– Нет, не воин, я кузнец, – усмехнулся ее потрясенному виду Ставров. – Для того чтобы создать достойное оружие, надо уметь им хорошо владеть, чтобы чувствовать его, знать, слышать. Чтобы определить идеальный баланс, вес, размер. Чтобы создать свой единственный уникальный клинок.
– А катана? – тихо от удивления, из которого так и не вышла, спросила Поля.
– Та, что с красной нитью на рукояти, – это подарок мастера, а вторую, черную, сделал я.
– Ты в Японии, что ли, был?
– Был. Целых полгода. Перенимал мастерство. Техника изготовления катаны во многом схожа со старинной технологией ковки древних русских мечей. Правда, русские мечи гораздо более технологичны. И там, и там есть этап, когда применяется специальное нанесение глины на клинок перед одним из обжигов.
– Клим, это так потрясающе, что у меня даже слов нет. Ты мне расскажешь подробней?
– Про что именно? – усмехнулся он.
– Про все! – тут же заявила решительно девушка. – Про каждый клинок, про Японию и про русские мечи! Если бы это увидел Костромин, он бы тебя вообще живым не выпустил: расспрашивал бы до всех-всех мелочей. А я более гуманная, немножко порасспрашиваю, и все!
В таком ключе у них и происходила дальнейшая экскурсия – Поля начинала эмоционально выражать свои восторги, кидалась обниматься и рассказывать, какой он талантливый и великий мастер. Даже в тех моментах, когда Ставров объяснял ей, что дом и баню, гостевой домик и даже хозяйские постройки он строил не сам, а специалисты, это не могло остудить ее восторженной активности.
Полина перехвалила все, всплескивая руками и восклицая по-девчачьи от восторга – от кухонных ножей и утвари в его исполнении до простейших кованых полочек в кладовой. А над тремя выкованными необыкновенными розами – одна в бутоне, вторая чуть распущенная, а третья полностью раскрытая, словно живые, какой-то магией превратившимися в металлические и застывшие в великолепной высокой вазе с уникальной чеканкой – Полинка вообще чуть не расплакалась от красоты и переполняющих чувств.
Справедливости ради надо сказать, что в доме Ставрова практически все металлические изделия были сделаны им самим, даже ручки и защелки на дверях и мелкая фурнитура. Кроме, разумеется, каких-то специальных агрегатов и техники.
Так что хвалебные речи затянулись. А Ставров просто плавился внутри от ее искреннего, неподдельного восхищения и дивился самому себе – ну надо же, он и не подозревал в себе такого тщеславия, что ему так важна и приятна чья-то похвала.
Нет, понятно, что любому творческому человеку приятна и необходима позитивная оценка его работы. И даже более того: полезно получать хвалебные отзывы о деле, которое ты достойно делаешь. Но эта чистая, искренняя восторженность Полины, вот именно ее, оказалось, так сильно и глубоко радовала и согревала Клима, что он чувствовал это тепло физически.
И все смотрел на девушку, посмеивался ее задору и тонким шуткам и улыбался. Он за всю жизнь столько не улыбался, как за эти часы с момента их встречи в селе Красивое.
Но все кончается, и экскурсия по музею Климента Ставрова, как назвала их прогулку Полина, тоже. Они соорудили обед, в основном разогрев щедрые дары купальского стола, а Полина еще и успела сделать на скорую руку легкий овощной супец из того, что нашла в холодильнике. Суп, невзирая на его простоту, сумел по достоинству оценить Клим.
– Знаешь, я понимаю, что имела в виду Алина, когда говорила мне о том, что надо смешать наши стили, – заметила Полина.
– А она такое говорила? – спросил Клим, уплетая с энтузиазмом ее супчик.
– Мне говорила, – задумчиво мешала ложкой в тарелке Поля. – Алина, как всегда, на своей волне исключительно дизайна, но она очень точно подметила. У тебя здесь замечательно, и вещи твои необыкновенные, только все рационально, минимально и абсолютно мужской брутальный стиль. Нет, я понимаю, кузнец, это обязывает. Но немножко мягкости не помешает. Видел бы ты мою квартиру, там как раз перебор в обратную сторону, во-первых, потому что иногда приходят заказчики и надо им свои работы показывать, а не прятать в шкаф, ну и тоже, знаешь, рукодельница, это сильно обязывает. А вот хотя бы твой гостевой домик, там явно живет женщина, и мягкость и уют присутствуют.
– Две, – усмехнулся Клим.
– Что две?
– Две женщины, – пояснил он. – Этот дом оккупировали мои бабушки. Когда он еще строился, так приглянулся им, что они его сразу «застолбили». Обычно они перебираются из города ко мне на все лето, но нынче бабушка Дуся расхворалась, а бабушка Лара от нее никуда. Сейчас ей полегче, мы решили, где-то через недельку их перевезем.
– А родители твои приезжают? – поинтересовалась Поля.
– А как же. Иногда в выходные, праздники мы здесь проводим.
– Тогда почему твоя мама и бабушки не смягчили интерьер твоего дома? Не добавили что-то женское? – любопытствовала она.
– Пробовали, но я не разрешил, – пожал плечами Клим и объяснил свою позицию: – Именно потому, что не надо ничего сюда добавлять или наполнять их вкусом и представлениями об уюте. Хотя дома у каждой из них мне уютно и хорошо. Но по моим представлениям, наполнить уютом этот дом должна женщина, которая будет здесь жить. Это просто.
– Это сложно, – рассмеялась Полина. – А если тебе не понравится то, что нравится ей? Или ваши представления об уюте совершенно не совпадут, но при этом вы друг без друга жить не сможете?
– Тогда придется привыкать жить как сложится, – снова пожал плечами Клим.
– Ладно, – перевела разговор Полина, поднимаясь из-за стола и собирая посуду. – Надо ехать в Москву. Наверное, сначала к Алине, показать, что получилось. А потом я домой. Займусь делом.
– Кстати, насчет твоего дела, – проявил неожиданный интерес Ставров. – Я вот подумал, тебе ведь все равно где сидеть и вязать или вышивать, или что ты там еще делаешь?
– Что значит «все равно»? – переспросила Поля.
– В том смысле, что ты же можешь работать и здесь, – толкнул идею Клим, – перевезем сюда все необходимое.
– Ты меня что, переехать к тебе приглашаешь? – поразилась Полина.
– Да, – спокойно подтвердил он. – Я не хочу с тобой расставаться надолго. А если ты в Москве, а я здесь, то это надолго, как минимум на пять рабочих дней.
– Клим, вот так сразу и переехать к тебе? – переспросила она и попыталась удержать затрепыхавшееся птичкой от радости сердечко и все-таки удержалась: – Мне надо подумать, я не могу скоропалительно сделать такой шаг.
– Да, – помолчав, согласился он. – Я понимаю.
Выезжали они из поселка каким-то иным путем, не тем, которым заезжали. И только когда Клим остановил машину и указал Поле наверх, на пригорок, Полина поняла почему.
– Это мое производство. Цеха кузницы. Я думал тебя туда привезти и все показать. Но потом понял, что обязательно зацеплюсь за какие-нибудь дела или кто-то меня дернет по вопросам насущным, и мы с тобой оттуда до вечера не выберемся. В другой раз покажу.
