ПАРАМАРИБО 5
ИЛЬЯ не знал, кто такие маруны. Адри объяснила, что так в Южной Америке — от испанского cimarones, непокорённый, — называют бежавших с плантаций африканских рабов и их потомков. В Суринаме в старое время наказание за побег было простым и варьировалось лишь в зависимости от настойчивости беглеца: на первый раз беглому рабу ампутировали левую руку, на второй — обе ноги. Третьего раза, как правило, не бывало: с ампутированными ногами бежать нелегко.
Все маруны были колдуны; это знал каждый суринамец. Они продолжали жить в мире незримого, неявного, скрытого. Они умели летать и управлять природой. Они могли убивать врагов без оружия. Их обряды оставались тайной, скрытой от чужих. Их верховный бог, Гаан Гаду, не являл себя людям; он использовал меньших богов, Куманти, для манифестации своей воли. Если шаман служил одному из Куманти, он мог становиться животным, подвластным этому божеству.
Так, прадед мистера Рутгелта, сын пойманной девочки-марунки и плантатора-португальца, был человеческим медиумом Куманти-Джебии и, когда возникала необходимость, превращался в пуму. Когда необходимости не было, он помогал отцу управлять плантацией и предпочитал светлые шляпы с лентами.
Ома собрала всю семью на Семейной террасе, как только они вернулись. Илья сидел в дальнем конце веранды отдельно. Он пил холодный домашний лимонад. Лимонад был настоящий: в нём плавала мякоть лимона. Лимонад приносили в длинном кувшине и разливали в высокие матовые стаканы с монограммами. На серебряном подносе рядом с кувшином лежали стеклянные трубочки дымчато-синего цвета; один конец у трубочек был чуть сплющен, другой круглый. Пить полагалось из сплющенного конца.
Разговор шёл по-голландски. Сначала Адри переводила, потом перестала, и Илья сидел, бесполезно вслушиваясь в поток «х» и «г» голландской речи, заполнившей веранду.
Он знал, что Ома требовала показать его Ам Баке, который, как объяснила Адри, был семейным колдуном Рутгелтов.
Семейный колдун, сказала Адри, это как семейный врач: он «смотрит» каждого члена семьи и проводит для него те обряды, что нужны лично ему. Раз в год он проводит общий обряд для всей семьи, чтобы её не покинули здоровье, богатство, удача. С ним советуются во время сомнений и трудностей, к нему приходят в болезни. Ам Баке был марун из племени бони, что жило вдоль границы с Французской Гвианой. Он пришёл оттуда в Парамарибо, когда Ома была маленькой. Ам Баке оставался такого же возраста, как и был, только растолстел и женился.
Илья сидел и слушал чужую речь. Ему было хорошо на этой веранде. Он не очень понимал, из-за чего весь переполох и что тут обсуждать, но его никто и не спрашивал. Из тёмной, прохладной глубины дома вышел мастиф, который хотел лечь на своё обычное место рядом с креслом Омы, но Ома оттолкнула его босой ногой, словно это он был оборотень. Мастиф шумно вздохнул и побрёл в дальний угол веранды, к Илье. Он безразлично взглянул на Илью и тяжело лег на пол из светлого камня. Неровные каменные плиты были испещрены оспинами дыр, и сквозь них было видно структуру горной породы.
Говорила Адри. Она стояла посреди террасы — высокая, тонкая, длинноногая, в коротких белых шортах; своя — и такая недоступная. Илья всё ещё не мог привыкнуть, что он физически владеет её телом. Что имеет на неё право. Он подумал о тех вещах, что она делает с ним по ночам, и желание жаркой дрожью скользнуло в низ живота.
Адри — для Ильи — говорила по-английски. Она была против визита к Ам Баке. Она говорила что-то, что Илья не мог понять. Но что она не хочет, чтобы его показывали колдуну, Илья понял.
Илью удивляло, что все серьёзно обеспокоены тем, что сказали никому не известные люди на рынке. Маруны они или нет, что им верить. И почему оборотень? Он решил вмешаться в беседу.
— Адри, что происходит? Вы что, серьёзно думаете, что я оборотень? И в кого я оборачиваюсь? Ерунда какая-то.
Все посмотрели на Илью, словно он только вошёл и они не понимали, кто он и откуда. Ома что-то сказала по-голландски. Ей никто не ответил.
Кэролайн повернулась к Адри:
— А он вообще что-нибудь знает про Уатта-Водун?
— Нет, — сказала Адри. — Он со своими интеллектуальными друзьями в Нью-Йорке ищет эзотерическую мудрость. А про Уатта-Водун он не знает ничего.
— Эзотерическую мудрость? — Мистер Рутгелт по-британски протяжно акцентировал слова. Он повторил: — Эзотерическую мудрость? И какого сорта?
— Папа. — Адри нашла глазами Илью и отвернулась. — Обычного сорта. Того сорта, что ищут люди, начитавшиеся разной эклектической чепухи. Тамплиеры, исторический Иисус, Грааль. Мир как иллюзия, как обещание чего-то ещё.
— Чего же? — Мистер Рутгелт повернулся к Илье. — Что же, вы думаете, вас ожидает за этой дымкой иллюзии? Что там спрятано?
Он был явно заинтересован: мистер Рутгелт действительно хотел знать мнение Ильи о мире как обещании.
Илья решил принять вызов. Он не боялся; он просто хотел, чтобы Адри была на его стороне. Илья не знал уровня информированности мистера Рутгелта о предмете и потому начал с базовых вещей.
— Так называемый реальный, видимый мир — это не всё. Я совершенно уверен. Имеется куча свидетельств паранормальных явлений, которые наука не может объяснить. Вы же не будете это отрицать.
— Не буду, — согласился мистер Рутгелт. — И вам не советую. Но позволю себе процитировать Ньютона: «Ни один закон природы не может даже на мгновение перестать работать». Например, закон гравитации: притяжение Земли не позволяет телам с определённым удельным весом подниматься в воздух и находиться там продолжительное время без внешнего воздействия. Что же происходит, например, в случае левитации? А ничего любимого вами паранормального: мы присутствуем при работе другого закона природы, который пока неизвестен науке. То есть закон гравитации остаётся в силе, но работает и другой закон, пока науке неизвестный. А кто-то его знает и использует. Вот те, кто эти законы знают, и есть маги. Как если бы кто-то включил карманный фонарь во времена керосиновых ламп. И это не паранормальные, а вполне нормальные явления. Ничего паранормального вообще нет. Есть лишь то, что наука пока не узнала.
Илье стало скучно: мистер Рутгелт говорил очевидные вещи, и в этих вещах не было тайного знания. Магия Илью не интересовала. Его интересовало тайное знание, что поможет ему обрести понимание всего. Он попытался это объяснить. Все слушали молча, только Кэролайн тихо переводила для Омы.
— Вот почему так, например, важен исторический Иисус, — закончил Илья. — С ним связана тайна Грааля, тайна, которую пытались раскрыть все секретные общества на протяжении веков. Кем он был в действительности, зачем пришёл, кем послан. Это определило мировую культуру на протяжении двух тысяч лет. Это, а не люди, живущие на парамарибском рынке и толкующие об оборотнях.
Какое-то время все сидели молча. Свет начинал редеть по краям, и небо стало сворачиваться лиловым. Затем кто-то из Рутгелтов рассмеялся. Илья поднял голову; смеялся Руди.
