Я представил их сэру Клавдию, а сам еще неделю потратил, появляясь у ошарашенных лордов на границах с Турнедо и приказывая срочно собрать войско из конных рыцарей.
Про тоннель и вторжение в страну захребетников мало кто слыхал, пришлось снова рассказывать, но теперь я научился укладываться в несколько емких фраз, такое поведение гроссграфа приписали исключительной скромности, что повысило и без того мой нехилый рейтинг.
Все бурно негодовали и хватались за рукояти мечей, когда я рассказывал, что король Гиллеберд захватил в плен моего отца. Многие готовы были сразу же бежать в конюшню и седлать коней, справедливость восстанавливать надо немедленно, но я велел составить ударный отряд и нанести сокрушительный удар по барону Доминику, что вкупе с бароном Руаялем особенно рьяно разоряет земли сэра Тамплиера.
Вернулся я злой и решительный, сразу же собрал прямо во дворе рыцарей. Зайчика велел отвести в конюшню и накормить, а сам залез на сруб колодца, чтобы меня видели со всех сторон.
– Завтра на рассвете, – объявил я жестко. – Выступаем. Вы перейдете реку и ударите по замку барона Доминика. Нападения они, понятно, не ждут, привыкли атаковать и бесчинствовать сами, так что… используя численный перевес… постарайтесь захватить замок как можно быстрее.
Сэр Клавдий пробормотал:
– Он может послать за помощью к Руаяли.
– Я со своими людьми блокирую все дороги, – вызвался сэр Палант. – У меня и легкие конники, и хорошие лучники.
Я отмахнулся.
– Неважно как, но сделайте это! Мне же понадобится небольшой отряд лучших из лучших, с которыми мы скрытно пройдем в глубь Турнедо.
Сэр Ульрих выпалил с пылающим от усердия лицом:
– Я!.. Мы!.. Мы все, сэр Ричард, готовы!..
Я оглядел его и остальных пытливо, все раздвигают плечи и смотрят отважно и преданно, на лицах свет будущей славы, в глазах жажда подвигов.
Я подумал, сказал властно:
– И еще. Те, кто пойдет со мной, должны поклясться, что будут беспрекословно выполнять мои приказы.
Сэр Клавдий сказал обиженно:
– Сэр Ричард, а что, может быть иначе?
Я ответил неохотно:
– Еще как может.
– Сэр Ричард, я такое даже не могу передать своим рыцарям! Как можно оскорбить таким недоверием?.. Это само собой разумеется. Все выполнят любой ваш приказ… если, конечно, он не будет связан с потерей собственного достоинства. И чести.
– Ага, – сказал я, – вот это имел в виду, только не сформулировал даже для себя. Как собака, чую опасность, но не могу ее назвать. Спасибо, сэр Клавдий! К сожалению, границы соблюдения достоинства у всех свои. Однако я должен знать, что мой приказ будет выполнен, что не получу ответ типа: ваше указание, сэр Ричард, противоречит моим сегодняшним нравственным принципам, так что идите в атаку в одиночку, а я сейчас вот пацифист, напацифичусь вволю, тогда и подумаю насчет перехода в милитаристы…
– Сэр Ричард, – сказал сэр Клавдий с достоинством, – однако же есть границы, которые…
Я вскинул руку, прерывая на полуслове, и сказал громко:
– К счастью, здесь людей больше, чем мне нужно. Давайте разделимся на тех, кто выполнит любой мой приказ, и на тех, кто сперва посоветуется со своими принципами. Первые пусть станут по эту руку, а особо принципиальные – по эту.
Рыцари задвигались, начали переглядываться, пошло осторожное шевеление. Некоторые сразу шли направо или налево, другие надолго застывали в ступоре, стараясь уяснить суть своих принципов.
Я выжидал недолго, часть рыцарей еще топталась посреди двора, когда я вскинул руку и сказал весело:
– Прекрасно!.. Набор закончен. Прошу благородных рыцарей, что не сомневаются во мне, незамедлительно седлать коней. Мы выступаем.
Сэр Клавдий смотрел на меня с укором. Я сам чувствовал, что где-то перегнул, но я гроссграф и потому в чем-то выше тонкостей этикета, потому держался бодро и смотрел уверенно.
Рыцари облачались в полные доспехи и поднимались в седла. Я смолчал, что их оказалось вдвое больше тех, кто мой диктат принял вообще-то бездумно.
Сэр Клавдий приблизился тихонько, зыркнул по сторонам и сказал негромко:
– Вы могли обидеть благородных людей.
– В чем? – поинтересовался я.
Он вздохнул.
– Знаете… Никто не хочет, чтобы их отнесли к числу сомневающихся в своем сюзерене. Вам верят, сэр Ричард! Просто в некоторых вопросах желательно сохранить самостоятельность.
– Только не в опасной военной операции, – возразил я.
Зайчик подставил бок, я легко поднялся в седло. Бобик прыгал вокруг, пугая коней так, что те едва не сбрасывали всадников на землю.
– Кстати, – сказал сэр Клавдий торопливо, – еще я настоятельно рекомендую взять моего друга, благородного рыцаря…
Я сказал торопливо:
– Простите, дорогой друг, но больше никого. Я вообще-то одиночник. Вдвоем с кем-то иду, и то едва не убиваем один другого, а тут и так целый отряд. Нет-нет…
Ничуть не смутившись, он сказал настойчиво:
– Я очень рекомендую этого рыцаря! Он лучший меч…
Я поморщился, с язычка уже готовилось сорваться едкое насчет лучших мечей в своей деревне, однако послышались торопливые шаги почти бегущего человека. Двери рывком распахнулись, на пороге возник темный силуэт человека, лица которого я не разглядел, солнце бьет ему в спину, а он ринулся ко мне с распахнутыми объятиями:
– Сэр Ричард!
Я охнул, узнавая старого знакомого, сэра Ангелхейма. С бледным интеллигентным лицом и капризным выражением, что никогда его не покидает, он тяжело дышал, на лбу блестели бисеринки пота.
– Двух коней загнал, спешил вас застать!
– На вас это не похоже, – сказал я.
– Сам знаю, – ответил он, отдуваясь, – но когда услышал, что вы будете совсем рядом… Поверите, среди ночи вскочил!
– А если еще из-за стола с вином, – добавил я в тон.
Он спросил обидчиво:
– А где еще быть среди ночи? Странные у вас вопросы… Сэр Ричард, я наслышан о ваших деяниях, а еще о вашем майордомстве…
Я отмахнулся.
– Что титулы, звания, должности для благородных рыцарей? Сэр Клавдий, я только должен предупредить, что наш друг Ангелхейм очень ревностно относится к своему камзолу и кружевам на рукавах. И шитье золотом настолько великолепное и тонкое, что мне самому будет искренне жаль, если они… когда оно весьма попортится в скитаниях…
Сэр Клавдий не успел рот открыть, Ангелхейм беспечно расхохотался:
– Сэр Ричард, думаете, меня это беспокоит?
Я пожал плечами.
– Зная вас…
