Когда Скобелев узнал о подготовке похода на Хиву, загорелся желанием принять в нем участие, и как обычно, подключил все связи для решения данного вопроса. Когда он добился назначения, он сказал своим сослуживцам: «Или меня убьют, или я вернусь генералом»
В 1873 году М. Д. Скобелев участвует в Хивинском походе в составе мангышлакского отряда полковника Ломакина, выступившего из Биш-Актов тремя эшелонами. Первым командовал подполковник Михаил Дмитриевич Скобелев. За ним шла другая колонна Гродекова. За второй колонной следовали главные силы отряда под командованием Ломакина.
Остановки были назначены у колодцев, которые находились друг от друга на расстоянии 25–30 верст. На половине пути предполагалось соединение всего отряда и намечался продолжительный отдых.
Почти две недели шел мангышлакский отряд по пустыне. За это время обе колонны по приказу Ломакина были слиты в одну, образовав авангард, командовать которым было поручено Скобелеву.
Подошли к пустыне Усть-юрт. Отныне колодцы попадались только на расстоянии 50–70 верст. Исчезли последние признаки жизни. Далее по Устьюршу не встречалось ни тушканчиков, ни полевых мышей. Только змеи и ящерицы населяли эти места.
Наконец дошли до колодца Ильтедже, где было достаточно воды, а люди получили хороший отдых.
К тому времени вести о наступлении «белых рубах» разнеслись по всем кочевьям. Хивинцы, желая остановить движение русских, решили отравить колодцы.
Ломакин, узнав об этом, решил поручить Скобелеву упредить хивинцев. Михаил Дмитриевич испросил разрешение «действовать сообразно с обстоятельствами» и получил такое разрешение.
Скобелев спешил, но, несмотря на это, его отряд двигался медленно. Тогда Михаил Дмитриевич, отобрав 12 казаков и 10 киргизов, поручив отряд майору Аварскому, двинулся вперед. Он вышел к колодцам раньше, чем это сделали хивинцы. Но противник был рядом.
Началась подготовка обороны, Скобелева приказал готовить траншеи. Когда подошла основная часть колонны, инженерные сооружения уже были готовы.
Когда подошел отряд, Скобелев двинулся дальше.
Вскоре он узнал, что колодец, к которому стремились русские, занял большой караван киргизского купца.
Скобелев во главе десяти казаков помчался к этому каравану, но был встречен выстрелами. Затем один из всадников каравана попытался уйти. Скобелев лично бросился за ним в погоню, но наткнулся на второй караван. Казаки соединились, но тогда стало понятно, что в караване находится до 200 вооруженных людей против десятка русских. Начался бой.
Скобелев приказал атаковать противника и первым выхватил шашку. Он рубился, был ранен. Гибель была, казалось, неизбежной. Но вдруг рядом раздалось «ура» – подошли основные силы передового отряда.
Киргизы, увидев подмогу, сели на лучших верблюдов и начали отступление. Скобелев приказал организовать погоню. Бегущих расстреливали из ружей, пока не разогнали по пустыне.
Победителям достался богатый караван, груженный крупой, мукой, оружием. Особенно ценной добычей были верблюды. Скобелев приказал посадить на них пехоту для следования дальше. Скорость отряда возросла.
Сам Михаил Дмитриевич в этом бою получил семь ран пиками и шашками, потерял много крови и не мог держаться на коне. Но дело было сделано. Это был его первый по-настоящему боевой опыт, который позволил ему увидеть и осознать многое.
Один из участников Хивинского похода А. И. Красницкий писал о Скобелеве: «В одной кучке шел пешком совсем еще молодой подполковник Генерального штаба. Он был красив и строен. Шел он, стараясь сохранить молодцеватый вид. По крайней мере, он не гнулся, как многие из его товарищей, нес высоко голову; его белый китель был застегнут на все пуговицы. Видимо, что только страшным усилием воли подавлял он невыносимые страдания этого пути. Иногда он приостанавливался, тяжело переводил дыхание и опять, стараясь держаться ровно, шел вперед».
В течение всего похода М. Д. Скобелев постоянно находится в действии, чтобы выручать войска из критического положения. Это принесло ему большую пользу, так как дало возможность за короткое время разобраться в сущности дела, организации и технике исполнения походных движений в степях. Он приобрел такие качества, как тактичность и умение держать себя по отношению как к младшим, так и к старшим. Начальники, ставившие ему задачи как офицеру Генерального штаба, в целом его службой были довольны.
М. Д. Скобелев на переходе из Бишакта командовал передовым отрядом. Он информировал основные силы об особенностях пройденного пути и старался предупредить их обо всем, что естественно могло обеспечить их движение беспрепятственно. Таким образом, марш был упорядочен. На каждом переходе Скобелев производил разведку в целях осмотра путей к колодцам. Таким образом, он обеспечивал надежную охрану источника воды. Действия Михаила Дмитриевича говорили о том, что он был очень предусмотрительным и осторожным в подобных случаях.
Действия не всех отрядов были одинаково удачными. Красноводский отряд полковника Маркозова из-за слабости его материального обеспечения не смог преодолеть 800-километровый маршрут через сыпучие барханы пустыни Усть-юрт. Выступив 19 марта из Чекишляра, он сразу же ощутил слабость своего вьючного транспорта. Верблюды, конфискованные у местного населения, были так истощены, что в первые же дни начали падать. Их поклажа оставлялась у дороги и подбиралась идущими следом войсками. Так, за первые три дня похода, проделав всего 23 версты, авангард отряда бросил 138 вьюков сухарей, что составляло его двухнедельный запас. Следовавшей арьергардом кавалерии пришлось поднять дополнительный груз из расчета до шести пудов на каждую лошадь. В результате кавалеристы шли пешком, но зато кормили сухарями животных.
16 апреля в районе колодца Игды произошла первая стычка отряда с туркменами. Казаки атаковали и обратили в бегство несколько тысяч кочевников. На поле боя осталось 22 убитых, 21 раненый и 288 пленных туркменских воинов. Кроме того, было захвачено более тысячи верблюдов и пять тысяч баранов. Среди казаков оказался всего один раненый. Но на этом удача отвернулась от красноводского отряда.
Наступили необычные даже для той местности жаркие дни. Туркмены-проводники советовали изменить маршрут и переждать несколько дней в оазисе Бала-Ишем, где могли отдохнуть люди и животные. Однако командир отряда решил продолжать путь, положившись на удачу.
19 апреля на рассвете первый эшелон, состоявший из казачьих сотен, тронулся в путь, стремясь достигнуть колодца Орта-кую. За ним выдвигалась пехота. Из-за невыносимой жары кавалерия за этот день с трудом преодолела 25, а пехота – 12 верст. При этом запасы питьевой воды были почти исчерпаны. Тем не менее на следующий день поход был продолжен.
Характер окружающей местности изменился к худшему. Песчаные бугры сменились высокими барханами, состоявшими из мелкой, раскаленной известняковой пыли. Пыль эта, взбитая тысячами ног, стояла в воздухе неподвижной стеной, затрудняла дыхание и покрывала все живое толстым непроницаемым слоем. В такой обстановке положение казаков с каждым часом становилось все более невыносимым. Лошади после каждого шага падали и поднимались с большим трудом. Люди теряли последние силы. Многие из них подвергались тепловым ударам, другие отставали от бессилия. Отряд вскоре растянулся на десяток верст.
