— Если ураган действует на нас, то, несомненно, он действует и на это «ничто». Я уверен, что, пока буря не ослабеет, опасности нет. А я здесь так тяжёл, что меня не сдует, если я, прижавшись к почве, проползу. Давно уже хотелось подстеречь «ничто» в башенке!
— Разрешите мне с вами? — подпрыгнул в своём «скелете» к начальнику биолог.
— Пойдёмте, но только вы — более никто.
Два человека долго ползли, цепляясь за неровности и трещины камней, стараясь не попасться на дороге вихревых столбов. Ураган упорно силился оторвать их от почвы, перевернуть и покатить. Один раз это ему удалось, но Эрг Ноор ухватил катящегося Эона, навалился животом и уцепился руками в когтистых перчатках за край большого камня.
Низа открыла люк своей башенки, и ползуны по очереди протиснулись в него. Здесь было тепло и тихо, башенка стояла прочно, надёжно укреплённая в мудром предвидении бурь.
Рыжекудрая девушка-астронавигатор и хмурилась и радовалась приходу товарищей. Низа честно призналась, что провести сутки наедине с бурей на чужой планете было бы неприятно.
Эрг Ноор сообщил на «Тантру» о благополучном переходе, и прожектор корабля погас. Теперь в первобытном мраке светился только слабенький огонёк внутри башенки. Почва дрожала от порывов бури, ударов молний и шествия грозных смерчей. Низа сидела на вращающемся стуле, опершись спиной на реостат. Начальник и биолог уселись у её ног на кольцевидный выступ основания башенки. Толстые в своих скафандрах, они занимали почти всё место.
— Предлагаю поспать, — негромко зазвучал в телефонах голос Эрга Ноора. — До чёрного рассвета ещё верных двенадцать часов, только тогда ураган стихнет и станет тепло.
Его товарищи охотно согласились. Придавленные тройной тяжестью, скорчившиеся в скафандрах, стиснутых жёсткими каркасами, в тесной башенке, сотрясаемой бурей, люди спали — так велики приспособляемость человеческого организма и скрытые в нём силы сопротивления.
Время от времени Низа просыпалась, передавала дежурному на «Тантре» успокоительные сведения и дремала снова. Ураган заметно ослабел, содрогания почвы прекратились. Теперь могло появиться «ничто», или, вернее, «нечто». Наблюдатели башенки приняли ПВ — пилюли внимания, чтобы взбодрить угнетённую нервную систему.
— Мне не даёт покоя чужой звездолёт, — призналась Низа. — Мне так хочется узнать, кто «они», откуда, как попали сюда…
— И мне тоже, — ответил Эрг Ноор. — Давно уже по Великому Кольцу передавались рассказы о железных звёздах и их планетах-ловушках. Там, в более населённых частях галактики, где корабли летали уже давно и часто, есть планеты погибших звездолётов. Много старинных кораблей прилипало к этим планетам, много потрясающих историй рассказывается о них — теперь почти преданий, легенд о тяжком завоевании космоса. Может быть, на этой планете есть звездолёты ещё более древних времён, хотя в нашей редко населённой области встреча трёх кораблей — явление совершенно исключительное. В окрестностях нашего Солнца до сих пор не было известно ни одной железной звезды — мы открыли первую.
— Вы думаете предпринять исследование звездолёта-диска? — спросил биолог.
— Обязательно! Как может простить себе учёный упущение такой возможности! Дисковые звездолёты в смежных с нами населённых областях неизвестны. Это какой-то дальний, может быть, странствовавший в галактике несколько тысячелетий после гибели экипажа или непоправимой порчи. Может быть, многие передачи по Кольцу станут нам понятнее после получения тех материалов, которые мы доставим с этого корабля. Странная форма у него — дисковидная спираль, рёбра на его поверхности очень выпуклы. Как только кончим перегрузку «Паруса», займёмся чужаком — сейчас пока нельзя оторвать ни одного человека.
— Но мы обследовали «Парус» за несколько часов…
— Я рассматривал диск в стереотелескоп. Он заперт, нигде не видно никакого отверстия. Проникнуть внутрь любого космического корабля, надёжно защищённого от сил, много более могучих, чем все земные стихии, очень трудно. Попробуйте пробиться в запертую «Тантру», сквозь её броню из металла с перестроенной внутренней кристаллической структурой, сквозь верхнее боразонное покрытие — это задача похуже осады крепости. Ещё труднее, когда корабль совершенно чужой, с незнакомыми принципами устройства. Но мы попытаемся его разгадать.
— А когда мы посмотрим найденное в «Парусе»? — спросила Низа. — Там должны быть потрясающе интересные наблюдения тех прекрасных миров, о которых шла речь в сообщении.
Телефон донёс добродушный смешок начальника:
— Я, мечтавший с детства о Веге, больше всего сгораю от нетерпения. Но для этого у нас будет много времени на пути домой. Прежде всего — вырваться из этого мрака, со дна преисподней, как говорили в старину. Исследователи «Паруса» не делали посадки, иначе мы нашли бы множество вещей с тех планет в коллекционных кладовых корабля. Вспомните, мы обнаружили, несмотря на тщательный осмотр, только фильмы, измерения и записи съёмок, пробы воздуха и баллоны с взрывной пылью…
Эрг Ноор умолк и прислушался. Даже чуткие микрофоны не доносили ветрового шума — буря стихла. Снаружи сквозь почву слышался скрежещущий шорох, передававшийся стенкам башенки.
Начальник двинул рукой, и понявшая его без слов Низа выключила освещение. Мрак в нагретой инфракрасным излучением башенке казался плотным, как чёрная жидкость, будто сооружение стояло на дне океана. Сквозь прозрачную твердь силикоборового колпака замелькали вспышки коричневых огоньков, отчётливо видимых людьми. Огоньки загорались, на секунду образуя маленькую звёздочку с тёмно-красными или тёмно-зелёными лучами, гасли и опять появлялись. Звёздочки вытягивались цепочками, которые изгибались, свивались в кольца и восьмёрки, беззвучно скользили по гладкой, твёрдой, как алмаз, поверхности колпака. Люди в башенке ощутили странную резь в глазах, острую мгновенную боль вдоль крупных нервов тела, точно короткие лучи коричневых звёздочек иглами втыкались в нервные стволы.
— Низа, — прошептал Эрг Ноор, — передвиньте регулятор на полный накал и сразу включите свет.
Башенка осветилась ярким голубым земным светом. Ослеплённые им люди не увидели ничего — вернее, почти ничего. Низа и Эон успели заметить, или это только показалось, что мрак с правой стороны башенки не сразу исчез, а на мгновение остался каким-то растопыренным, усаженным щупальцами сгустком. Это «нечто» молниеносно вобрало в себя щупальца и отпрыгнуло назад вместе со стеной тьмы, отброшенной светом. Эрг Ноор ничего не увидел, но не имел оснований не доверять быстрой реакции своих молодых товарищей.
— Может быть, это призраки? — предположила Низа. — Призрачные сгустки тьмы вокруг зарядов какой-то энергии вроде, например, наших шаровых молний, а вовсе не формы жизни? Если здесь всё чёрное, то и здешние молнии тоже чёрные.
— Ваша догадка поэтична, — возразил Эрг Ноор, — только она вряд ли верна. Прежде всего «нечто» явно нападало, домогаясь нашей живой плоти. Оно или его собратья уничтожили людей с «Паруса». Если оно организованно и устойчиво, если может двигаться в нужном направлении, накапливать и выделять какую-то энергию, тогда, конечно, ни о каком воздушном призраке речи быть не может. Это создание живой материи, и оно пытается нас пожрать!
