Его куда-то везли, потом тащили, потом снова везли. Он угадывал по звукам, когда он находится в машине, а когда – в помещении, но больше ничего понять не мог. Его не били, но это, наверное, пока. Скоро начнут.
Потом его усадили на какой-то стул и начали прилаживать кандалы – сначала на руки, а потом – на ноги. Он догадался, что это – стандартный стол для допросов! Тот, который применяют они! Одна скоба вмурована в пол, другая прикреплена к столу. Через них пропускаются цепи с наручниками, и таким образом допрашиваемый фиксируется. Видимо, джихадисты переняли и это – а может быть, где-то достали это оборудование. Например, в бывшем полицейском участке. Ублюдки конченые.
Ему показалось, что рядом есть кто-то еще.
– Здесь кто-то есть? – спросил он по-английски.
Никто не ответил. Но никто и не ударил его. Кем бы ни были похитители, они вели себя точь-в-точь согласно секретной инструкции по interrogations – дознаниям. Самое страшное – неизвестность. Потому и колпак на голове.
– Кто здесь?! – заорал Обан. – Я гражданин США! Вы об этом пожалеете, мать вашу! Ваши трупы покажут по Си-эн-эн!
Ответа не было. Но ему казалось, что кто-то сидит рядом.
– Кто здесь? – нормальным голосом спросил он. – Вы понимаете по-английски? Вы можете сказать, кто вы?
Ответа нет. Но ему вдруг показалось, что они стоят вокруг него. Безмолвный легион, медленно сжимающий кольцо.
– Идите вы в ж…!
Ответа нет.
Он попытался отстукивать ритм ботинком, чтобы не сойти с ума. Потом прекратил стучать, ему показалось, что справа кто-то скребется.
Мышь?
– Кто здесь?
Ответа нет.
– Кто здесь?!!
Ответа нет. Только тонкий, скребущий звук.
– Я гражданин США. Если вы поможете мне, вам выплатят вознаграждение и дадут американское гражданство. Вы сможете перевезти в Штаты всю свою семью и жить там в безопасности. Вы понимаете это?
Мышь скреблась, но уже слева. Мыши было все равно.
– Пошла ты!
Он топнул ногой. Мышь не прекращала.
– Да пошла ты!
Он начал колотить по столу что есть силы и топать ногой. Но мышь так и не прекращала, она, очевидно, привыкла к самым разным обитателям этого узилища и сейчас вышла познакомиться. И ей было плевать на американское гражданство. Она с радостью сменяла бы его на кусочек чего-нибудь вкусного.
* * *
И так он провел шайтан знает сколько времени, пока не услышал шаги по коридору. Потом – лязг тяжелой двери, засовов. Шли несколько человек. Он воспринял это даже с радостью. Одиночество в черном колпаке было невыносимым. В отличие от джихадистов в Гуантанамо, он сломался почти сразу – на этой пытке, чем сложнее устроена психика человека, тем быстрее он ломается.
– Сюда.
– Кто вы? – крикнул Обан. – Выпустите меня! Я американский гражданин!
– Заткнись!
Кто-то ударил его по затылку открытой ладонью – боль была неожиданной и хлесткой, как вспышка. Странно, но она привела его в чувство и помогла мобилизоваться.
Колпак сдернули. В глаза ударил ослепительно яркий свет.
– Господи.
– Я врач. Доктор.
– Давайте быстрее.
– Я делаю все, что могу.
В тоне доктора слышалось явное недовольство. Обычно такие люди просто так не идут работать в силовые структуры.
– С ним можно работать.
Глаза слезятся, но привыкают к включенному в камере освещению. Оно таково, что ни один из четырех углов не видно, лампа высвечивает узкий конус, в котором он и его дознаватель. Дознаватель и не скрывает лица под маской, что очень и очень плохо: не исключено, что его уже приговорили к смерти. Он наголо выбрит, что тут редкость. Молод – на вид нет и сорока. Сильные руки, черная рубашка европейского покроя.
– Салам алейкум. Как вы себя чувствуете?
– Послушайте меня.
Он помнит по курсам выживания, что если ты оказался в критической ситуации, подобной этой, самое главное – сохранять спокойствие.
– Послушайте меня. Я американский гражданин. Американское должностное лицо. Вы похитили американского гражданина. Совершили нападение на американский конвой. Вы понесете ответственность за все это, но еще ничего не поздно исправить. Просто сообщите в посольство о моем местонахождении и кто приказал вам сделать это. И вы не понесете никакой ответственности, наоборот. Вас даже наградят.
– Наградят?
Следователь вдруг начинает закатывать рукав. Подносит руку ближе к свету. На локте – огромный шрам.
– Ваши люди меня уже наградили, мистер. Американский самолет сбросил бомбы на мой дом. Я спал на крыше и потому остался жив, меня отбросило на двадцать метров. А все, кто был в доме, погибли. В том числе мать, дедушка, обе моих сестры. Отец остался жив – он ездил в Сулейманию на базар.
Следователь раскатывает рукав обратно.
– Вы обвиняетесь в шпионаже, мистер. Признание облегчит вашу вину, может, вас просто обменяют или продадут. Что вы замышляли против Исламского Государства Ирак?
– Уважаемый, – Обан решил предпринять вторую попытку. – Мне, честно, очень жаль. Нам всем очень жаль. То, что произошло тогда, не должно было происходить. Но вы должны понимать…
– Зачем ты сюда приехал?!!
Следователь в одно мгновение превратился в какого-то монстра.
– Зачем ты сюда приехал?!!
Он начал хлестать американца по щекам, не слушая ответов. Обан что-то кричал, голова его дергалась из стороны в сторону, а потом избиение вдруг прекратилось, как-то разом.
– Халас! Халас!
Лампа качалась из стороны в сторону, плеская светом. Дверь была открыта, ворвавшиеся держали обезумевшего дознавателя с обеих сторон.
– Убрать!
Русский!
Сказано было по-русски. И хотя русские больше не были главным противником Америки, русский язык хотя бы немного понимали все американские разведчики. Да что там понимать – половина Вашингтона вечером смотрели RT
[24]
.
Русские!
Он даже представить не мог, что в этом участвуют русские. Но вот теперь все наконец вставало на свои места. Да, его взяли русские. Как во времена холодной войны.
Это было и хорошо, и плохо. Хорошо тем, что русские все-таки играют по правилам и вряд ли допустят, чтобы ему отрезали голову ножовкой и засняли все это на камеру. Плохо то, что русские – изощренные лжецы и манипуляторы. С ними намного сложнее, чем с примитивными джихадистами.
