Тамплиер недовольно хрюкнул, но смолчал, а сэр Герцлер перевел дыхание, пусть будет по-тамплиерьи. Вмурованные в стены грешники менее опасны, чем если бы в самом деле по глотке в желудок, а потом, страшно для благородного человека вымолвить…
Еще не дойдя до выхода из пещеры, обнаружили на гранитном помосте окованный широкими латунными полосами сундук, красивый такой рисунок, а на повернутом в нашу сторону боку большой висячий замок в массивных петлях.
Мы остановились с обнаженными мечами, сэр Герцлер поднял руку повыше. Яркий свет вырвал из тьмы слева от сундука широкий стол, золотой кувшин, четыре золотых кубка и несколько небрежно брошенных на столешницу драгоценных камней.
Я ожидал, что оба бросятся хватать золото и камни, к тому же замок висит на одной дужке, сундук забыли или не успели запереть, однако Тамплиер лишь перекрестился и смолчал, а сэр Герцлер сказал с нервным смешком:
– Искушение… Господи, помоги!
Тамплиер проворчал:
– И здесь нужна помощь Господа? Да что вы за рыцарь?
Сэр Герцлер буркнул обидчиво:
– Искушению меня не взять, благородный сэр Учтивость. Но это похоже на ловушку, а кто за нами следит – не знаю. Помощь Господа может оказаться не лишней. Что скажете, сэр Ричард?
Я посмотрел на обоих, сложное у меня положение, ответил дипломатично:
– Судя по тому, что Господь не помогает, он верит в нас. Вперед!
Тамплиер на сокровища даже не повел бровью, сэр Герцлер сожалеюще оглянулся.
– Арканом бы издали… Не ради золота, а чтоб врага рода человеческого посрамить!
Тамплиер буркнул:
– А при свете дня, сотворенного Господом нашим, это золото превратится в сухие листья. Или в омерзительных червей.
Сэр Герцлер брезгливо передернул плечами, а я добавил сочувствующе:
– Боюсь, что если сдвинуть даже на длинной веревке, что-то случится. Либо земля разверзнется, а мы рухнем, либо с потолка всякая дрянь посыплется. Либо прибежит что-то и всех пожрет…
– Тогда бы тут везде кости валялись, – возразил сэр Герцлер, – но пока чисто…
– Значит, добычу просто уволакивают в норы и там жрут, – сказал Тамплиер. – Вместе с доспехами.
Сэр Герцлер зябко поежился, железо протестующе заскрежетало. В стене мимо поплыл, красиво выгибаясь, любопытный барельеф размером с большую тарелку. Мне почудилась стилизованная спиральная галактика, остановился, потом сообразил, что никакой не барельеф, окаменевший моллюск обнажился в результате разлома.
Сэр Герцлер тоже остановился, ладонь легла на рукоять меча.
– Колдовской знак?
– Да, – ответил я. – Только уже мертв.
Он перекрестился.
– Вот так бы со всеми колдунами. Сэр Ричард, что-то мы все опускаемся и опускаемся…
– Это в физическом плане, – пояснил я туманно. – В моральном – наоборот.
За спиной громыхнул Тамплиер:
– Я тоже не понял. Итак, замок на высокой скале! А мы удаляемся вглубь.
– Ах, сэр Тамплиер, – мягко укорил я, – вы говорите, как еретик какой! При чем тут знание? Верить надо, верить!
Он умолк пристыженно, но сэр Герцлер спросил настороженно:
– Вера поможет?
Я всплеснул руками.
– А как же? Только вера и спасает человека в этом жестоком мире!.. Вера возвышает и приближает к Богу, даже если человек сидит на месте!
Я ускорил шаг, сам чувствую себя глупо, в самом деле спускаемся из пещеры в пещеру все ниже, какой-то странный подземный ход. Вообще слишком много бродим по всяким подземельям. С другой стороны, помещения под землей – самые практичные. Даже зимой здесь тепло, а летом прохладно. Они практически неразрушимы, особенно если прорублены в скальной породе. Наверху жить удобнее, понятно, но там не только молния бьет в высокие дома, но и люди еще как бьют. В то время как подземелье просто невозможно разрушить, его можно только ограбить.
К тому же здесь нет разрушающих ливней, ветра, резких перепадов температур. Наверху исчезают целые города, народы, цивилизации, а подземелья не только остаются, но еще и расширяются, пробиваются новые ходы, отыскиваются щели в пещеры поглубже, а…
Под ногами мерно потрескивает, у стен белеют костями скелеты, пришпиленные неожиданно выскочившими из щелей между глыбами стальными штырями.
Герцлер сказал со страхом:
– Сколько же эти сволочи людей погубили!
Я отмахнулся.
– Этих не жалко.
Он спросил настороженно:
– Почему?
– Не сеют, не жнут, – пояснил я, – лазают по таким вот местам, сокровища ищут… бездельники! Работать не хотят.
Он сказал с сомнением:
– Все-таки люди…
– Люди тоже разные, – сказал я. – Но почему-то одним слава и почести, других в тюрьму, а то и сразу на виселицу. Как думаете, почему?
Он вздохнул.
– Злой вы, ваша светлость. Гроссграф должен быть благостным и милостивым. И все время улыбаться, как дурак.
– Нужные подземные ходы надо искать, – объяснил я, – ненужные сами лезут под руки… и под ноги.
Сэр Тамплиер зло прорычал:
– До чего же хитрые здесь колдуны! Столько ложных ходов настроили, гады…
– Ничего, – заверил его Герцлер преданно, – сэр Ричард со всеми разберется и отыщет верный. Как хорошо, когда у нас такой сюзерен!
Тамплиер с сомнением покосился в мою сторону.
– Уверены?
– Сэр Ричард – голова, – сказал Герцлер с отчаянной надеждой. – Он сумеет… может быть.
Когда дурак похвалит, он уже не выглядит таким дураком, а если пару раз поддакнет, то и вовсе становится своим человеком. Вечная проблема выбора: дружить с умным, но нечестным, либо с честным, но глуповатым. И хотя все уверяют, что предпочитают с умными, но в реале выбираем верных и надежных, а интеллект и умение цитировать в оригинале Горация нам как-то по фигу.
Прерывая умствования, сэр Герцлер вскрикнул восторженно:
– Впереди ворота!
– Значит, – сказал Тамплиер с великим облегчением, – идем верно…
Я сперва даже не понял, что за этой плотной завесой из паутины не каменная стена, а высокие ворота из толстого дерева. Очень высокие, тревожно высокие. Из таких досок, что и не доски, а отесанные с двух сторон бревна. Высота в три человеческих роста, а засовы почему-то в три ряда: на высоте груди, как вообще-то и должно быть, чуть выше головы, а третий на высоте в два моих роста.
Мне стало еще тревожнее, дерево крепкое, хоть и потемнело, засов там хорошо оструган, но великоват. Мало того что надо ставить лестницы с двух сторон ворот, так еще и поднять их не просто.
