– А с Игорем Васильевичем я еще раз поговорю. Потребую, чтобы он оставил тебя в покое.
– Не надо, – упрямо мотнул головой Женя.
Не хватало еще, чтобы Варвара заступалась за него, как за маленького мальчика… Уж если кто-то и должен кого-то оберегать, так это он – ее… Но пока что у нее только один защитник – господин Агапов. Демон-хранитель…
– А я говорю – надо! – отрезала Варвара. – Тебе сейчас нужно хотя бы на время забыть о своем боксе. Пока еще не поздно, ты должен всерьез взяться за учебу.
– Не поздно? А мне кажется, поздно. Уже апрель, а в мае последний звонок…
– Будешь заниматься по персональной программе. Я могла бы предложить тебе репетиторство, – замялась она.
– Так в чем же дело?
– А в том, что предлагать я тебе ничего не буду. Я ставлю тебя перед фактом, Пылеев. С сегодняшнего дня мы будем заниматься с тобой в индивидуальном порядке. Собственно, для этого мы с тобой сейчас и встретились.
Варвара пыталась казаться строгим, беспристрастным педагогом, ответственным за знания своего ученика. Но Женя видел, что сейчас она меньше всего думает о математике. В голове у нее другие расчеты, далекие от сухих, бездушных алгоритмов.
А еще он видел, что Варвара тянется к нему. Она не думает о нем как о двоечнике, он нравится ей как мужчина… Но ведь и она ему нравится. Даже более того… Если они тянутся друг другу, то почему бы им не быть вместе?..
Мысль о возможном счастье окрылила Женю.
– А помните, вы спрашивали, нравитесь вы мне или нет? – осмелел он.
– Помню… – едва заметно вздрогнула Варвара.
– Так я вам ответил, что вы мне нравитесь…
– Можно было не отвечать. Я и так это знала… Юношам свойственно влюбляться в молоденьких учительниц. И дело тут вовсе не в их красоте. Это из области психологии. В твоем возрасте юноши отдаляются от родителей, они хотят быть самостоятельными, но при этом им нужен взрослый друг. Поэтому они склонны идеализировать своих педагогов и влюбляться в них. Но эта любовь не настоящая.
– А если настоящая?
Женя накрыл своей ладонью ее красивую, словно выточенную из мрамора кисть. Легче было перейти в атаку на Свирепого Варяга, чем протянуть к ней руку. Но все же он сделал это.
Варвара руку не убрала. Но попыталась сделать вид, что ничего не заметила. Но Женю не проведешь. Он заметил, как ее взгляд подернулся хмельной дымкой.
– Поверь, как только ты закончишь школу, ты сразу же забудешь обо мне… Ну, может, и не сразу. Но забудешь.
– Не забуду. Никогда не забуду.
Голос его дрожал от волнения. Но чувство амурной окрыленности не покидало его. Он смело смотрел ей в глаза. И видел, как тают в них последние льдинки.
– Женя, нельзя так. – Варвара испуганно спрятала глаза.
Понимает, что на пару с ним переступила запретную черту. И в порыве повернуть назад выдернула руку из-под его ладони. Но этот порыв слабый. Зато Женя как ураган. Он вскочил со своего места, подошел к ней. Она тоже поднялась, но не подалась к нему, а отступила на шаг. Но Женя уже зажал ее в угол. Отступать некуда. Да и не хочет она отступать. Пылающее подсознание толкает ее в его объятия. Разум еще противится. Но она уже потеряла голову.
– Это неправильно…
Она хотела сказать еще что-то, но Женя не позволил – нежно взял ее за плечи, привлек к себе и закрыл ей рот жадным поцелуем. Она дернулась в последней попытке защититься, но тут же обвила руками его шею и обмякла в его объятиях…
Юношеские грезы стали сумасшедшей явью. И сам Женя уже не юноша, он – мужчина, во власти которого вдруг оказалась самая красивая и самая желанная женщина. В это невозможно было поверить, но Варвара принадлежала ему. Сначала она просто позволяла себя целовать, но затем разошлась – дала волю своему вкусному и свежему, как сладкая мята, язычку.
И Женя дал волю. Своей фантазии, своим рукам. Расстегнул ее блузку, просунул пальцы под кружева бюстгальтера, коснулся затвердевшего соска. И этим привел Варвару в чувство. Как будто электрическим током ее ударило. Она дернулась, оттолкнула его от себя. Резко повернулась к нему спиной и, застегивая блузку, шагнула к окну.
– Двойка тебе, Пылеев… – На сбитом дыхании сказала она.
– Я могу ее исправить?
Ему казалось, что сделать это очень просто. Стоит лишь сделать шаг вперед, прижаться к ней сзади. И тогда она снова в его власти…
– Можешь… Через неделю контрольная. Если захочешь, исправишь…
– Но мне нужна помощь.
– Ты же не дурак, Пылеев. Я же вижу, что ты не дурак. Так что обойдешься без моей помощи. Свободен, Пылеев!
– Варвара!
– Варвара Юрьевна… Ты еще здесь, Пылеев?
Она повернулась к нему. Неистовый взгляд оскорбленной женщины, губы плотно сжаты, на щеках нездоровый румянец. Она жалела о том, что между ними произошло. Она очень жалела. Потому и злилась.
Но Женя и сейчас не хотел уходить. Он был уверен, что сможет найти правильные слова и успокоить Варвару.
Уверенность была. Но случай украл у него возможность вернуть то, что между ними произошло. Неожиданно открылась дверь, и в класс вошла Роза…
Надо было отдать должное самообладанию Варвары. Скорее всего, внезапное появление Розы смутило ее, но внешне это ни в чем не проявилось.
– Еще одна двоечница, – насмешливо, но без каких-либо внешних проявлений беспокойства сказала она. – Но тебя, Беляева, я жду завтра.
Но Розу не так-то просто было сбить с толку.
– А разве мы договаривались? – настороженно посмотрела она на Варвару. И подозрительно покосилась на Женю.
– Зачем мне с тобой договариваться? Достаточно поставить тебя перед фактом. Так что завтра мы с тобой встречаемся. Здесь, в три часа пополудни. Вопросы?
– А я сейчас пришла… – усмехнулась Роза.
В ее голосе угадывались язвительные нотки.
– Правильно сделала. Доску вы с Пылеевым плохо вымыли. Но еще есть время все исправить. Желаю удачи!
Варвара сняла со спинки стула свою сумочку и с наигранно скучающим видом вышла из класса. Женя готов был бежать за ней. Но понимал, что делать этого никак нельзя. Он уже и без того под подозрением. Да и Варвара тоже.
– Доску плохо вымыли? – глядя на него, ехидно усмехнулась Роза.
– Ну, я бы не сказал, что хорошо…
– Спешили очень, не правда ли? Куда ты спешил, мой дорогой?
– Сама знаешь, что к тебе.
– Спешил, да недоспешил.
– Так это, Варвара домой позвонила. Сказала, что ждет меня.
Он и сам понимал, что выглядит глупо со своими объяснениями. Но ничего другого придумать не смог. Да и что тут придумаешь?
