Восприятие Артёма снова изменилось. Та часть, что стала Серебрянкой, по-прежнему находилась в Изнанке, готовясь напасть на чудовище, а вот вторая… вторая провалилась обратно в реальный мир. Где он бежал прямо в сторону густого чёрного марева, целиком укрывшего высотку. Вокруг стреляли, кричали, грохотали взрывы, но всё без толку. Что может пуля против вырвавшейся на волю тьмы?!
Краем глаза Лазовский увидел ползущего между камнями Караганду. Старик тащил тело Петьки — раненого, потерявшего сознание, а то и вовсе мёртвого. Артёма обогнали паровозами ревущие «обезьянки». Не притормозив даже на секунду, они разом сиганули в пелену мрака. Следом за ними влетел и Артём…
Мир яви и мир сна тесно переплелись в его голове. Он уже не отделял одно от другого. Вот он мчится в кромешной тьме, непонятно как находя дорогу. От чего-то уворачиваясь и полосуя кого-то ножом. Вот перепрыгивает через оторванные щупальца, змеями бьющиеся на земле, но в воздухе его перехватывают, пытаются сдавить, ударить, разорвать. В ответ он сам рвёт врага когтями и клыками, обжигает ядовитым дыханием. Мгновение, и он свободен. Падает спиной вниз, но успевает извернуться, приземляется на лапы. Короткий разбег, новый прыжок, и вот он уже лезет вверх, цепляясь за костяные пластины.
Сохранив в реальности прежний облик, внутри Артём перестал был человеком. Для него больше не существовал вопрос: стоит лезть в драку или отойти в сторону. Остались лишь он и его враг, которого надо уничтожить, всё остальное неважно. Несколько раз его человеческая ипостась шестым чувством замечала каких-то других людей, как и он сам бьющихся с порождением тёмного бога. В реальности Артём даже не представлял, как выглядит Сын Господина, насколько отличается от своего двойника в Изнанке. Он просто сражался и всё.
Способность более или менее соображать вернулась к нему, когда он непонятно как добрался до головы монстра. Изнаночная ипостась, как крот в землю, вгрызалась в чужую плоть, норовя добраться до нервных узлов, а человеческая… попала в плен щупалец, до гибели оставался какой-то миг. И тогда, вытянувшись в струнку, Артём коснулся левой ладонью холодной кожи, и, хохоча как безумный, ударил по Сыну силой Паталы. Наплевав на боль и смерть, полностью выложившись. До донышка. Прежде, чем потерять сознание, он успел увидеть белую вспышку и снова услышал рёв монстра.
Значит, всё правильно.
…В себя он пришёл нескоро. Долгое время сознание плыло в океане боли, лениво трепыхаясь и словно не зная, то ли утонуть, то ли начать выгребать к берегу. Он, Сноходец, стал пленником кошмара, не имея ни сил, ни желания бороться за свободу. Жизнь, смерть — его не волновали такие глупости. Артём мечтал о блаженном покое, в котором нет мучений и тяжких переживаний, нет ничего, даже мыслей.
Но небытие всё никак не желало принять его в свои объятия, что-то мешало. И апатия внезапно прошла. Разум встряхнулся, сбросил путы слабости, и вырвался на свободу. Потоптавшись на пороге смерти, душа вернулась в тело…
— У него сломаны три ребра, смещены два позвонка и вывихнута рука. На спине шесть резаных ран и три на левой руке, плюс две колотых в живот. Про синяки и ушибы вообще молчу. Их у него столько, что посчитать не получится. Просто один большой ушиб! — Артём разлепил веки и узнал в говорившем Колю Ботаника. Общался он с немолодым мужиком, вкусно хрупающим морковкой. — Будь это человек, мог бы и загнуться. А так…
— Он всё-таки не оборотень.
— Ничего, регенерация и у него не самая плохая. Кости я ему вправил, раны зашил. Посмотрим, что получится. Займись им кто-нибудь из опытных виритников, уже бегал бы давно…
Что случилось?! Он ранен?!
