— Да.
— Он твой. Махни ему ручкой… Как если бы ты приветствовал королеву-мать в день ее рождения.
Род со всей еще сохранившейся у него в душе теплотой приветствовал поднимающегося в гору человека — и отсюда, издалека, было видно, с каким трудом ему даются последние метры дистанции.
— Он вооружен?
— Наверняка…
— А у меня ничего, кроме ржавого топора…
— Все у тебя будет, потерпи… И возвращайся на свое место. Именно на свое… Сел?
— Да. А где вы?
— Я рядом. Наблюдаю за тобой и за клиентом…
— Как в прошлый раз?
— Совершенно точно… Он уже у двери. Быстро сунь руку под стол — там пистолет, он на боевом взводе! Нашел?
— Да. — Галлахер овладел пистолетом, и в этот момент дверь распахнулась — на пороге стоял взмыленный, готовый умереть от одышки старикашка с двумя чемоданами в руках. Он сделал шаг по направлению к столу, положил на него свой багаж и расправил плечи, осваиваясь в полумраке хижины.
— Ты?!
Чего было больше в вопросе прибывшего: предчувствия боли, удивления, ужаса? Галлахер не успел даже понять, что же именно его смутило. Он видел, как мгновение назад умиравший от усталости старик резко сунул руку под плащ…
— Стреляй! — ударила по барабанным перепонкам раздавшаяся из наушника команда.
«Как на Диком Западе…» — успел подумать Род. Он еще видел, как из ствола пистолета, зажатого в руке клиента, вырвался огонь, дым, и пуля, вылетевшая чуть прежде, вонзилась Роду точно меж глаз. Мозг сержанта умер, послав последний импульс застывшему на спусковом крючке пальцу. И этот рефлекс был последним, финальным, прочертившим итоговую черту под суммой желаний, страхов и сомнений двум совершенно непохожим людям, в последний момент оказавшимся невероятно близкими. Смерть примирила их и уравняла.
Еще не успела пороховая дымка осесть, развеяться, как через высаженную ставню внутрь уже ворвались два клацающих от холода зубами человечка в белых комбинезонах. Швырнув на пол принесенный с собой кейс, точную копию кейса, доставленного в хижину мсье Франсом, они подхватили другой и, выбравшись так же, через окно, вскочили на своего железного коня и умчались прочь.
Близнецы грелись у камина. Рожицы у них были еще синие, но довольные. Вскоре прикатил и Николай на новеньком «Навигаторе». Кирилл, убедившись, что все прошло, как планировалось, высвистал выпивавшего в библиотеке Борю Штольца и с театральной многозначительностью вручил Бивису с Бадхедом причитавшийся им гонорар. Он состоял из того самого слоника, выкупленного у хозяина гостиницы за чисто символическую плату, двух билетов первым классом на родину и пачки банковских билетов на каждого. Теперь близняшки, если нелегкая не занесет их в какие-нибудь уголки особенно развитой цивилизации, могли провести остаток своих дней в праздности и безделье, ощущая себя при этом почти такими же состоятельными людьми, что и их самый что ни на есть непальский владыка. Борису был передан портфель с облигациями. Передача была менее торжественной, но сопровождалась короткой и вразумительной речью командира.
— Чтобы раскидать деньги по счетам, у тебя два часа. Время пошло! И прихвати с собой этих идолопоклонников — они тебя прикроют в случае непредвиденных ситуаций. А затем забросишь их в аэропорт. И проследи, чтобы они здесь особенно не шиковали, а в Штутгарте лично проводи их до трапа. Все, ушел! — Кирилл перевел предыдущую фразу на английский, для гурков, и отослал их вслед Борису. — А теперь, Коля, я должен связаться с этой поганой итальянской рожей… От тебя лично передать привет?
— Угу. Оттелеграфируй… — Коля продемонстрировал Кириллу тот жест, которым в прошлое свидание с Тони едва не нарушил принцип мирного сосуществования антагонистически настроенных социальных групп.
Разговор с Тони был непродолжительным — с автоответчиком диалог не складывался:
— У пиццерии, на противоположной стороне, запаркован красный «Рено» с пассажиром на борту. Парень он молчаливый, но при нем ты обнаружишь пару кассет с довольно занимательными сюжетами. В бардачке — пакет с пожертвованиями от добрых самаритян. А на горе, чуть выше «зеленого» спуска, в бревенчатой избушке — по моим сведениям, ее лишь вчера арендовал некто Галлахер, — ты сможешь найти то, что даст ответы на все твои вопросы. И пистолет, и фальшивые облигации, и некоторые документы, которые, попади они каким-то образом в прессу, сделают из тебя героя вселенского масштаба. И поторопись, так как чуть ниже этого домика стоят наготове несколько малопривлекательных господ, желающих лишить тебя возможности стать комиссаром полиции всей суверенной Швейцарии. Или как тут у вас все это называется… Я же отбываю на отдых, но по возвращении непременно свяжусь с тобой и дам по волнующим общественность проблемам некоторые разъяснения.
…В Цюрихе, у гостиницы их встретил совершенно трезвый Грибман. Если выразиться точнее, он кого-то провожал. И физиономия у него была не как у того кота, что только что отведал сметаны, а как у Грибмана, махнувшего стаканчик водки, которая на поверку оказалась уксусом, слитым какой-то сволочью.
— Что грустим?
Серега усмехнулся невесело:
— Кому-то в Марсель, а кому-то взад, в столицу нашей родины…
— Это кому в Марсель, Грибов? — переспросил Кирилл, вынимая из багажника затертый в бесконечных приключениях кофр.
— Да Жукову с Ингой…
— Что-о?
— Что, что… Приехал ваш ковбой, в шляпе, в сапогах с каблуками… Битый час рассказывал, как откапывал Крокина, как катал его на машинке, пугая твоего оппонента… И про веревочку, привязанную к руке, — как он эту веревочку дергал, а Крокин… Тихо ботами болтал…
— Ну и?..
— А потом подвалил к галкинской даме, взял ее за ручку и говорит: «А не прошвырнуться ли нам, моя милая, через Канны, Ниццу, до города вашей мечты?» А она его спрашивает: «В Марсель?»
— А он?
— А он: «Можно и в Марсель, если прикажете…»
— А где же был в это время Галкин?
— Да на толчке сидел — второй день с него не слазит. Может, съел чего?
— И что?..
— Что… Встали и уехали — вот только взглядом и проводил…
— А Галкин?
— А он ничего пока и не знает.
— А ее папаша?
— Сидит и тихо улыбается — пойми попробуй…
— Да… — протянул Коля. — Ну и Жуков!
— Знаешь что, Николай, я думаю, не станем мы подниматься в номер — времени у меня мало, да и… — Кирилл в сомнении почесал затылок. — Вот тебе, Серега, чемодан, вот тебе браслет. — Он с характерным щелчком приковал кофр к запястью Грибмана. — А вот вам проездные документы, деньги и разрешение на вывоз ценностей…
— А когда рейс?
— После семи в любое время — ваш борт будет ждать вас. Вот только количество пассажиров слегка уменьшилось…
