– Бре-ед…
– Ладно. Тогда ты скажи ему правду. Что у Оли появился любовник, – легко предложила Алиса. – Вот от этой версии у него сердце не заболит, язва заново не откроется.
– Сергей сказал, что она там, в Кострове, у родни… стариков, которые ей вместо родителей покойных… Он велел их привезти, если что, на свадьбу, чтобы не грустно ей было…
– Артем, вот это и есть бред! Она там в доме одинокого мужика. И они – любовники. Я сама видела.
– Ты видела, как они любовью занимаются?!
– Нет. Я видела, как они обнимаются и целуются, за руки держатся и глаз друг с друга не спускают, – спокойно произнесла Алиса. – Ты и сам это увидишь завтра, чего мне тебе доказывать.
Артем молчал, пыхтел. Потом сказал:
– Ты интриганка, Алиса. Настоящая лиса Алиса. Я тебя знаю. Ты первый брак Сережкин разрушила и этот тоже хочешь разрушить… Серега ведь счастлив был с Наташкой! И сейчас… смотрю, он светится, когда об Оле говорит… Ну, думаю, слава богу, нашел свое счастье… А ты все хочешь разрушить!
– Она там с любовником. Зовут его Денис, кстати, – отрезала Алиса, понимая, что с Артемом спорить бесполезно.
– А хоть и с любовником! – вдруг, поменяв тон, угрожающе сказал Артем. – Я ее все равно уговорю от свадьбы не отказываться. Я все равно поеду в Костров. Найду там Олю. И постараюсь сделать все, чтобы она передумала. Даже если у нее там любовник. Не важно. Главное – чтобы их свадьба с Сергеем состоялась. А ты… ты не вздумай ходить к Сергею. Не вздумай! Иначе очень пожалеешь.
Алиса вздохнула. Потом ответила кротко:
– Хорошо, Артем, как скажешь. К Сергею я завтра не пойду. А ты поезжай в Костров… Пусть будет как будет. Я умываю руки.
* * *
Денис проснулся поздно, отдохнувший, полный сил. Повернулся, чтобы обнять Олю, но ее в постели не нашел. В первый миг испытал недовольство, тревогу: «Как, куда ушла?» И лишь потом, услышав, как кто-то ходит по веранде, двигает кресло, звенит посудой (а по дому тем временем разносится запах кофе), успокоился.
Это она, Оля. Любит встать первой, посидеть с чашкой кофе на свежем воздухе. Она здесь, она никуда не пропала.
Денис перевернулся на спину, улыбнулся довольно: «Так бы всегда, каждое утро, каждый день, вечность…»
Он признался Оле недавно: «Ты мне нравишься. Ты мне очень нравишься. Давай попробуем, попробуем быть вместе!»
Рассудком он понимал, что провести вечность подобным образом невозможно. Лето короткое в средней полосе России – скоро закончатся теплые, безмятежные деньки, наступят холод, сырость, слякоть. Солнце исчезнет, синее небо затянут серые тучи. Замолчат соловьи, увянут цветы, кузнечики с пчелами тоже куда-то пропадут, в саду наступит тишина. Словом, исчезнет вся прелесть жизни на пленэре…
И Оля, наверное, не захочет провести вечность подобным образом. Она уже озвучила свои требования к жизни, менять которые не собиралась: хочет свадьбу, семью, мужа, детей и чтобы муж работал.
Сейчас Денис не работал, жил как рантье, можно сказать, и на черный день у него была приличная сумма отложена. Но если они решат всерьез сойтись, то эти деньги рано или поздно закончатся. Надо будет пойти на работу.
Улыбка сползла с его лица.
То есть он будет вынужден переезжать в Москву, опять устраиваться куда-то?.. А Москва надоела до чертиков, даром что он коренной москвич. А именно потому, что коренной, и надоела. Это теперь город приезжих, чужой и шумный. Забитый под завязку людьми – что над землей, что под землей… Да, в столице много чего интересного происходит, она красива, но… душит, что ли. Напоминает красивую, но донельзя истеричную женщину. На одно свидание сгодится, а потом с ума сходить с ней начнешь, если будешь жить постоянно. Итак, Москва – это пункт первый.
Пункт второй. Про работу. Гм. Пожалуй, на старом месте его возьмут, вон до сих пор звонят. Люди. Опять люди, немощные, разбитые параличом, частично или полностью неподвижные. Сколько сил они забирают… А ведь все равно, встанут они на ноги или нет. Все равно.
«Ты мне нравишься. Ты мне очень нравишься. Давай попробуем, попробуем быть вместе…» – сказал он Оле. По сути, в любви признался. Но о любви говорить еще рано. Влюбленность, страсть – да, возможно. Зачем он сказал «попробуем быть вместе»? Получается, предложил быть вместе. Почти предложение сделал.
Если у них с Олей будет все серьезно, то, наверное, им придется пожениться, официально оформить отношения (Оля тоже озвучила это желание – непременно быть в браке, а не какой-то там сожительницей).
А это значит, что они станут единым целым. Навсегда. Ну, надолго, во всяком случае… Или ненадолго?
Дни и ночи с этой женщиной. Общие заботы. Дети. Ох нет… Хотя ладно. Может быть, с мыслью о детях потом получится смириться?..
Москва, работа, дети.
В сущности, с этим можно смириться, да.
Только как жить, зная, что где-то там, вдали, за ворохом серых облаков, на размытой водой земле, на которой валяются птичьи перья, хитиновые шкурки, оставшиеся после кузнечиков, и желтые листья, рядом с самодельным фонтаном сидит она, прекрасная царевна-несмеяна… Красавица со смуглой, розовой кожей, напоминающей персик, с роскошными волосами, с пунцовым жадным ртом, глазами цвета ореха… Странная, но все равно прекрасная в своем скорбном безумии.
Прекрасная Елена.
Ведь нормальные люди скучны. Даже отвратительны.
Денис застонал, опять повернулся на бок, затем усилием воли заставил себя встать.
«Если бы она ушла… Я бы ее не остановил!» – неожиданно со злостью подумал он об Оле.
Вышел на веранду, полный смутного недовольства и раздражения. «Почему, почему я должен все менять? Почему я должен ломать себя? Какой смысл? Ради чего?!»
Оля в бежевом коротком платье, положив ногу на ногу, сидела в кресле с чашкой кофе в руках. Бледная, с тенями под глазами. Посмотрела на Дениса бегающим, беспокойным взглядом и произнесла без всякого предисловия, словно продолжая мысль, которая крутилась у нее в голове:
– Нет, так нельзя.
– О чем ты? – спросил Денис.
– Все не так… Мне слишком хорошо. Так хорошо, что плохо… – пробормотала она, смахнула слезу со щеки. – Я плохо спала. Мысли всякие.
Ольга думала и чувствовала совершенно как он. Она в какой-то степени являлась отражением Дениса… Он глядел в нее словно в зеркало, чувствуя одновременно и беспокойство, и умиротворение.
И, как всегда, стоило Денису увидеть Олю, он начинал таять. Если только что наедине с собой он думал о том, что вполне может прожить без Оли, то рядом с Олей понимал, что без нее жизнь станет неинтересной.
«Только бы она никуда не ушла! Если она захочет уехать, я ее остановлю!»
– Не думай. – Он подошел, сел в соседнее кресло, взял ее руку, поцеловал ладонь. – Это нервы. Хочешь – куда-нибудь съездим, отвлечемся?
