Книга Секретный дневник доктора Уотсона, страница 7. Автор книги Фил Гровик

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Секретный дневник доктора Уотсона»

Cтраница 7

Ты, мой потомок, узнаешь об этом позднее. Хотя мне все-таки придется, несмотря на мою великую печаль, объяснить тебе причины проблем Холмса, на нынешнем этапе я хочу сохранить тайну, надеясь, что ты сам доберешься до сути еще до того, как я разложу факты по полочкам.

Если ты задашься вопросом по поводу моей, казалось бы, совершенно нелогичной таинственности, то ее легче всего объяснить скрывающимся в глубине моей души желанием найти в тебе мои черты. Или даже нет, не так: я хочу, чтобы ты открыл в себе Холмса. Такая нерациональность со стороны врача, возможно, кого-то удивит. Но мне кажется, что тебе необходима подобная проверка из разряда тех, которым так часто подвергал меня мой дорогой друг.

Пока я размышлял над словами Холмса, он заметил, что сейчас, возможно, самое подходящее время для разговора с миссис Уотсон. Я искренне согласился, так как с огромным трудом выдержал допрос моей милой женушки, оказавшийся куда более детальным и подробным дознанием, чем те, которые могли бы учинить мистер Шерлок Холмс и Скотленд-Ярд, вместе взятые. Однако я стойко выдержал испытание и не сказал жене ни слова.

Мы с Элизабет поженились в 1903 году. В дальнейшем Холмс жаловался, что в мое отсутствие был вынужден сам описывать дело, которое он назвал «Воин с бледным лицом». Однако великий детектив заметил, что этот опыт показал ему, насколько труднее рассказывать читающей аудитории о расследованиях, чем он предполагал.

Миссис Уотсон сидела на веранде и нервничала в ожидании Холмса, который пересказал мне их разговор уже во время нашего путешествия. Он утверждал, что воспроизводит его дословно, но в дальнейшем я выяснил, что это было не совсем так.

Как бы то ни было, начала беседу моя супруга:

– Ну, мистер Холмс, куда вы теперь, после стольких спокойных лет, тащите нашего Джона?

– Тащу, миссис Уотсон? Разве вы видите веревку, привязанную к поясу Уотсона, и меня, маниакально дергающего за другой ее конец?

– Не надо играть словами, мистер Холмс, ведь мы оба любим Джона, не так ли?

– Истинная правда. И именно поэтому я могу честно сказать вам, что лучше умру сам, чем допущу, чтобы что-то случилось со стариной Уотсоном.

– Я это тоже знаю, мистер Холмс. Вы – лучший друг Джона. Тем не менее я чувствую, что нынешнее дело чем-то сильно отличается от других. Просто женская интуиция, если хотите, но я уверена в своем предчувствии не меньше, чем в том, что завтра утром взойдет солнце.

– Миссис Уотсон, мы с вашим мужем очень многое вместе пережили. О некоторых наших приключениях вы читали или слышали и поэтому прекрасно знаете, что есть вещи, о которых мы не можем говорить.

– Я прекрасно понимаю вас, мистер Холмс. Но это дело, как я уже сказала, кажется мне отличным от других и внушает непонятный, даже суеверный страх.

– Уотсон намекал на опасность?

– Мистер Холмс, я вас умоляю! Вы знаете не хуже меня, что Джон таинственен, как сфинкс, когда дело касается вас. Нет, меня пугает то, что он не сказал, а не то, что сказал.

– Тогда, пожалуйста, выслушайте меня. Да, там, куда мы с Уотсоном сейчас направляемся, опаснее, чем было в Афганистане. Но его служба на благо страны в том жутком месте стала одним из самых ярких этапов его жизни. Он гордится шрамами, полученными на службе Англии. Не забывайте об этом и помните, что вашему сыну, юному Джону, есть на кого равняться. Кстати, где он? Я что-то его не вижу.

– Он у моих родителей в Йоркшире. Сейчас все начинает цвести; такое время – самые приятные воспоминания моего детства. Мы с Джоном хотим, чтобы и наш мальчик каждый год видел это буйство природы. Но, пожалуйста, не меняйте тему, мистер Холмс.

