— Петя. Петр Трифонов.
— Ладно…
Анисимов встал и подошел к знакомому бандиту, торчавшему у стойки бара:
— Витя, слушай, не мог бы ты со мной съездить?
— Куда? — Витя взглянул на Анисимова с интересом.
«Конечно! — подумал Олег. — Небось думает, на очередную съемку какой-нибудь чернухи…»
— Домой ко мне. Прошу тебя просто меня проводить. Тут звоночек был странный: хотят встретиться со мной… Какой-то пацан — вроде бы разборку хочет учинить. Может, подстрахуешь? Они, пацаны эти, отмороженные, сам знаешь; от одного-двух я бы отбился. Ну а если их там больше? Может, посмотришь? Или просто в тачке посидишь? Это пять минут — тут рядом!
Витя прищурился. Он внутренне усмехнулся, когда услышал фразу журналиста о том, что от одного-двух тот бы отбился… Такого хиляка любой отмороженный может просто на испуг взять. Но Витя журналиста Анисимова уважал: передачи этот дохляк делал интересные, фильмы документальные — все-таки и того лучше. Веселей, чем боевики голливудские, смотрелись анисимовские картины. И вообще, дружить с ним было полезно. Анисимов частенько имел «горячую» информацию и охотно делился ею с братвой. А это являлось делом важности первостепенной. Так что Витек, как и многие его кореша, Анисимова в определенном смысле ценили и, можно сказать, уважали. Правда, ровно настолько, насколько можно уважать дохлого фраера, пусть умного и полезного.
— Поехали, — ухмыльнулся Витя. — Прикрою тебя, фигли мне… Все равно торчу тут без толку. Только я без тачки: Серега уехал по делам — жду вот, а его все нет. Забухал, наверное, где-то, собака бешеная!..
Езды от клуба до дома Анисимова было, действительно, минут десять.
Они сели в «Волгу» Олега, и через несколько минут Анисимов остановил машину возле своего подъезда.
— Ну? Где твой отмороженный? — спросил Витек. — Пойдем, глянем…
Он открыл дверцу, начал вылезать из салона (который казался тесноватым для габаритов молодого и уделяющего много внимания своей фигуре бандита) — и вдруг как-то очень резко дернулся назад в салон: упал на переднее сиденье и вытянул было руку перед собой, словно защищаясь от невидимого противника… Анисимов увидел, что на улице, напротив захлопнувшейся за Витьком дверцы маячит чья-то фигура. Дверца машины снова открылась — Олег со страхом наблюдал за тем, как в салон протянулась чья-то рука: он отчетливо мог разглядеть пальцы, в которых был зажат одноразовый шприц; игла шприца вонзилась в горло Витька, и телохранитель затих на переднем сиденье.
— Выходи! — Анисимов узнал молодой голос собеседника, звонившего ему в «Галерею».
Олег, которому еще мгновение назад казалось, что он не в силах пошевелиться — от охватившего его панического страха не может даже снять рук с баранки — неожиданно быстро и ловко выскочил из машины, всем своим видом выражая послушание и готовность следовать указаниям. Анисимов запер машину и только тогда посмотрел на так напугавшего его незнакомца: уж больно легко и ненавязчиво тот вырубил огромного Витька.
— Пошли к тебе домой, — сказал незнакомец.
Это действительно, был совсем молодой парень: он спокойно смотрел Анисимову прямо в глаза и указывал рукой на дверь парадного подъезда… Стандартно и неброско одетый — в джинсы и кожаную курточку; короткая стрижка, средний рост. Но что-то отличало его от сотен тысяч точно таких же ребят, болтающихся по городу день и ночь: какая-то странная, очень пугающая интонация в голосе — говорящей об абсолютной уверенности. Тем же равнодушным тоном он сказал Анисимову:
— Будешь дергаться — пристрелю.
Они вошли в квартиру. Анисимов видел свое жилье как сквозь густую пелену тумана. Сквозь пелену страха с трудом угадывалась знакомая и любимая, всегда вызывавшая у него чувство приятной безопасности и изолированности от страшного окружающего мира, квартира.
Однако сейчас не помогли ни железная дверь с секретным замком, ни сигнализация, ни видеофон, обошедшийся Анисимову ровно в шестьсот шестьдесят шесть долларов… Он еще тогда пошутил: это, мол, дьявольская штучка!
Парень спокойно сел в кресло, выдвинув его на середину комнаты.
Анисимов же, поскольку никаких указаний от внезапно появившегося в его жизни врага, ведущего себя как хозяин, как господин, не последовало, остановился напротив него, не решаясь без разрешения предпринять хоть что-либо — хотя бы сесть на диван.
— Времени у нас мало, — спокойно сказал парень. — Так что обойдемся без прелюдий. Давай, козел, говори — кто тебя нанял пасти Максимова?
— Вы… Ты… Вы… — пролепетал Анисимов.
Парень посмотрел на него с интересом:
— Ну-ну, — подбодрил он журналиста. — Давай вещай, Левитан.
— Вы кто? — наконец совладал с мгновенно «севшими» голосовыми связками Анисимов.
— Болт в пальто, — невозмутимо, словно предвидя этот вопрос, ответил парень. — Мы уклонились от темы.
— Вы знаете… Я ведь… Может, сядем, обсудим?.. У меня ведь…
— Ну, во-первых, я уже сижу. Во-вторых, если ты мне собираешься петь про свою «крышу» и свои связи, то знай: меня это интересует меньше всего. И тебя это сейчас не должно волновать. — Парень нарочито медленно вытащил из-под куртки пистолет. — Давай-ка строго по теме. Отвечай на вопросы. Итак, кто тебя нанял следить за Максимовым?..
Произнеся последнюю фразу, ночной гость извлек из кармана глушитель и стал не спеша навинчивать его на ствол. Перед глазами Анисимова все поплыло: картины на стенах, мягкая удобная мебель… Комната закружилась, и пол под ногами стал медленно крениться, словно палуба корабля.
— Не падай только. Давай говори. Я же сказал: времени мало! Скажешь — не убью. А за «крышу» твою не беспокойся. Передашь ей, что я приходил.
— Кто? — хрипло спросил Анисимов.
— Ну, сказано же тебе — я!
«Он не выстрелит, — вдруг подумал Анисимов. — Вот так, среди ночи, в чужом доме… Нас же могли видеть, как мы входили! Соседи. Еще кто-нибудь. И потом: пули, баллистическая экспертиза — это же все не так просто…»
Парень закончил свои манипуляции с глушителем и как-то сразу — без подготовки, без запугиваний и угроз — направил пистолет, как показалось Анисимову, прямо ему с лицо, — выстрелил… Сначала Олег не понял, что произошло. Пистолет в руке парня дернулся и издал клацающий металлический звук, смешанный с каким-то пшиканьем. И незамедлительно в затылок Анисимова вонзились непонятно откуда вылетевшие щепки.
Только спустя некоторое время журналист понял, что произошло… Это отморозок действительно выстрелил. По-настоящему. Пуля прошла над головой и попала в старинные напольные часы. И щепки, попавшие в затылок, вылетели от удара настоящей пули.
Лицо журналиста обдало страшным жаром, рвущимся откуда-то изнутри тела. Колени его подогнулись, и, опускаясь на пол, Анисимов испытал какое-то странное облегчение: приятную слабость и отрешенность от всего земного… Только окончательно встав на колени, он заметил, что брюки почему-то липнут к бедрам, что теплая масса скользит по ногам, стекая по внутренней стороне бедер. И запах!