Лазовский почти ничего не помнил. Так, какие-то мутные образы, фрагменты сражения, диковинные ощущения от раздвоения сознания. Единственное, что никак он не мог забыть — сила Изнанки, перетекающая из руки в тело монстра. Слишком яркое ощущение, оно останется с ним навсегда.
Захлопали крылья, на грудь Артёма приземлился старый знакомый ворон. Посмотрев на него сначала одним, потом другим глазом, громко каркнул. Давненько пернатого не было видно. Где это пропадала его персональная галлюцинация?
Похоже, вопрос он задал вслух, потому как раздалось сдавленное восклицание, и над Артёмом склонилось лицо любителя морковки.
— Очнулся?!
— А куда я денусь? — пошутил Артём, косясь на птицу. Ворон снова издевательски каркнул, царапнул когтями и улетел.
— О, много куда мог деться. Например, в ад. Или где там дом той твари, с которой вы силами померяться решили? — съязвил Коля.
— Ясно, — вздохнул Лазовский. Про своё состояние он знает, теперь хорошо бы выяснить обстановку в Башне и Посёлке. Мало ли какие изменения случились. — Рассказывай, что здесь и как.
— И с какого момента, позвольте узнать?
— С начала!
Коля пододвинул поближе к кровати стул и уселся верхом. Сложил пальцы в замок, пристроил на них голову.
— Значит, так. Про то, что Кардинал решил устроить очередную маленькую войну в своём неповторимом стиле, ты знаешь. Лично участвовал. Мне известны лишь рассказы «волковцев»…
— Давай. — Из того, что Артём помнил, со стороны всё наверняка выглядело весьма зрелищно.
Он не ошибся. По словам Коли, в затеянное Кардиналом действо поверили одни Меченые. Остальные к байке о подземном монстре отнеслись если не как к дурацкому розыгрышу, то как к попытке пустить пыль в глаза точно. Приказы выполняли и только. Поэтому когда в ответ на загадочное камлание Хмурого на пару с мальчишкой Звероловом земля задрожала, бойцы впали в ступор. Как-то не ожидали они подобных катаклизмов. Пока приходили в себя, зверь выбрался наружу.
Выглядело это как реки тьмы, хлынувшие изо всех окон и дверей высотки. За считаные секунды вокруг здания возникло облако мрака, в котором происходили какие-то шевеления, но детали разглядеть не получалось. Кардинал оттолкнул мальчишку, но сам уйти не успел, и его поглотила чернота.
На этом нервы у всех не выдержали. С «кляксами» бойцам Волкова сражаться было не привыкать, они открыли огонь из гранатомётов. На всякий случай дали пару очередей из пулемёта, да всё зря. Облаку хоть бы хны. Ситуация патовая, как из неё выбираться — непонятно.
И тут как жахнуло по мозгам!
Коля так и сказал: жахнуло. Очевидно, его собеседники испытали незабываемые ощущения, и Артём их вполне понимал.
Кардинал предупреждал всех о чём-то подобном, но одно дело знать, и совсем другое прочувствовать на себе. Нормальные люди колдовства опасались, предпочитая решать проблему одним из двух способов: бежать подальше или убрать источник беспокойства. Рефлексы бойцов выбрали второе, они снова начали стрелять.
И, с точки зрения «волковцев», события понеслись вскачь. Из-за здания подкачки выскочил Артём, побежал прямо во тьму. Его обогнали вдруг осмелевшие ящеры, а отсиживавшийся в кустах Захар повёл на штурм Перевёртышей. Некоторые бойцы твердили про золотистое свечение вокруг его фигуры, когда он подходил к границе облака. Вокруг остальных ничего такого не было. «Он теперь у нас чуть ли не пророк и мессия», — усмехнулся Коля. Сам он явно ни в какую мистику не верил.
