— А это мой самый лучший друг!
— Мортен, сейчас же положи всю картошку на место! — испугалась Марен.
— Не надо, — успокоил её Ларс, — ведь он говорит, что это его друзья. Оставь их себе, Мортен.
На другое утро дети отправились в лес и нашли свои деревья.
— Вот теперь эти деревья по-настоящему наши, — сказала Мона.
— Наши деревья, — сказал Мортен и осторожно погладил свою маленькую ёлочку.
И все деревья, на которых висели дощечки с именами детей, очень обрадовались и благодарно закивали ветвями. Ведь они понимали, что теперь никто их не срубит и они могут расти спокойно. А ведь именно об этом мечтает каждое дерево.
Папа и грузовик грустят
Всем очень нравилось жить в лесу. Всем, кроме папы. В последнее время папа стал какой-то грустный. Он перестал обращать внимание на детей, ходил по дому с озабоченным лицом и был совсем не похож на себя.
С самого первого дня, как вся семья переехала из города в лес, папа пытался поставить в доме телефон. Он писал одно заявление за другим и отсылал их на телефонную станцию. И каждый раз получал ответ, что в ближайшее время ему телефон поставить не могут.
В городе папа прекрасно обходился без телефона. Все, кому нужно было что-нибудь перевезти, легко находили папу. У него всегда было много работы. Но с тех пор как он переехал жить в лес, с работой стало труднее. Никто не хотел ездить за папой в лес, если нужно было что-нибудь перевезти, и люди нанимали других шофёров. Часто случалось, что, когда папа с грузовиком приезжал в город, для них уже не оставалось никакой работы.
Папа и грузовик загрустили; они привыкли работать и не любили стоять без дела. Дети сразу заметили, что папа ходит грустный. Это заметили и мама, и бабушка, и даже Самоварная Труба. Она подошла и ласково лизнула папе руку. Папа погладил её, но было видно, что мысли его заняты чем-то другим. Он вздохнул и сказал:
— Да, если бы у нас был телефон, всё было бы в порядке. Я бы сообщил свой номер всем магазинам и учреждениям, и они звонили бы мне, когда нужно. И у нас с Хенриком снова было бы много работы.
Мысль о Хенрике особенно огорчала папу. Хенрик работал с ним уже больше двух лет и любил грузовик не меньше папы.
Но теперь, когда у папы работы стало слишком мало, он больше не мог платить Хенрику жалованье и должен был отказаться от его помощи. Папа не находил себе места и не знал, как сказать об этом Хенрику. И вот однажды он пошёл к Хюльде, чтобы посоветоваться с ней, как ему быть.
Хюльда молча выслушала папу, а потом сказала:
— Хенрик будет очень огорчён, когда узнает, что ему нельзя больше работать вместе с тобой. Я тебя очень прошу, не увольняй его ещё несколько дней. У меня есть один план, но пока я тебе ничего не могу сказать.
Папа не знал, что за план был у Хюльды, но обещал ей ещё несколько дней поработать вместе с Хенриком.
Хюльда была не из тех, кто помогает горю слезами. На другой день она отправилась на телефонную станцию и не ушла оттуда до тех пор, пока её не пропустили к самому главному начальнику.
В кабинете начальника она уселась на стул и рассказала ему про папу, маму, восемь детей и домик в лесу, а также про Хенрика и про себя. А когда Хюльда начинала рассказывать, остановить её было невозможно.
Наконец начальнику телефонной станции удалось заговорить:
— Я попрошу, чтобы мне принесли соответствующие бумаги, и через несколько дней сообщу вам, как обстоят дела.
— Что вы! — воскликнула возмущённая Хюльда. — Это дело пяти минут! Вы прекрасно можете посмотреть эти бумаги и сейчас, при мне! Да я и не уйду, пока вы этого не сделаете!
Пришлось начальнику телефонной станции прочесть все папины заявления. Он долго изучал их, потом взглянул на Хюльду и сказал:
— Хорошо, я обещаю вам, что мы поставим ему телефон.
— Этого мало, — грозно заявила Хюльда, — вы должны поставить его немедленно! — И она так решительно тряхнула головой, что шляпка съехала ей на нос.
Два дня прошли без перемен. Папа по-прежнему ездил в город и, как обещал Хюльде, ничего не говорил Хенрику о предстоящем увольнении. И вот на третий день, когда папа, как обычно, уехал в город, к маме явились двое рабочих с ящиками в руках и сказали, что они должны провести в дом телефон.
Мама, бабушка и дети очень обрадовались. Дети прыгали и кричали:
— У нас будет телефон, телефон, телефон!
А потом они договорились ничего не рассказывать папе, пока проводка не будет закончена. На это ушло несколько дней, потому что телефонный кабель тянули от самого Тириллтопена.
С каждым днём рабочие подходили к дому всё ближе и ближе. И вот в кухне на столе появился новенький телефонный аппарат. Рабочие написали на нём номер, сказали, что через несколько минут позвонят, чтобы проверить, как работает телефон, и ушли.
Папы и в этот день не было дома. Мама, бабушка и дети сели возле телефона и ждали, когда он зазвонит. Детям не хотелось уходить в школу, не услышав первого звонка их красивого нового телефона. Но вот наконец раздался звонок, и дети решили, что у их телефона очень приятный голос.
— К папиному приходу надо что-то придумать, — сказала мама. — Давайте сделаем так: я накрою телефон салфеткой, папа его не заметит, а вы попросите кого-нибудь в школе, чтобы нам позвонили после занятий.
— Я попрошу Уле-Александра! Ладно, мама? Пусть он нам позвонит! — закричал Мадс.
— Чудесно! Только не забудь, — предупредила его мама.
В этот день дети что есть мочи бежали домой из школы. Они очень боялись пропустить момент, когда Уле-Александр будет звонить папе.
Папа вернулся домой к обеду. Он был очень грустный. Сегодня у него не было почти никакой работы. Папа не знал, что делать дальше. А мама и дети были веселы, как никогда. Папа видел, что они с трудом сдерживают смех, но даже не поинтересовался, в чём дело.
