Луиза повернулась и побежала.
– Джим! Берегись! Они здесь!
Джим оглянулся, удивленный ее криком. Он не видел ни следа опасности, только Луизу, бегущую к нему с перекошенным от ужаса лицом.
– В чем дело? – спросил он, и в это мгновение земля за девушкой словно разверзлась, изрыгнув массу воинов.
Их босые ноги громко топали по земле, в унисон гремели погремушки. Воины били по щитам ассегаями и кричали:
– Булала! Булала аматагатти! Убить! Убить колдунов!
Луиза бежала перед накатывающимся прибоем. Бежала, как гончая, проворная и быстрая, но один из преследователей оказался быстрей. Стройный и высокий, он из-за своего головного убора казался еще выше. Он несся за Луизой, вздувались мышцы на его животе и плечах. Воин отбросил щит, чтобы не отягощать себя. Хотя Луиза была более чем в двадцати шагах от него, он быстро догонял. Древко ассегая легко лежало на его плече, но острие смотрело вперед, готовое ударить между лопатками. Джим вспомнил девушку баквато, убегавшую так же, вспомнил, как острие волшебным образом вышло из ее груди, окрашенное кровью.
Он послал Драмфайра галопом и, ведя в поводу Трухарт, поскакал к Луизе. Но видел, что передовой воин слишком близко. У девушки не будет времени сесть верхом, когда он подъедет, лезвие пронзит ее тело. Джим не замедлял движения и не сдерживал бег Драмфайра. Они пронеслись мимо Луизы так близко, что ветер взвихрил ее волосы. Джим бросил ей повод Трухарт.
– Садись и скачи! – крикнул он, проносясь мимо. У него только один мушкет, но ведь он не ожидал схватки. Он не может промахнуться этим единственным выстрелом. Легкая пуля из пистолета ранит воина, но не убьет. Об ошибках речи нет. Джим видел, что воин бежит без щита. И выхватил из ножен абордажную саблю. Под руководством Аболи и отца он учился владеть этим оружием, пока не освоил его. Джим не стал размахивать саблей, предупреждая противника. Он направил Драмфайра прямо на нгуни и видел, как тот замедлил бег и перехватил ассегай. Его темные глаза смотрели прямо в лицо Джиму. По его высокомерному выражению Джим понял, что воин не опустится до удара по лошади и будет сражаться с человеком. Он видел движение ассегая, даже несся ему навстречу. Ассегай ударил, и Джим отбил удар классическим контрвыпадом, пронесся мимо острия оружия, повернул саблю и, проезжая, ударил назад. Смоллбой наточил саблю, и она была остра, как топор мясника. Джим ударил воина по шее и почувствовал, как сталь перерубила позвонки. Воин упал, словно перед ним разверзлась яма.
Под нажимом колен Джима Драмфайр повернулся, как флюгер под ветром. Джим увидел, что Луиза с трудом садится на Трухарт. Кобыла почувствовала запах нгуни и увидела бегущих воинов. Она боком отступала и дико трясла головой. И тащила за собой Луизу, державшую повод.
Джим сунул окровавленную саблю в ножны и повернул Драмфайра. Наклонившись в седле, он сзади схватил Луизу за штаны, поднял девушку и посадил в седло. Потом придержал ее, и они бок о бок поскакали. Немного отъехав, Джим вытащил пистолет и выстрелил в воздух, чтобы предупредить часовых в лагере. Послышался ответный выстрел, и Джим сказал Луизе:
– Проезжай назад! Пусть заводят животных в лагерь. Пошли ко мне Бакката и Смоллбоя, мы их задержим.
К его облегчению, у нее хватило здравомыслия не спорить, и она поскакала, гоня Трухарт во весь опор. Джим повернулся к нападающим воинам, достал из чехла мушкет и шагом послал Драмфайра вперед. Он выбрал в переднем ряду индуну, явно предводителя. Тегване объяснил ему, как узнавать командиров. «Они всегда старше остальных, на головах у них страусовые перья, а на руках белые коровьи хвосты».
Он коснулся пальцами ног боков коня и шагом направил жеребца прямо на индуну. К этому времени нгуни уже должны были понять, какую страшную угрозу представляет огнестрельное оружие, но индуна не выказывал никакого страха: он побежал быстрее, поднял щит над головой, чтобы освободить руку с копьем, и лицо его исказилось от яростного воинского клича.
– Булала! Бей! Бей!
Воины за ним бросились вперед. Джим подпустил их ближе и выстрелил. Индуна на бегу рухнул, выронив ассегай, и покатился в траве. Дробь попала и в двух человек непосредственно за ним; они тоже упали.
Воины в задних рядах увидели, как упали их командир и два товарища, и гневно закричали, но Джим уже повернул и поскакал назад, перезарядить мушкет. Нгуни не могли догнать его и перешли на шаг. Но продолжали наступать.
Перезарядив, Джим снова вскочил в седло и поехал им навстречу. Он гадал, сколько воинов в этой темной массе, но определить было невозможно. В двадцати шагах от воинов он снова выстрелил. Люди падали, но товарищи переступали через них, так что тела упавших сразу становились не видны. На этот раз гневный крик не давал представления о том, какой ущерб он причинил.
Воины шли ровным плавным шагом и пели. Низкие африканские голоса звучали прекрасно, но от их звука волоски на шее Джима вставали дыбом; пение словно проникало в его внутренности. Воины неумолимо приближались к укрепленным стенам лагеря.
Заканчивая перезаряжать, Джим услышал стук копыт и, подняв голову, увидел как Баккат, Смоллбой и Луиза выводят из ворот лагеря колонну возчиков и пастухов.
– Боже, дай мне силы! Я хотел, чтобы она оставалась в безопасности лагеря, – пробормотал Джим, но ничего поделать не мог. Когда Луиза подъехала и протянула ему второй мушкет, он сказал: – Все как раньше, Ежик. Ты берешь на себя второй отряд, с Замой, Баккатом и Мунту. Смоллбой и Клаас со мной.
Он повел свой отряд вперед, прямо на ассегаи переднего ряда воинов. Дали залп, сменили оружие, выстрелили второй раз, повернулись и поскакали перезаряжать.
– Цельтесь в индун! – крикнул Джим, проезжая мимо людей Луизы. – Убивайте командиров.
Отряды постоянно менялись местами, и смертоносный огонь не прекращался. Джим с мрачным удовлетворением видел, что большинство индун в первых рядах упали.
Наконец воины дрогнули под безжалостным огнем. Шаг их замедлился, пение сменилось сердитым раздраженным шипением. В трехстах шагах от лагеря воины остановились. А всадники продолжали меняться местами и стрелять.
Двигаясь в очередной раз во главе отряда, Джим заметил перемены. Воины в передних рядах опускали щиты и оглядывались. Джим и его люди выстрелили и поехали вдоль рядов, держа наготове вторые мушкеты. Головные уборы нгуни дрожали, перья раскачивались, как трава на ветру. Второй залп обрушился на воинов, свинцовые пули ударяли в живую плоть. Люди качались и падали.
Эхо этого залпа еще отражалось от соседних холмов, когда вперед выехала Луиза, Зама, Баккат и Мунту сразу за ней. Передние ряды нгуни увидели их и дрогнули. Они повернулись и уперлись щитами в тех, кто стоял за ними. Передние кричали:
– Эмувал! Назад!
Но стоявшие сзади отвечали:
– Шикелела! Вперед!
Толпа начала раскачиваться взад-вперед, люди дрались, мешали друг другу. Луиза и ее люди подъехали ближе и стреляли по этой массе. Стон отчаяния пронесся над толпой, и задние ряды повернулись и побежали назад по равнине, оставив мертвых и раненых, бросив щиты, копья и керри. Отряд Луизы поскакал за ними, стреляя в толпу.
