– Ах, Матата, Матата, наивная ты моя… – после паузы произнес Андрей. – А что насчет дачи в Лыкино? Почему мы с тобой никогда там не бывали? По какой причине отец отправлял нас каждое лето на три месяца в Крым? Отчего бы няне с мальчиком не пожить в Подмосковье?
– Коля очень любил тебя, поэтому выбирал лучшее, – пустилась в объяснения Тамара. – В средней полосе июнь – июль бывают холодные, дождливые, а ты рос болезненным, часто простужался, конечно, в Крыму отдых для тебя был полезнее. В конце августа я возвращала в Москву румяного, вволю накупавшегося, наевшегося фруктов ребенка. Да, провести три месяца в Судаке было недешево, но Николай Андреевич никогда не думал об экономии, когда речь шла о наследнике.
– Отец работал в заочном институте, готовящем бухгалтеров, – со странным выражением на лице продолжал Андрей, – не в МГУ, не в МВТУ, не в МГИМО. Зарплата у него в вузе была небольшая. Ты не интересовалась, откуда в семье деньги? Мы ведь жили очень хорошо.
– Милый, я не являлась законной женой Николая Андреевича, – напомнила Николаева, – поэтому считала неприличным задавать некоторые вопросы. Теперь насчет того, почему мы с тобой никогда не катались в Лыкино. У нас в Москве была четырехкомнатная квартира. Обычным людям такой на троих – за глаза. Но твой папа писал учебники, ему требовались тишина, покой, поэтому он сделал дачу кабинетом, ездил туда работать…
Андрей пересел на диван.
– Матата, отец за всю жизнь издал пару методических пособий. Он же не писательница Смолякова, которая выдает на гора детективные романы с завидной скоростью.
– Ну и что? Николай трудился медленно, вдумчиво. Нельзя сравнивать научные труды и всякую белиберду, – обиделась Тамара.
– После смерти отца ты через два месяца поехала на дачу. Зачем? – неожиданно спросил Кутузов.
Тамара Федоровна удивилась.
– Надо же было проверить, что творится в доме. При жизни Николая Андреевича я там не хозяйничала, но когда его не стало, решила поддерживать порядок. Хотела помыть полы, увезти книги и рукописи, сохранить их.
– Но мне ты о своей акции не сообщила, – сказал Андрей, – отправилась тайком, меня с собой не пригласила.
– Не хотела тебя травмировать, – призналась Николаева, – тяжело ведь разбирать вещи покойных, по себе знаю. Я была восьмилеткой, когда скончалась моя мама, и тетка велела мне одежду ее в чемодан сложить. До сих пор помню, как рыдала над мамулиными платьями. Не желала тебе тех же эмоций.
– А мне в год смерти отца исполнилось восемнадцать, я уже учился в институте, не надо меня сравнивать с маленькой впечатлительной девочкой, – вздохнул Андрей. – Но вернемся к твоей поездке на дачу. Ты явилась в Лыкино и увидела, что в доме пусто.
– Дорогой, ты же знаешь: туда залезли воры, – напомнила Тамара Федоровна. – Вынесли все – книги, постельные принадлежности, мебель, посуду, сорвали занавески… Я, когда увидела разгром, растерялась. И вместо того чтобы обратиться в милицию, бросилась звонить тебе. Вы с Мишей спешно примчались в Лыкино, а Горский сказал: «Тетя Тата, не надо звать ментов. Ничего хорошего из этого не будет. Вам измотают нервы, заставят сто раз мотаться в Подмосковье давать показания и все равно никого не найдут. Жаль хабар, но он пропал и назад не вернется. Поберегите нервы, сдайте дом тем, кому нужно пустое помещение, и живите спокойно». Я его послушалась. Мишенька очень разумный.
Кутузов обнял приемную мать.
