Вообще задумка нападавших была ясна. Сквозь бойницы поджечь казармы изнутри с тем расчетом, чтобы огонь перекрыл все пути к спасению. Тех же немногих, кто рискнет прорваться сквозь стену пламени, должны добить повторные залпы замерших напротив выходов стрелков. Не вышло. Сунув в руки Терна пламенеющий снаряд, К’ирсан рванул наружу. Топот ног сзади сказал ему, что бойцы последовали за командиром.
А по лагерю метались обезумевшие тени, ржали лошади, кричали люди, обрекающе лязгали мечи и хищно свистели стрелы, гудело взметнувшееся к испуганным небесам пламя. Фантасмагория смертельных красок ночного боя затопила все вокруг.
В два прыжка подбежав к придавленному еще бьющейся в агонии лошадью стрелку, Кайфат взмахнул мечом, и голова врага покатилась в темноту. В то же мгновение боец распластался на земле, пропуская над головой стрелу второго стрелка, поджидавшего выживших у второго выхода. Но тут себя проявил Селмур – выскочив наружу чуть позже командира, он навскидку сбил врага с его застывшего коня.
– Терн, где Терн!!! Раздери его добрая Альме!! – Казалось, не появись боец перед командиром еще какие-то мгновения, и ему была бы уготована лютая гибель от его руки. Найдя взглядом фигуру бывшего врага с чуть потускневшим снарядом в руке, К’ирсан махнул в сторону группы всадников, уже начавших разворачивать коней в сторону выскочившего из загоревшейся казармы десятка: – Стреляй в них!
Через мгновение стрела с взрывающимся шаром вместо обычного наконечника по пологой дуге влетела прямо в середину небольшого отряда врага. Эффект превзошел все ожидания – брызнувшее во все стороны пламя жадно набросилось на людей и лошадей. Разом взбесились напуганные огнем животные, закричали всадники. Заметались, сталкиваясь друг с другом, падая и ломая конечности, вспыхнувшие, как свечки, люди и лошади.
– В цепь! На изготовку, бегом!!! – К’ирсан отрешенно подумал, что наверняка сорвет сегодня голос. Мысль, что он может просто не выжить, в голову ему как-то не приходила.
Его десяток слаженно выполнял вбитые в сознание кулаками капрала команды, и теперь уже солдаты легиона нападали на ночных поджигателей.
– Залп! – И Кайфат первым метнул свой дротик в еще не пришедших в себя после взрыва всадников.
В свете множества пожаров фигуры врагов были заметны слишком хорошо, потому мало кто промахнулся. Мечами пришлось добивать лишь нескольких потерявших лошадей чужаков. Оглушенные, полностью потерявшие какую бы то ни было ориентацию, они не оказали никакого сопротивления.
А потом были метания по охваченному боем лагерю и множество схваток с обезумевшими от крови и огня врагами. К’ирсан старался успеть всюду, прикрывая своих новичков и не давая им погружаться в безумное упоение битвой. Но люди все равно гибли. Одного снял стрелой мерзко скалящийся бородач. Капралу врезалось в память безумное удивление в белеющих во тьме глазах, когда последний дротик К’ирсана вонзился в его живот. Второго захлестнул арканом за горло какой-то ловкач и тут же умчался прочь, избегнув возмездия и утащив за собой извивающуюся жертву. Выжить после такого не смог бы никто.
Такой же фокус попытались провернуть и с самим К’ирсаном, но тот взмахнул мечом, и ослабшая петля свалилась к его ногам, а откуда-то из тьмы вынырнул верещавший от ярости Прыгун и впился в незащищенное горло лошади. Через пару мгновений успевший выскочить из седла враг уже стоял рядом с издыхающим в агонии конем, с оголенной саблей ожидая свою прыткую жертву. Дальнейшая схватка для сторонних наблюдателей слилась в бесконечные вспышки искр, высекаемых сталкивающимися клинками, и мельтешение смазанных силуэтов бойцов. И вдруг разом все прекратилось – капрал двинулся прочь, махнув замершим было солдатам, а его противник медленно опустился на колени, зажимая обеими руками жуткую рану на животе…
Ночной бой закончился столь же быстро, как и начался – над полыхающим лагерем пронесся заливистый свист, уцелевшие всадники развернули коней и унеслись, подобно стае хищных птиц. Только что сражавшиеся бойцы легиона с трудом возвращались в спокойное русло жизни – их руки продолжали сжимать рукояти мечей, сердца трепетали в свирепой жажде крови, а хищно оскаленные лица казались застывшими навечно масками.
Наконец до людей дошло, что бой окончен, и десяток начал собираться вокруг командира. Невдалеке на землю устало опускались солдаты разных полков и рот. Рядом сидели Василиски и Скорпионы, Грифоны и Львы, наплевав на старое соперничество и вражду. Пролитая совместно кровь роднит людей, только, к сожалению, ненадолго.
В этот момент сквозь треск пожаров донесся приближавшийся стук копыт. По рядам уставших людей побежала волна беспокойства, руки вновь потянулись к оружию, но поздно – вылетевший из-за закопченного угла казармы второй роты всадник стремительно пронесся мимо легионеров, яростно нахлестывая коня. Соколом вылетел на плац и, развернув коня в сторону легионеров, поднял того на дыбы. При этом вражеский воин по-звериному выл и размахивал чьей-то отрубленной головой, с которой еще стекали капли темной крови.
Рядом с К’ирсаном забормотал проклятия Терн и выпустил в издевающегося врага стрелу. Но тот оказался не только лихим наездником – ловко перебросив из-за спины округлый щит, подставил его под удар. С глухим стуком стрела ударила в покрытое плотной кожей дерево и не причинила никакого вреда гарцующему убийце. Торжествующе взвыв напоследок, чужак умчался прочь, играючи уйдя от мести легионеров.
– Ты заметил, что у него слишком большие для человека зубы? – вполголоса шепнул Терн.
К’ирсан не стал уточнять, что он успел разглядеть еще и черты лица, больше присущие хищному зверю, поэтому всего лишь кивнул в ответ. На этой последней стычке и закончился ночной бой. Для Двенадцатого легиона пришла пора считать потери.
Утро для Скиррит узЗамра и приближенных офицеров едва ли можно было назвать удачным – никак не меньше половины зданий в лагере сожжено, число погибших уже перевалило за три сотни и продолжало расти. Если это не разгром, то как это тогда называть? Подобные мысли были написаны аршинными буквами на лицах штабистов и самого генерала, мрачно вышагивавших по лагерю в окружении полуроты Скорпионов. Схожие настроения царили и в умах простых солдат. Влетающие в бойницы магические заряды, свирепый посвист простых стрел и шипение пьющей кровь стали, заживо сгорающие товарищи, которым повезло меньше, чем тебе, – воспоминания были слишком свежи.
Наибольшие потери понесли Львы и Грифоны, как обычно первыми встречавшие удар врага. Казалось, что противник задался целью нанести наибольший урон именно этим полкам.
Вообще система лагеря пехотного легиона, сформированная столетия назад, была отшлифована временем и выверена до мелочей. В центре размещаются командиры легиона с охранной ротой Скорпионов, а вокруг два кольца охраны. Внешнее кольцо обороны состоит из традиционно легковооруженных Львов и панцирной пехоты Грифонов, внутреннее – из Скорпионов и Василисков. Постоянные гарнизоны окружены каменными стенами, временные полевые лагеря – бревенчатыми частоколами, хотя последнее выполнялось не всегда.
