Джим изумленно посмотрел на индуну.
– Он хочет быть моим главным пастухом?
– Он говорит, что с детства жил со стадами. Он знает каждое животное по имени, знает, какую корову покрывал какой бык. Знает возраст и характер каждого животного. Знает лекарства и средства лечения всех болезней скота. Больше того…
Тегване замолчал, чтобы перевести дыхание.
– Достаточно, – торопливо остановил его Джим. – Я верю ему. Но как остальные? – Он показал на сидящих за пределами лагеря. – Кто они?
– Его пастухи. Как и он, с детства посвятили свою жизнь хранению королевского скота. Без стад их жизнь бессмысленна.
– Они все тоже предлагают себя?
Джиму трудно было освоиться с размерами своей удачи.
– Все они хотят стать твоими людьми.
– Чего они ждут от меня?
– Что ты убьешь их, если они будут плохо выполнять свои обязанности, – заверил его Тегване. – Так поступила бы Манатаси.
– Это не совсем то, что я имел в виду, – сказал по-английски Джим, и Тегване в замешательстве посмотрел на него. Джим быстро продолжил: – Чего они ждут в обмен на свою работу?
– Сияния твоего удовольствия, – ответил Тегване. – Как и я.
Джим задумчиво потянул себя за ухо, и индуна повернул голову и поглядел ему в лицо: он боялся, что его просьба будет отвергнута и колдун поразит его, как поразил королеву. Джим думал, во что обойдется ему прибавление индуны и пятидесяти или шестидесяти его товарищей к и без того уже многочисленному войску. Однако никаких дополнительных расходов он пока не видел. По рассказам Тегване он знал, что пастухи живут на крови и молоке животных, они также будут есть добытое им мясо. В ответ он наверняка получит преданность и верность. Все это искусные скотоводы и бесстрашные воины. У него будет собственное племя воинов. С мушкетерами-готтентотами и нгуни, вооруженными ассегаями, он может ничего не опасаться в этой дикой свирепой земле. Он будет королем.
– Что означает его имя? – спросил он Тегване.
– Его зовут Инкунзи, потому что он бык в королевских стадах.
– Скажи Инкунзи, что я благосклонно отношусь к его просьбе. Отныне он и его пастухи – мои люди. Их жизнь в моих руках.
– Байетель! – радостно закричал Инкунзи, услышав эти слова. – Ты мой господин и мое солнце.
Он снова поставил правую ногу Джима себе на голову, и его люди, увидев это, поняли, что приняты.
Они вскочили, забили ассегаями в щиты и закричали:
– Байетель! Мы твои люди! Ты наше солнце!
– Скажи им, что солнце может согреть человека, а может и сжечь, – с серьезным видом предупредил Джим. Потом повернулся к Луизе и объяснил, что произошло.
Луиза посмотрела на отряд воинов и вспомнила, что только вчера они с пением нападали на лагерь.
– Им можно верить, Джим? Может, надо их разоружить?
– Я знаю традиции этого народа. Если они дают клятву верности, я могу доверить им свою жизнь.
– И мою тоже, – негромко заметила она.
На следующий день Джим в полдень отметил положение солнца и нанес местоположение лагеря на отцовскую карту.
– Согласно моим расчетам, мы всего на несколько градусов южнее торгового порта Кортни в заливе Рождества. До него примерно тысяча миль на восток – три месяца пути. Возможно, мы встретим там один из наших кораблей или по крайней мере найдем под почтовым камнем письмо отца.
– Мы направляемся туда, Джим? – спросила Луиза. Он взглянул на пергамент карты и приподнял брови.
– Если у тебя нет лучшего предложения.
– Нет. – Она покачала головой. – Меня такой маршрут устраивает не меньше остальных.
На следующее утро лагерь свернули. Инкунзи и его пастухи привели захваченный королевский скот, и Джим с интересом наблюдал, как они грузят слоновую кость. Нгуни использовали простую упряжь из кожи, которую приспособили к горбатому скоту так, что она завязывалась за передними ногами. Груз вешали таким образом, чтобы его тяжесть равномерно распределялась по обе стороны животного, давая ему свободу движения. Инкунзи и его люди подбирали каждому животному груз, соответствующий по размерам и весу. Скот, подгоняемый пастухами, двинулся неторопливым шагом, словно не замечая поклажи. Разлившись по всей долине, как река в наводнение, животные на ходу довольно щипали траву. К тому времени как все стадо пришло в движение, передовая его часть уже преодолела несколько лиг.
Джим проверил по компасу направление марша и показал Инкунзи ориентиры на горизонте, куда нужно идти. Сам Инкунзи шел во главе стада, закутанный в кожаный плащ, с ассегаем в руке и со щитом на спине. На ходу он наигрывал на тростниковой флейте быстрый, но монотонный мотив, и скот шел за ним, как верный пес. Фургоны катили в арьергарде.
Каждое утро Джим, Луиза и Баккат выезжали вперед по маршруту, чтобы осмотреть местность, определить, не ждет ли опасность, и поискать стада слонов. Они намного опережали медленно идущий караван, выбирая проходы в холмах, броды и места с медленным течением на реках. Их поражало изобилие дичи, но они видели, что нгуни истребили всех живших здесь людей. Деревни выгорели дотла, видны были только почерневшие каменные фундаменты, а вельд вокруг был усеян белыми человеческими костями. И ни живой души.
«Мефекане», – называл эту великую бойню Тегване. Перемалывание племен, как мелют зерно кукурузы между каменными жерновами.
Инкунзи вскоре доказал свою ценность, занял высокое место в иерархии отряда и естественно присоединился к индабам у лагерного костра. Он по собственному опыту знал и мог рассказать об этих ужасных событиях. Он рассказал, что его племя – родом с далекого севера, из какой-то загадочной долины, которая называется Начало всех вещей.
Несколько поколений назад на его народ обрушилась катастрофа, другое мефекане, за которым последовал голод. И тогда племя со своим скотом начало долгое кочевье на юг, истребляя и грабя всех, кто встречался на пути. Скотоводы и кочевники, нгуни всегда были в пути, искали новые пастбища для скота, грабили и захватывали женщин. Это была трагическая сага.
– Мы никогда не узнаем, сколько людей погибло на этих прекрасных диких полях, – негромко сказала Луиза.
Даже Джим был потрясен трагедией, которая, как черная чума, пронеслась по континенту.
– Это свирепая земля. Чтобы она расцвела, ее нужно полить кровью людей и животных, – согласился он с Луизой.
Когда они выезжали вперед, опережая караван, Джим не переставал искать следы пребывания других нгуни и учил свою небольшую группу оборонительной тактике, на случай если на них нападут.
Он также искал неуловимые стада слонов, но проходили недели, позади оставались миля за милей бездорожья, а ни нгуни, ни слонов в помине не было.
Через три месяца после поворота на восток они подошли к крутому неровному хребту, который обрывался в пропасть.