– Миссис Уотсон, ваш муж любит вас и вашего сына больше всех на свете. Но есть другие мужья и отцы, которые в наше трудное время несут службу на благо страны. Им не повезло в той степени, как вашему мужу. И Уотсон это знает. И теперь, когда родина наконец решила попросить его об услуге, он знает, что обязан ее оказать. Старина Уотсон не был бы собой, если бы отказался; не был бы тем человеком, которого вы так преданно любите; не был бы преданным другом и названым братом, которого я себе выбрал.

– Что ж, тогда я отпускаю его с вами, мистер Холмс, и вверяю вам его душу и безопасность. Я знаю, что вы вернете его мне. Мистер Холмс, пусть вас хранит Господь. Пусть и благодаря Джону, но я тоже научилась ценить вас.

С этими словами Элизабет обняла Холмса, вероятно вызвав у него некоторый дискомфорт, и попросила позвать меня.

Я шел к ней с большей неохотой, чем куда бы то ни было. В тот момент даже встреча с дикими афганцами казалась мне гораздо более привлекательной. Поэтому я приблизился к жене с некоторой нерешительностью:

– Ты хотела меня видеть, дорогая?

– Да, Джон, конечно хотела. Я хочу видеть тебя каждый день, каждую минуту. Я хочу видеть, как смеются твои глаза, когда ты смотришь на Джона-младшего. Я хочу видеть твою грусть, когда ты не в состоянии помочь какому-то несчастному пациенту. Я хочу видеть, как ты спишь ночью, почти в такой же позе, как и твой сын. Я хочу видеть, как ты молча улыбаешься мне, когда мы остаемся с тобой наедине. Но на какое-то время мне придется смириться с тем, что я совсем не буду тебя видеть, и я не знаю, сколько мне тебя ждать. Джону-младшему я скажу, что вы с мистером Холмсом отправились заниматься еще одним делом, подобным вашим прошлым знаменитым приключениям, – знаю, это доставит ему удовольствие, как и всегда. А сама буду убеждать себя, что твое путешествие окажется не богаче событиями, чем поездка в экипаже по сельской местности. Я готова лгать сама себе, чтобы тебе не пришлось лгать мне. Каждый вечер, отправляясь спать, я буду надеяться, что ты вернешься к нам утром. А вставая каждое утро, буду ждать, что ты появишься на пороге вечером. Я люблю тебя, Джон. И я буду молиться, чтобы ты вернулся побыстрее.

После этого жена поцеловала меня с такой нежностью, как никогда прежде, и я со слезами на глазах повернулся к поджидавшему меня Холмсу. Тогда я и представить не мог, что не увижу жену и сына больше года.

Харвич

«Няньки» Холмса уложили мой багаж в автомобиль, и мы тронулись в путь. Наши стражи сидели впереди, рядом с водителем, а мы с Холмсом устроили на заднем сиденье.

Поскольку «няньки» молчали, я тихонько поинтересовался у Холмса, умеют ли они говорить, на что он рассмеялся и кивнул. Тем не менее на протяжении всей поездки, которая длилась около трех часов, мы с ними не обменялись ни словом. На самом деле они даже ни разу не повернули к нам головы и не взглянули друг на друга.

Конечно, на этом этапе я совершенно не представлял, в какую сторону мы направляемся, и через некоторое временя с начала путешествия поинтересовался у Холмса, куда, по его мнению, мы едем.

– Очень своевременный вопрос, Уотсон, – заметил он. – Если я правильно ориентируюсь, то, думаю, мы едем в Харвич.

Харвич в период мировой войны являлся одной из важнейших военно-морских баз. Холмс, как и всегда, мог очень точно определить свое местонахождение, и сейчас же сообразил, что Чатем, еще одна военно-морская база, хотя и расположен ближе, но находится на юго-востоке. Мы же направлялись на северо-восток, и логично, что единственным пунктом назначения мог быть Харвич, до которого требовалось проехать семьдесят девять миль.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация