– Да, сейчас, разделаюсь с первоочередными делами и сразу наберу, – докладывал ей Ким по телефону.
Но ни утром, ни днем, ни вечером они никуда не звонили, боясь того, чем может обернуться этот предстоящий разговор. Пока однажды Ким, даже сам не ожидая от себя такой решимости, не позвонил. На другом конце провода ответил мужской голос. Выслушав Кима, он немного помедлил, потом что-то сказал кому-то в сторону, а затем произнес:
– Ждем вас. В пятницу, после трех часов – мы будем свободны.
Владимир Свиягин стоял у окна, разговаривал по мобильному телефону и смотрел на то, как его сыновья Егор и Мишка возятся на лужайке. Между ними носился подросший Щен, а бдительная няня Люся пыталась навести порядок. Но все ее усилия были тщетными. Мальчишки разошлись вовсю. Вера сидела здесь же. Мужу было жалко на нее смотреть – с опухшими, заплаканными глазами, она выглядела больной.
Владимир закончил разговор и отошел от окна.
– Не переживай, прорвемся, – обнял он ее за плечи. – Вот увидишь, все как-то решится и обойдется.
Вера только молча прижалась к нему.
– Кто звонил?
– Бухаров. Уже третий день напрашивается на встречу. Говорит, какой-то важный вопрос, касается холдинга. Я согласился – в кабинете быстро с ним все обсудим. Он там, правда, еще кого-то везет с собой, как он выразился, «заинтересованное лицо».
– Бухаров настырный. Как бы он не помешал нам? – Вера расстроенно посмотрела на мужа.
– Не помешает. Он чуть позже будет.
В этот момент супруги услышали шум подъезжающей машины. Вера глянула на мужа, он сжал ее ладонь. Так, держась за руки, супруги вышли в холл. Там, в свете большой низкой лампы, стояла другая пара – Ким Початых и его первая жена, его бывшая ученица, Оксана Малышева.
Ким изумленно смотрел на Веру. Потом шагнул навстречу Владимиру и протянул руку:
– Здравствуйте, вот мы и приехали.
Бухаров оказался у особняка Свиягиных через два с половиной часа. Въехав в двор, он с удивлением увидел, что на высоком, обвитом плющом крыльце стоят Владимир с женой и тот самый чиновник, о котором теперь Леонид знал так много. Молодая женщина рядом с ним в руках держала маленький белый платочек и беспрестанно вытирала глаза. Вообще картина являла собой иллюстрацию к хорошему сентиментальному роману: резвящиеся на лужайке дети и собака, заплаканные хрупкие женщины и суровые, благородные мужчины, готовые в любой момент встать на защиту любимых.
– Экая пастораль, – обращаясь к своему спутнику, зло и обескураженно произнес Бухаров. Он проигрывать не любил, а сейчас налицо был проигрыш. Бухаров потратил огромные суммы, перевернул архивы, нашел людей, имена которых участники той истории теперь даже бы и не вспомнили. И все напрасно! Предмета для шантажа уже не было. Судя по лицам этих людей, они обменялись своими тайнами и заключили союз, который разбить невозможно, – ничто иных так не объединяет, как верность данному слову.
Спутник, к которому обращался Бухаров, ничего не ответил. Максим Круглов видел, как Ким поддерживает за руку Оксану, и никаких сомнений в их отношениях у него не было. Как не было сомнений и в том, что вся эта непристойная затея Илларионова, в которой он оказался всего лишь инструментом, тоже провалилась. Но это теперь Максима не волновало. Вместе с Оксаной из его жизни уходила не только любовь, но и такая важная вещь, как верность. Максим вздохнул и отвел глаза. Он оказался недальновидным глупцом. «Впрочем, знакомство с Илларионовым может быть очень полезным. Если соберусь в политику», – подумал он.
Стоящие на крыльце люди прощались. Вера Свиягина окликнула детей. Маленький мальчишка отмахнулся, а паренек постарше подбежал, попрощался с гостями. В этот момент Вера протянула Киму конверт.
– Там небольшое письмо. Даже не письмо, так, листок из дневника. Прочти, тебе многое станет ясно, – она улыбнулась Киму и Оксане и, взяв старшего сына за руку, пошла в дом.
