Внимательно посмотрев на Николаеву, я на всякий случай уточнила:
– Фролова ведь не умерла?
Тамара Федоровна, наливавшая в этот момент в заварочный чайник кипяток, дернулась, горячая вода пролилась на кухонный стол.
– Ой, ой… – запричитала пожилая дама. – Куда подевалась тряпка? Ой, стол жалко! Ой, испортила…
– С пластиком ничего не случится, – перебила я Николаеву.
– У вас телефон мигает, – попыталась та сменить тему, – ответьте. Вдруг звонок важный?
– Ничего, подождут, – отмахнулась я и продолжила гнуть свою линию. – Чем дальше от Москвы, тем проще договориться с начальником зоны. Ксению отправили за Урал, а там ей поставили фальшивый диагноз. Как умирающую, Фролову освободили, и она якобы скончалась в крохотной больничке в глубокой провинции. Однако я не удивлюсь, если вскоре после ее смерти главврач клиники стал разъезжать на новой иномарке или переехал в просторную квартиру. Думаю, Фролова получила документы на другое имя и сейчас свободна. Андрей Николаевич оказался благородным человеком, вытащил Ксению из-за колючей проволоки. Но сердцу не прикажешь, Кутузов полюбил Клаву и женился на ней. И все же, по-моему, не очень-то красиво с его стороны было затевать свадьбу, когда Фролова еще маялась в бараке.
Тамара Федоровна отшвырнула тряпку, которой яростно терла совершенно сухой стол.
– Не говорите ерунды! Андрей сделал для Ксюши все, что мог. После смерти Клавы он улетел в США, и Фролова к нему…
Николаева зажала рот ладонью.
– …присоединилась, – договорила я за нее.
Тамара Федоровна чуть не заплакала.
– Я этого не говорила, не додумывайте за меня.
Я подняла руки.
– Успокойтесь, я не имею ни малейшего желания навредить Кутузову или Фроловой. Моя конечная цель – выяснить, кто прислал Ирине Леонидовне отравленный пирог с черникой.
Пожилая дама опустилась на диван.
– Я хотела рассказать вам, как у Дюши с гувернанткой началось. Ксения, конечно, милая, но ничего особенного, стандартная хорошенькая молодая женщина. А Клава… Когда она пришла к дом, внешность ее не произвела на нас никакого впечатления: на голове пучок, на носу очки, косметики ноль, одета аккуратно, но платье балахонистое. Типичная училка, бесполое существо. Андрюша к ней тогда ни малейшего интереса не проявил. А потом… В общем, слушайте, как все было…
На праздник в честь юбилея поселка Андрей гувернантку из приличия пригласил, небось думал, она откажется пойти. Но Клава с радостью согласилась. Хорошо помню, как он спустился со второго этажа и крикнул:
– Кутя, Клавдия, вы готовы? Нам пора.
Гувернантка вышла из своей комнаты, и я ахнула. Красавица! Клавдия сделала оригинальную прическу, сняла дурацкие очки, наложила макияж и надела платье-футляр с четко обозначенной талией. У нее оказались огромные глаза, губы, как на картинке, кожа – персик, шея лебединая, фигура – загляденье. Андрюша собрался идти в клуб по-простому, в брюках и пуловере, но при виде Клавы убежал наверх. Потом спустился в костюме, рубашка белая, запонки, заколка для галстука с бриллиантами – и сказал ей:
– Такую даму, как вы, должен сопровождать достойный кавалер.
А я сразу поняла, что он очарован гувернанткой. Мой приемный сын влюбчив, как подросток, но очень порядочен, поэтому сделал все, чтобы вытащить Ксюшу из беды. Фролова не смогла вызвать у Андрея любовь. Клава же оказалась умной. В постель к хозяину не прыгнула, ухаживания его отвергла, подарки не брала, сказала: «Я воспитана в старых традициях, умру, но не поцелую мужчину, если не состою с ним в браке».
Андрей привык к другим женщинам, ему до Клавдии никто не отказывал, поэтому он завелся, решил непременно получить то, что в руки не шло, и повел гувернантку в загс. Она сразу забеременела. Клава чем-то напоминала Юлию – чистая, неизбалованная, никаких бывших мужей-любовников, но без Юлиного глупого романтизма и лени. Не знаю, сколько бы Андрей и Клава вместе прожили, очень уж разные они были по менталитету, однако их семейное счастье коротким оказалось.
О беде со второй женой Андрея я от Кути узнала. Девочка прибежала на кухню, вся трясется:
– Тата, Тата, Клаве плохо! Она на газоне лежит, не встает. Я вышла в сад и ее увидела. Скорей, надо доктора позвать!
Я трубку схватила, номер набираю и одновременно на улицу лечу, Кутя со мной, рыдает. Тело в траве я издали увидела, как добрела до него, не помню. Присела около молодой хозяйки на корточки, голову задрала и вижу: открыто окно второго этажа, то самое, из которого Юля упала. Ну и началось! Милиция, вопросы, опять Константин Васильевич по участку ходит. Я Кутю в детской закрыла, никого к ней не пустила, всем заявила:
– У ребенка шок, разговаривать она с вами станет только в присутствии доктора, меня и адвоката. И не сегодня, а когда в себя придет.
Дождалась, когда все уехали, и потихоньку давай Кутю спрашивать, что да как. Она сказала, что сидела дома, читала, потом взяла айпад и пошла во двор, хотела лечь в гамак, который висит между соснами. Тогда и увидела тело в траве.
На следующий день Андрей вошел в мою комнату с таким лицом, что я перекрестилась, и начал раздавать указания в телеграфном стиле:
– Сложить наши с дочерью вещи. Необходимые. Уезжаем через час. Вопросов не задавать.
Я побоялась ослушаться, сделала, как он велел. Андрей забрал девочку и испарился. Ночью, в районе двух, он вернулся, меня разбудил и сказал:
– Мне Ира правду рассказала. Кутя ведь с Горской дружила, доверяла ей свои тайны. У девчонки прямо мания развилась по поводу моей женитьбы. Она решила, что я Клаву в дом привел неспроста, хотел с ней расписаться, она, мол, только прикидывалась гувернанткой, чтобы заранее с падчерицей в контакт войти. Обезумевшая девочка надумала от потенциальной мачехи избавиться на празднике, поэтому вколола яд в эклеры, а потом руку нарочно фужером поранила, чтобы самой уйти и меня увести. Подумала, все решат, что крем несвежий, вот люди и умерли. В том числе ненавистная «гувернантка». Да только Клава за столом не осталась, вместе с нами в травмпункт поехала. В общем, тогда Ольге не удалось Клаву убить. Зато сейчас она преуспела – вытолкнула ее из окна. Ирина подстригала в тот момент туи и видела и то, как Клавдия упала, и то, как через секунду со второго этажа вывесилась Кутя и плюнула вниз. Очень тяжело это признавать, но моя дочь серийная убийца. Полагаю, она и родную мать жизни лишила. Ольга больна. Сейчас девчонка в частной психиатрической лечебнице. Я уезжаю, более в «Крот» не вернусь, отправлюсь за границу, благо виза есть. Полетишь со мной в Америку?
Я отказалась. Что мне в чужой стране делать? Языка не знаю, с ума сойду от тоски по родине. Конечно, я попыталась Андрея вразумить.
– Дюша, Горская может врать. Много вопросов возникает. Например, где Кутя могла яд взять?
А он как глянул – у меня прямо язык к нёбу прилип. Зубами скрипнул и вещает:
