Он смотрел на темное отверстие в ухе, медленно поднимая приклад к плечу. Стальная мушка не мешала ему смотреть: он словно глядел сквозь нее. Все его существо сосредоточилось на точке в половине пальца перед ухом слона. Он почувствовал, как сработал ударник, но его сосредоточенность была так велика, что гром выстрела удивил его.
Приклад ударил Джима в плечо и отбросил на два шага, прежде чем Джим восстановил равновесие. Длинный голубой столб дыма вырвался из ствола и словно погладил сморщенную серую кожу на виске слона. Отдача и дым затуманили зрение, и Джим не видел, куда попала пуля, но слышал, как она ударила в череп, как топор по стволу железного дерева.
Слон откинул огромную голову и с невероятной внезапностью упал, ударился о землю с такой силой, что поднял облако пыли. Земля под ногами Джима словно подпрыгнула от этого удара. Джим восстановил равновесие и с удивлением смотрел на то, что совершил. Потом торжествующе завопил:
– Он упал! Я убил его одним выстрелом!
И он двинулся вперед, чтобы насладиться зрелищем добычи, но сзади послышался топот копыт.
Оглянувшись, он увидел, что к нему на Холодке скачет Баккат, протягивает второе ружье и ведет на поводу Драмфайра.
– Меняй ружье, Сомойя! – кричал он. – Смотри! Всюду вокруг нас дхловул! Мы можем убить еще десяток, если поторопимся.
– Я должен увидеть самца, которого убил, – возразил Джим. – Отрезать ему хвост.
Отец всегда брал этот трофей, даже в разгар охоты.
– Если он мертв, то не оживет. – Баккат натянул повод, выхватил из рук Джима разряженное ружье и сунул заряженное. – Остальные исчезнут раньше, чем ты срежешь хвост. И ты их больше никогда не увидишь.
Джим колебался, с тоской глядя туда, где за деревом гварри лежал самец.
– Идем, Сомойя! Видишь, какую пыль они подняли, убегая. Скоро будет поздно.
Джим посмотрел вниз по склону и увидел, что его выстрел привел стадо в движение: слоны бежали внизу во всех направлениях. Отец рассказывал ему, что слоны испытывают инстинктивный ужас перед человеком; даже если они никогда раньше не сталкивались с этим жестоким маленьким существом, при первой же встрече с ним они убегают на сотни миль. Джим по-прежнему колебался, и Баккат настойчиво сказал:
– Сомойя, ты упускаешь возможность. – Он показал на двух самцов, пробегавших мимо на расстоянии ближе пистолетного выстрела. На бегу слоны прижали уши к плечам. – Они исчезнут раньше, чем ты три раза вдохнешь. За ними! За ними, скорей!
Слоны уже исчезали в лесу, но Джим знал, что догонит их, проскакав милю галопом. Больше он не колебался. С заряженным ружьем в руках он вскочил в седло и ударил Драмфайра пятками в бока.
– Ха! Ха! За ними, Драмфайр, дорогой!
Он направил коня вниз по склону, и они устремились в погоню. Возбуждение всадника оказалось заразительным, жеребец дико закатил глаза и на каждом шагу опускал голову, как кузнечный молот. Они неслись за убегающим стадом, быстро догоняя его. Джим прищурился, защищаясь от пыли, поднятой огромными ногами, и от колючих веток, которые царапали ему лицо. Он выбрал из двух самцов более крупного. Даже находясь за ним, он видел по обе стороны слоновьего тела гигантские изогнутые бивни.
«Готов поужинать с дьяволом, если он не больше того, что я свалил!» – возбужденно подумал Джим, поворачивая Драмфайра в сторону. Он хотел поравняться с самцом и выстрелить в уязвимое место в плече. Ружье он положил поперек луки седла и на ходу взвел курок.
И тут сзади он услышал дикое топанье разъяренного слона и почти сразу – крик Луизы.
Оба звука прозвучали приглушенно из-за растущего расстояния и топота копыт Драмфайра. Но в голосе Луизы звучало нечто такое, отчего все нервы в теле Джима напряглись. В крике звучал ужас. Джим повернулся в седле, посмотрел назад и увидел, что Луиза в опасности.
Подчиняясь приказу Джима, Луиза держалась сзади; вслед за Холодком Трухарт шагом поднялась на вершину. Луиза видела Джима в двухстах шагах впереди. Он повернулся к ней спиной и скакал вперед, полупригнувшись и держа ружье на уровне пояса.
Вначале она не заметила самца. Серый цвет помогал ему, как облачку дыма, сливаться с кустом. Но тут Луиза различила его силуэт и ахнула. Слон казался горой, а Джим был так близко к нему, что она испугалась за него. Она остановила Трухарт и зачарованно смотрела, как Джим подбирается ближе. Луиза видела, что слон поменял свою позицию и зашел за дерево гварри, и ей на мгновение показалось, что он пытается уйти от Джима. Потом она увидела, как Джим выпрямился и поднял ружье. Когда он прицелился, ружье словно коснулось головы слона; послышался выстрел, громкий, как хлопанье паруса «Золотой чайки», когда корабль разворачивался в бурю.
Синий пороховой дым кипел и вихрился на ветру; слон упал, словно на него обрушилась лавина. И тут все вокруг поглотили смятение и крики, Баккат, ведя за собой в поводу Драмфайра, проскакал мимо нее вперед, туда, где стоял Джим. Джим сел на коня, и, оставив слона лежать там, где он упал, они с Баккатом понеслись по склону за двумя другими гигантскими самцами, которых до этого мгновения Луиза не замечала.
Луиза позволила им уйти. Она обнаружила, что, сама того не сознавая, легким нажимом колен направляет Трухарт к дереву, за которым лежал слон. Она не пыталась остановить кобылу, и по мере приближения ее любопытство разгоралось. Она приподнялась на стременах, чтобы заглянуть за дерево, стараясь увидеть упавшего там гиганта.
Она почти поравнялась с деревом, когда уловила движение, слишком легкое и незначительное для такого огромного зверя. Подъехав ближе, она поняла, что видела движение короткого хвоста слона. Пучок щетины на конце хвоста был рваный и изношенный, как старая кисточка художника.
Луиза уже собиралась спешиться и подвести Трухарт к туше, чтобы рассмотреть великолепный изогнутый желтый бивень, который ее особенно заинтересовал. И тут, не веря своим глазам, с ужасом увидела, что слон встал. Он одним быстрым движением оказался на ногах, проворный и настороженный, словно проснулся после легкого сна. Постоял мгновение, как будто прислушиваясь. Из раны на виске по серой морщинистой щеке тек яркий ручеек крови. Луиза уже вынула одну ногу из стремени и сейчас едва не упала, но с усилием удержалась в седле.
Слон услышал фырканье Трухарт и повернулся к ним. Его широкие уши распахнулись: слон увидел своих мучителей. Запах лошади и человека заполнил его голову, чуждый запах, какого он никогда не знал раньше, но запах, насыщенный опасностью.
Слон качнул головой. От этого мощного движения его уши захлопали, и он яростно, оскорбленно затрубил. Кровь брызнула из раны, и ее капли окропили Луизе лицо, теплые, как дождь, и она отчаянно закричала:
– Джим! Спаси меня!
Слон прижал хобот к груди и поднял уши, верхние концы которых загнулись: поза высшей агрессивности. И бросился на лошадь и всадницу. Трухарт развернулась, прижала уши и понеслась галопом. Она словно летела, едва касаясь земли, но слон не отставал, он снова и снова яростно трубил, и из раны на его голове текла темная кровь.