– Ох, Матата, а я ведь был уверен, что ты в курсе… И Мишка не сомневался… Это мы выкинули вещи из дома. Почему? Хотели тебе помочь. Подумали, что ты будешь вынуждена очистить дом и испытаешь малоприятные ощущения. А ты, не сказав мне ни слова о своей запланированной поездке в Лыкино, только подтвердила наши с Мишей предположения. Мы решили: ты не взяла себе в помощь двух здоровых парней, так как не хотела, чтобы они видели интерьер дачи. А еще ты поверила в версию с ограблением. Нам с Мишей, когда мы на дачу примчались, показалось, что на твоем лице было написано облегчение: «Слава богу, что не надо самим избавляться от антуража публичного дома».
– Дюша! – подпрыгнула Николаева. – Что ты несешь?
Андрей притянул бывшую кормилицу к себе.
– Ну да, отец содержал в Лыкине бордель. Заведение было элитным, в «девочках» там состояли замужние дамы, желающие развлечься, а посещали их респектабельные богатые мужчины, в основном из провинции, из Сибири.
– О нет… – прошептала потрясенная Тамара Федоровна.
– Не веришь? Спроси Мишу, – усмехнулся Кутузов. – Мы с ним случайно узнали правду. Учились тогда в восьмом классе и на зимние каникулы решили без спроса устроить на даче вечеринку. В общем, слушай…
Я был предоставлен самому себе – отец сказал, что уехал в Питер по работе, ты попала в больницу с приступом холецистита. В Лыкине я никогда не был, но меня это не смутило. Полез к отцу в стол, нашел книжку по оплате за свет-газ в подмосковном доме, из нее узнал адрес. Мы с Мишкой договорились с девчонками: пусть они к семи вечера приезжают на электричке на станцию, встретим их на платформе. А сами помчались в Лыкино пораньше. Ключей у нас не было, но мы решили, что как-нибудь залезем внутрь. Нам исполнилось четырнадцать, а в этом возрасте ни из чего проблемы не делают.
Но, очутившись на участке, мы сразу поняли, что в здании кто-то есть – из-за плотно закрытых занавесок пробивался свет. Осторожно походили вокруг, нашли щелку в гардинах, увидели спальню с кроватью и на ней бабу с мужиком. Я, дурачок, хотел бежать в милицию, решил, что дачу взломали грабители. А Мишка меня остановил:
– Не дергайся, наверняка дядя Коля пустил на дачку приятелей. Видишь, машина стоит? Воры так нагло себя не ведут. Давай поглядим, чего они в койке вытворяют.
И в этот момент подъехала еще одна тачка, мы метнулись за гараж. Из незнакомого автомобиля вышли отец и какая-та женщина.
– Все понятно, – прошептал Мишка, – у взрослых тут вечеринка, ни в какой Питер Николай Андреевич не улетел.
Мы с Горским убежали и всю дорогу до Москвы молчали.
Я, подросток, испытал шок. Папа спит с женщинами? Он же старый! Сексом занимаются исключительно молодые, после тридцати уже пора о смерти думать!
На следующий день отец вернулся домой, наткнулся в прихожей на мои грязные ботинки и сделал замечание:
– Обувь чистить надо самому, а не сваливать эту обязанность на Тату. Никогда не заставляй женщину мыть загвазданные штиблеты, это унизительно.
Я, переживший накануне шок, слетел с катушек:
– Спасибо за урок. Сам-то чем в Лыкине занимаешься? Вчера мы с Мишкой туда ездили и все видели!
Отец крякнул. Я испугался, что папа разозлится, но он спокойно сказал:
– Ясно. Зови сюда Михаила. Хорошо, что Таты нет, этот разговор лучше проведем в ее отсутствие.
И все нам, пацанам, честно рассказал. Вкратце содержание его речи было таким. На свете много хороших женщин, которым не повезло встретить мужчину для секса. Они любят мужей, заботятся о них и детях, но в постели оргазма не испытывают, а от этого у них всякие бабские болезни и истерики. То же самое с мужиками. Отец решил помочь своим знакомым. Ничего плохого на даче не происходит, там встречаются пары по обоюдному согласию. Но Тате об этом рассказывать нельзя…
