Кроган. – Держись, дорогая, держись! Если выдержишь, зарежу тебе в жертву черного петуха и белую овцу!
– А я первому же ограбленному, – пообещал Ухорез, – верну деньги!
– Колдун выдыхается, – сказал я. – И вообще он какой-то неповоротливый…
Камни в самом деле падают все реже, земля уже не вздрагивает и не стонет, лишь тяжело вздыхает, глыбы не рушатся, а по земле с разбега катится всякая мелочь. Последние камешки сыпались размером не крупнее ореха.
Кроган крикнул оторопело:
– Это… бросали в нас?
– Ну да, – ответил я бодро. – Здорово, правда? Я ж говорил, со мной не соскучитесь!..
Ухорез смотрел выпученными глазами то на меня, то на Крогана, потом без слов вскочил на коня, развернул и понесся во весь опор в сторону дальнего леса.
Кроган пробормотал:
– Может… он и прав…
Барсук проговорил, лязгая зубами:
– Я с вами…
– Ты орел, – подбодрил я. – Так где все-таки урочище Серого Вепря?
Кроган подумал, поднял на меня встревоженный взгляд.
– Я знаю.
– Показывай дорогу!
– Там плохое место, – предупредил он.
– В плохих местах сокровища! – заявил я. – В хороших уже истоптано, наплевано, загажено, а то и вовсе… напачкано. Поехали! Время – золото.
Они одновременно вскинули головы, дыра в небе неохотно затягивается, но с запада наползает тяжелая темная туча.
Барсук сказал тревожно:
– Будет дождь.
– Перестань, – сказал я, – дождь нас не убьет.
– Может быть, – предложил он робко, – подождем, когда закончится?
– Нас отыщет, – сказал я, – этот криворукий колдун. И точно убьет.
Кроган уже подтянул подпруги у своего коня, Барсук подумал основательно, что лучше: остаться и быть убитым или же выйти под дождь, вздохнул и нахлобучил на голову капюшон.
Прикрываясь скалами, мы отдалились от опасного места как можно дальше, а когда те кончились, пустили коней во весь опор. Не только я, но и Кроган с Барсуком постоянно оглядывались и со страхом смотрели на небо за нашими спинами, однако то ли колдун успокоился, то ли потерял к нам интерес, как я все еще надеялся, то ли мы выскочили за пределы его власти.
Навстречу неслась глухая котловина, справа и слева проскакивают пепельно-серые барханы, верблюжьи колючки, затем копыта простучали по известковой долине, что перешла в песчано-каменистую, сожженную нещадным солнцем.
После изнурительной скачки выметнулись на голое плато, за которым дикое нагромождение камней, скал, зависших плит, готовых обрушиться в любое мгновение. Место сильно выжжено солнцем, словно здесь даже не солнце, а что-то особенно злое и ненавидящее любую жизнь, ни травинки, ни кустика.
– Вон там, – сказал Кроган негромко и указал вдаль в самое опасное и непроходимое, по моему мнению, место. – Туда.
– Урочище? – уточнил я.
– Оно самое, – ответил он с тяжелым вздохом. – Урочище Серого Вепря. Очень опасное место.
Барсук сказал тревожно:
– Туда не ходят уже сотни лет.
Я сказал приподнятым голосом:
– Сотни лет? Как долго нас ждут!
Кроган спросил быстро:
– Кто ждет?
– Неприятности, – ответил я бодро, – кто еще?
Кроган пробормотал:
– Похоже, они дождались.
Барсук сказал с отвращением:
– Я самый большой дурак, какого я видел в зеркале.
– Тогда ты не ошибся, – горько ответил Кроган, – пойдя с нами.
– Не спешила бы мышь, – буркнул Барсук, – пожевать в мышеловке…
Кроган только вздохнул, Барсук сердито и в сомнениях засопел, но заговорил фальшиво и приподнято о пути мужчин, подвигах, однако как-то неубедительно, словно старался уверить сам себя, что если нет добычи, то надо довольствоваться пустыми свершениями во благо чего-то там и высоких целей.
Коней пришлось оставить в укромном месте, дальше шли через дикие нагромождения камня, в которых я угадывал руины древних сооружений, а дальше вообще почти сохранившиеся стены из отполированного гранита, мрамора и умело вплавленного в них металла, что иногда перестает быть металлом и превращается в камень, а потом снова в металл, странный и непонятный.
– Я не думал, – пробормотал я, – что после Войны Магов что-то уцелело хотя бы так…
Кроган сказал почтительным голосом:
– Это построили уже потом… По легендам, были люди-титаны! Вышли из глубин земли, выстроили это, потом исчезли… А здесь все разграбили искатели сокровищ.
Барсук спросил недовольно:
– Тогда и мы ничего не найдем?
– С той поры ничего не осталось, – подтвердил Кроган. – Но эти места все-таки хороши, если надо что-то спрятать надежно. Добраться сюда непросто, кроме того, здесь вообще непонятно, что может напасть и сожрать…
Барсук сказал нервно:
– Не надо про сожрать!
– Что, – спросил Кроган со злорадством, – страшно?
– Нет, – огрызнулся Барсук, – самому жрать захотелось!
Кроган проворчал предостерегающе:
– Не смотри на меня, не смотри. Ишь, рассмотрелся…
– Мы же с утра не жрали!
– В аду пожрем вволю.
– Или нас пожрут.
Руины как будто вчерашние или сегодняшние: сколы глыб блестящие, ровные, чистые, не изъеденные переменами погоды. Мы устали карабкаться, Кроган взмок, Барсук дышит тяжело, у меня заныли ноги, я сказал хрипло:
– Привал на пару минут.
Они тут же рухнули на землю, я присмотрел ровную блестящую плиту, без пыли и мусора, сосредоточился и начал создавать мясо и сыр, а в конце сотворил легкое красное вино.
Кроган смотрел остановившимися глазами. Барсук охнул:
– Как вы это сделали?
Я отмахнулся.
– Да амулетик тут один… Жаль, одноразовый. Зато еды много.
Кроган осторожно взял мясо и начал жевать, лицо стало задумчивым, потом расплылось в блаженной улыбке. Барсук, глядя на него, ухватил кусок побольше, но сказал с сожалением:
– Мясо – это хорошо. Жаль только, золотишко создавать не можете… ха-ха!..
– Было бы здорово, – поддержал Кроган. – Золото – это и еда, и женщины, и все-все.
