— Ты хочешь сказать, не подкупили ли меня Прирожденные? —
ничуть не обидевшись, весело рассмеялся тот. — Ну, едва ли мое слово многое
значит для тебя, однако все ж скажу — нет, я не подкуплен. Просто я слишком
хорошо знаю, кто такие Драконы.
— Я это тоже знаю, — сухо сказал Ритор. — Я помню и злобу, и
ярость, и бессердечие Властителей. Потому я согласился… тогда. Но нельзя убить
всю Силу мира. И не нужно, наверное…
— Клан Воды не пойдет больше ни под чью руку, сколь бы
доброй и милосердной не казалась она вначале, — серьезно ответил Торн. — Будь
это Прирожденные, Властители или же наилучшие из нас, магов. Запомни это,
Ритор. Мы будем драться. Ради этого мы выследили и взяли Огненных, первыми
пролили их кровь. Потому что столкуйся ты с ними — и новый Дракон,
могущественный, почти неуязвимый, предъявил бы свои права на трон. Да, мы
позвали Убийцу! Он уже в пути. Так что, Ритор, даже если твой замысел
исполнится — каким-то чудом, ибо тебе предстоит умереть, зала окружена — нового
Владыки над нашим краем не будет. Я достаточно четко выразился, почтенный
Ритор?
— Более чем, — ответил волшебник.
— Тогда, — Торн сделал широкий жест, словно хозяин бала, —
пользуйся случаем! Ешь, пей и веселись, ибо только так, в веселии духа, должно
уходить из жизни истинному магу. И, мой тебе совет, сходи наконец к девочкам.
Эти кошечки — м-м-м! — Он прищелкнул языком и закатил глаза, словно продавец
рабов на невольничьем рынке. — Думаю, успех тебе обеспечен, только смотри, не
перетруди чресла раньше времени. — Предводитель клана Воды внезапно оборвал
разговор, резко свернув в сторону.
Только теперь Ритор понял, что на них с ужасом смотрит весь
огромный зал.
Глава 3
Спать на полу — развлечение для молодых. К утру Виктор это
решил окончательно. Не то чтобы болели спина или бока, но и отдохнувшим он себя
не чувствовал. Еще безумно раздражало, даже сквозь сон, отсутствие края
кровати. Наверное, человек всегда боится свалиться на пол. А когда такая
возможность отсутствует — подозревает что-то неладное.
Уже просыпаясь, но еще не открывая глаз, Виктор перевернулся
на спину. Да, попона боевого коня, наверное, поудобнее тощего одеяла…
Попона боевого коня!
Он вспомнил сон — мгновенно и ярко. Умирающий белый конь. И
его рука с кинжалом. Мерзко. Ему редко снились такие красочные и неприятные
сны. А вчера, после появления Тэль…
А здесь ли она еще?
Виктор открыл глаза. Окажись квартира пустой, он бы испытал
облегчение. Даже если девочка прихватила бы с собой сгоревший телефон,
самовыкручивающуюся пробку и прочие сокровища.
На тахте и впрямь никого не было.
Виктор встал, машинально заправляя майку в трусы,
прислушался. Полная тишина. Ну вот, самый примитивный поворот событий оказался
верным. Проверить, на месте ли деньги?
И тут на кухне что-то легонько звякнуло.
Мгновение поколебавшись, Виктор все же натянул вначале
джинсы, а только потом выглянул на кухню.
Тэль стояла у плиты. Под сковородкой горел газ. Девочка
просто что-то готовила.
Что-то очень странное.
— Доброе утро, — выдавил Виктор, испытывая легкое разочарование.
Лучше бы бумажник сперла…
— Доброе, — согласилась Тэль, не оборачиваясь. Выдержка у
нее была потрясающая. Или она умела видеть затылком. — Я завтрак готовлю.
Виктор подошел к плите. Мрачно посмотрел на сковороду.
Кажется, это была яичница. Со скорлупой. Также в сковороде
угадывались куски сплавившегося сыра, ломтики колбасы, мелко накрошенные
кусочки хлеба и чахлые веточки укропа.
— Спасибо, — только и сказал Виктор. Все-таки девочка
больна.
Выдержки у него хватило даже на то, чтобы начать есть жуткую
стряпню. Как ни странно, оказалось вкусно. Вот только необходимость вылавливать
кусочки скорлупы…
— Все ешь, — строго сказала Тэль. — Скорлупа тоже полезна.
Происходящее начало его понемногу забавлять. Дней через пять
он уже сможет рассказывать эту историю со смехом. И даже добавит пару-другую
причуд к характеру бедной девочки.
— Я постараюсь, — пообещал он.
Больше всего Виктора тревожила мысль, не забудет ли Тэль о
вчерашнем решении отправиться домой. Мало ли, может быть, ей уже понравилось?
— Пора, — она снова угадала его мысли. — Ты обещал меня
проводить, помнишь?
— Конечно, — Виктор с облегчением, и в то же время — вот
ведь незадача! — со странным чувством обиды поднялся из-за стола. Значит, даже
для чокнутых девочек он не представляет никакого интереса!
— Я помою посуду, а ты пока собирайся, — обронила Тэль.
— Оставь, я потом сам уберу.
— Нельзя.
Пока девочка гремела на кухне посудой, Виктор выбрал из
шкафа рубашку посвежее, проверив мимоходом, на месте ли деньги, очень надежно и
оригинально спрятанные под стопкой простыней. Натянул легкий свитер — за окном
было солнечно.
— Ты готов? — требовательно спросила Тэль.
Виктор устало посмотрел на нее. Хорошенькая девчонка, и
глаза нормальные. Будь они и впрямь зеркалом души…
— Ничего не забыл?
— Шнурки погладить.
Тэль нахмурилась:
— Зачем?
Виктор вздохнул:
— Иди сюда.
Без лишних церемоний он развернул девочку боком, взялся за
свитерок — тот, кстати, оказался аккуратно заштопанным, надо же, нашла иголку и
нитки, — закатал вверх. Пластыря не было. И шрама тоже. Чувствуя, что сходит с
ума, Виктор развернул Тэль — та послушно вертелась в его руках.
Бред. А что же он вчера обрабатывал перекисью? Нарисованный
порез? Угу. Не первый же год имеет дело с ранами!
— Тэль, — деревянным голосом сказал Виктор. — Где твоя рана?
— Заросла.
— Я серьезно.
— Я тоже.
Статейки про экстрасенсов, усилием воли затягивающих раны, —
это для газет. Но что делать, когда собственные глаза подтверждают — нет
никакого пореза! И не было никогда! Кожа чистая и розовая, как у младенца.
Виктор с легкой опаской отстранился от девочки. Спросил:
— А ты одна домой не доберешься?
— Ты же обещал, — с ноткой обиды сказала Тэль.
— Ну… да…
— Пошли, — девчонка была непреклонна.
— Так что с твоей раной? — В конце концов, это даже просто
интересно. Хилер она филиппинский, что ли?
