Я пригнулся и резко ударил двумя руками, как будто греб веслами. Локти, а затем и кулаки что-то ломали и нарушали в телах, я прокричал люто, чувствуя, как во мне высвобождается зверь:
– И никакого парентконтрола!
Сэр Ульрих крикнул с другого конца:
– Что это?
– Кровь! – прокричал я свирепо. – Можно кровь!.. Много!.. без ограничений!.. бей, ломай, убивай!..
Это «убивай» разом переломило драку. Убегать бросились как те, что оставались на ногах, так и способные передвигаться на четвереньках или ползком. Сэр Ульрих совсем не по-рыцарски хохотал и глумился, провожая пинками, с разбитыми в кровь кулаками и ссадинами на лбу, скуле и нижней челюсти.
– А здорово мы их, – сказал он хвастливо. – Не меньше десяти человек было!.. Даже дюжина, если прикинуть…
Вожак на пороге сделал шаг назад и начал поворачиваться, первым сообразив, что напоролись на серьезных противников. Я выхватил из ножен на поясе кинжал. Вожак уже перенес ногу за порог, я швырнул с силой, острое лезвие с хрустом разрываемой кожи погрузилось в спину по самую рукоять.
Еще один охнул и рухнул на колени. Изо рта хлынула кровь. За его спиной стоял хозяин таверны. Не выдергивая из спины убитого пики, он сперва поспешно снял с его плеча мешок, только потом выдернул копье и, вытерши о плечи сраженного, сказал нам с великой благодарностью:
– Спасибо! Вот что значит благородные рыцари.
Разбойник у моих ног стонал жалобно и бережно поддерживал сломанную кисть другой рукой. Его трясло, когда он смотрел в мое лицо, но ярость испарилась так же внезапно, как и нахлынула.
Я перекрестил его и сказал кротко, хотя и с бурным дыханием:
– Иди и не греши. У тебя есть шанс исправиться и жить трудом своим.
Сэр Ульрих воткнул острие меча в горло распластанного на полу разбойника, поднял его увесистый кошель, подумал, затем высыпал на середину стола.
– Я не отличу, какая из этих монет моя! А чужую брать не хочу. Потому забирайте все.
Разбойник, постанывая, поднялся, жалкий и дрожащий. Вытаращенные глаза отыскали трупы его дружков. Ноги вожака торчали кверху у раскрытой двери.
– Иди, – повторил я смиренно, – все мы грешны. Я не могу осуждать тебя.
Он поклонился и быстро-быстро пошел между столами к выходу. Завсегдатаи смотрели ошалело, разбойник был уже почти у дверей, когда из-за столов выскочили несколько человек и набросились на него, кто с кулаками, кто с палкой, замелькали ножи.
Когда они расступились, на полу осталось истекающее кровью тело с множеством ран. Я вздохнул, перекрестился и сказал грустно:
– Надеюсь, Господь не обвинит меня хоть в его смерти.
– Верно, – сказал сэр Ульрих, тяжело отдуваясь, – вы умело перебросили это на других. А эти четверо не в счет.
Я посмотрел на стол.
– Надеюсь, этот пустячок вам не испортил аппетит?
– Нисколько, – заверил он. – Хорошо так разогнал малость кровь по телу, а то застоялся. Хотя, собственно, я уже насытился, оставалось только вино допить.
– Так допивайте, – предложил я. – И пойдем. А то я стеснительный. Начнутся славословья… А вообще-то некрасиво как-то. Я больше привык к мирным дракам.
Он посмотрел, как дитя на скелет.
– Это как?
– Когда кулаками, – объяснил я. – А также стульями, табуретками, лавками, даже столами. Когда все в щепки с треском, на площадке музыканты играют еще громче, одна-две пары танцуют, а за отдаленными столами гуляки пьют и с удовольствием наблюдают…
Он сказал завидующе:
– Да, это красота. Хорошо у вас живут.
Двое трясущихся слуг быстро вытерли столешницу, хозяин лично налил нам вина, сэр Ульрих кивнул, отпуская его, а я взял кубок и увидел, что рука все еще предательски дрожит, словно тело трясется от испуга, а я вот нет.
В этом мире дерутся много, кроваво и часто. И много убивают друг друга. Наверное, как противовес бесконтрольной рождаемости. Точнее, это и есть самоконтроль. Замечено, что в малонаселенных землях люди дружелюбны друг к другу, а в густозаселенных начинают смотреть на соседа, как на врага, что покушается на твою землю, твой сад, твое поле и на твою жену.
Можно, наверное, вывести зависимость уровня агрессивности от густоты населения…
Сэр Ульрих жадно осушил вино в кубке, налил снова и выпил почти так же быстро.
– Сэр Ричард…
– Да?
– Когда вы сказали насчет того, чтобы я не дрался…
Я вздохнул.
– Видите ли… я не люблю драки. Вообще. И хотя теперь я в них хорош, даже весьма хорош, но старая неприязнь осталась.
Он покачал головой.
– Нет, я о другом.
– Что же?
– Вы сказали, что устали от драк в трактирах. Похоже, сэр Ричард, вы драку носите в себе!
Часть III
Глава 1
Мы быстрым галопом возвращались к своему отряду, когда я вспомнил кое-что, хлопнул себя по лбу.
– А зачем мы заезжали в трактир?
Сэр Ульрих с виноватым лицом начал придерживать коня.
– Вообще-то да… Поесть и выпить? Но что-то еще… А что?
– М-да, – протянул я, – вот так всегда. Но мы хороши! Приехали, поели-попили, а еще и подрались, так что все выполнено.
Он воскликнул, просияв лицом, как ангел:
– Ох, вспомнил!.. Мы ж заезжали ради… Простите, сэр Ричард, я должен был помнить. Вернусь, узнаю?
Я отмахнулся.
– Теперь уже не стоит. Пусть все, как обычно: думали одно, сделали другое, а получится вообще третье.
Он перекрестился, поплевал через плечо и сложил пальцы крестиком.
– Нет-нет, у вас все получится! Как и задумано. Это вы не верите в себя, а мы все верим.
– Господи, – пробормотал я с тревогой, – только не это. У меня и так хребет трещит, уже тоскую о славном времени рядового рыцаря, когда не обязан тащить громаду государства, а с плеч все сыплется и сваливается…
– Я быстро! – заверил он. – Вот увидите, мой конь просто чудо. Я хочу вам показать его в деле!
– Верю, – ответил я. – Но… ладно уж. Что мы как неграмотные какие? Надо привыкать карту читать, а мы все норовим по старинке дорогу спрашивать! Дикари просто. С дорогами разберемся по карте, а крупные населенные пункты увидим издали и объедем. Нам лишь бы в слишком разветвленную инфраструктуру не впутаться, а так мы где фуксом, где зайчиками, но пройдем до самого Стального Клыка!
Он кивал, краснел и розовел ушами, мне показалось, что в какой-то момент перестал слушать, он и в самом деле перестал, привстал на стременах и вытянул перед собой руку.
