В комнату забежали Тамплиер, сэр Герцель, Ульрих, Палант и другие рыцари. Все смотрели на меня в ожидании. Я вгляделся в их лица и с потрясением понял, что да, они ждут именно этой глупости, что я велю дать меч и щит этому гаду, даже напялить на него доспехи, позволю драться со мной в «честном бою», мать вашу, и я, как дурак, буду драться, прыгать и потеть, получать удары по голове, и все потому, что я – армландец или брабантец, сейчас это неважно, это что за дурь, вот еще одна из причин, почему рыцарство сгинуло, честными нужно быть только с честными…
Я сказал барону почти дружески:
– Зачем нам эти предрассудки?.. Мы же умные люди! Не так ли?
Он замедленно и с неуверенностью кивнул.
– Ну… да, конечно…
– Вот и не будем играть комедии для зрителей, – сказал я. – Вы, сэр барон, прекрасно понимаете, как должен поступить умный человек на моем месте.
Он слегка побледнел, но сказал громко:
– Вы должны дать мне свой меч и позволить защищаться!
– Даже свой меч? – спросил я. – Ну, вы круты, барон… Эй, вы там! Веревка при вас? Связать это существо. Без церемоний.
Я обращался не к Тамплиеру, сэру Герцелю или Паланту, а к воинам, которых сэр Колдуин отобрал как лучших из лучших. Я не ошибся: они моментально связали барона и остановились, преданно глядя на меня в ожидании новых приказов.
– А теперь такая же, – сказал я, – но подлиннее отыщется?
Один из воинов похлопал по сумке у пояса, повернулся ко мне с виноватой улыбкой.
– Есть, но… слишком короткая.
Барон Руаяль продолжал улыбаться, все еще уверенный в какой-то игре, которой его намерены запугать. Я сделал к нему шаг и сорвал с шеи медальон.
– Такому человеку надлежит другое украшение на шею!..
Мои лучшие из лучших мгновенно все поняли по моему взгляду на валун под ногами, мигом прицепили барону на грудь. Он напрягся, выдерживая тяжесть, что стремится согнуть в поясе, и вызывающе смотрел мне в глаза.
Тамплиер воскликнул возмущенно:
– Сэр Ричард, это недостойно!
– Почему?
– Это же барон!
Сэр Палант сказал твердо:
– Благородных людей не вешают. Им можно только рубить головы.
Я посмотрел на лица рыцарей, у всех строгие глаза, вздохнул и кивнул одному воину.
– Отменяется. Сруби ему голову.
Барон продолжал улыбаться, веря в рыцарское братство, но воин быстро взмахнул мечом, послышался чавкающе-хрустящий удар, голова барона запрокинулась на плечо, из рассеченной бычьей шеи хлынула струя крови.
Воин смущенно отступил и затерялся среди собратьев. Барона быстро вытащили в коридор, а там выбросили через широкое окно во двор. Я слышал сильный удар, повернулся к рыцарям.
– С этим покончено, – сказал я резко, заранее пресекая возмущение. – В этой башне пленника нет. Осталась еще одна, поменьше. Пойдемте, посмотрим.
Сэр Палант сказал быстро:
– Ее защищали семь человек, но их порубили! В башне, как мне кажется, никого…
Я сказал с тяжелым сердцем:
– Если никого, то мы ехали сюда зря.
Во дворе я прошел, замедляя шаги, мимо обезображенного трупа барона. Под ним по камням расплылась огромная красная лужа, можно пускать кораблики, полуобрубленная голова вывернута под неестественным углом, правая рука сломана так, что торчат прорвавшие мышцы кости.
Сэр Ульрих обошел по широкой дуге, стараясь не пачкать в крови подошвы сапог, я миновал совсем рядом, прислушиваясь к любому изменению за спиной. Пальцы мои устали стискивать рукоять меча, сэр Герцлер заметил мое окаменевшее лицо и остановившийся взгляд, беспокойно посмотрел по сторонам и тоже опустил ладонь на эфес.
– Чего-то ждете, сэр Ричард?
– Да, – ответил я.
– Чего?
– Как обычно, – ответил я. – Это ж была финальная схватка!
Он еще не понимал, спросил настороженно:
– И… что?
– Барон должен постараться, – объяснил я, – ударить в спину.
Он дернулся и оглянулся на труп.
– Так он же убит!
– Это неважно, – заверил я. – Герой не умирает, не сказав последних слов мудрости, а босс не погибает, как… как простой. Вы понимаете? Нет… В общем, идите и не оборачивайтесь.
Он послушно пошел, я двинулся следом. Не успел сделать и трех шагов, как уловил за спиной движение. Не оглядываясь, я выхватил меч и молниеносно полоснул в быстром повороте. Острое лезвие взрезало живот Руаяля, он так и застыл с поднятым над головой огромным топором. Глаза выпучились, он медленно опустил взгляд, я уже вытер лезвие меча о его плечо и убрал в ножны, а он все стоял и тупо смотрел на свой красивый живот, откуда из глубокого разреза торопливо вылезали под внутренним давлением сизые кишки.
Сэр Герцлер оглянулся, охнул и ухватился за рукоять меча. Я шел к нему с доброжелательной улыбкой на лице, успокаивающе помахал рукой.
– Вот теперь все!
– Сэр Ричард…
– Он должен был это сделать, – пояснил я. – Понимаете, так принято… В нашем мире героев свои правила.
Он все еще смотрел на Руаяля, у ног того собралась уже гора кишок, я ведь вспорол брюхо до самой спины, выпала, по-моему, даже печень, наконец барон покачнулся и рухнул лицом вниз, все еще не выпуская топора, что гарантирует ему место в Вальгалле.
У подножия малой башни пусто, но на самом верху двое стражников топчутся у единственной двери, то дергая ее за ручку, то бросаясь на нее плечами.
Я заорал дико:
– Бросай оружие!.. На колени!
К моему удивлению, в самом деле бросили мечи и поспешно брякнулись на колени. Я снова прокричал страшным голосом:
– Кто в той комнате?
– Пленник, – ответили они оба в один голос, потом один добавил поспешно: – Ваша милость!
– Герцог Готфрид?
– Пленника не велено называть по имени, – сказал один торопливо.
Я несколько раз ударил в дверь кулаком. Вот будет фокус, мелькнула мысль, если здесь заключен не герцог, а кто-то другой, а герцог на другом конце королевства.
– Открывайте! – прокричал я.
С той стороны густой голос спросил:
– Кому?
– Свободе! – крикнул я. – Свобода вас примет радостно у входа, и братья меч вам отдадут!.. Герцог, это я, Ричард Длинные Руки!
На той стороне раздался грохот, скрип, словно отъезжал тяжелый шкаф, затем дверь наполовину приоткрылась. Судя по мебели с той стороны, герцог сразу же принял меры на случай того, что в безысходном положении защитники замка могут его просто прикончить.
