– Сбрось эсэмэску, я сейчас не могу говорить, – бормотнула я и посмотрела на женщину. – Извините, с работы беспокоят.
– Сотовый – это благо цивилизации, но я, имея его в сумке, ощущаю себя козой на привязи, всегда ведь могут дернуть, – улыбнулась пенсионерка. – Кого-то ищете?
– Да, Тамару Федоровну Николаеву, – сказала я. – Пыталась дозвониться до нее, но старушка не берет трубку. Вы, наверное, ее родственница?
– Можно и так сказать, – кивнула женщина.
– Компаньонка? – предположила я.
– Нет.
– Домработница?
– Нет. Что вы хотите?
– Очень нужно побеседовать с Николаевой. Если, конечно, она способна поддерживать диалог, – ляпнула я.
На лицо дамы наползла тень.
– А почему Тамара не должна поддерживать диалог?
– Восемьдесят пять лет преклонный возраст, – вздохнула я. – Болезни, слабость, иногда… э… человек превращается в ребенка…
Собеседница посторонилась.
– Входите. Обувь не снимайте, просто вытрите подошвы о коврик. Считаете, что человек, перешагнувший восьмидесятилетний рубеж, немощен умственно и физически?
– Старость не радость, – процитировала я любимое выражение Полины, домработницы моей мамы. Сорокалетняя прислуга произносила его всякий раз, когда хозяйка просила ее аккуратнее убирать квартиру.
Пенсионерка усмехнулась. А потом, держа спину совершенно прямо и не сгибая колени, легко наклонилась вперед, положила ладони на пол, затем обхватила ноги руками и прижала голову к лодыжкам.
– Повторите это упражнение, и я познакомлю вас с Тамарой, – сказала она, выпрямляясь без малейших признаков одышки.
Я удивилась, но начала медленно наклоняться.
– Э, нет, так не пойдет! – засмеялась незнакомка. – Прогнитесь в пояснице, сведите лопатки вместе, спину держите прямо, пятки вместе…
– Не получается, – пропыхтела я, – под коленями очень больно.
– Вот, совсем молодая и не можете несложное упражнение повторить. А мне девятый десяток, и что? – снисходительно заметила собеседница.
Я разинула рот.
– Вы Тамара Федоровна?
– Почему вы так удивлены? – прищурилась хозяйка.
– Ну… э… – забормотала я.
– Не оправдала ваших ожиданий? Не развалина? Не сумасшедшая? Не сижу в инвалидной коляске? – сыпала вопросами Николаева.
– У вас лицо шестидесятилетней дамы, – вырвалось у меня.
– Ожидали увидеть сморщенную каргу? – без тени улыбки осведомилась Тамара Федоровна. – Евлампия, сейчас много средств по уходу за собой, причем не обязательно приобретать бешено дорогие и ходить к косметологу, который выпишет счет с километром нулей. Есть прекрасно работающие кремы по демократичной цене. Хотите дожить до ста лет и не постареть? Это очень просто. Занимайтесь в фитнес-зале три раза в неделю, не обжирайтесь, исключите из рациона сахар, красное мясо, налегайте на овощи-рыбу, и ваша порция должна быть размером с пригоршню. Еще принимайте по утрам Омега-три и Кью-десять, много двигайтесь, работайте, где угодно, но только не сидите сиднем дома, смотрите на жизнь позитивно, радуйтесь, а не хнычьте, никому не завидуйте. Вот и весь секрет. А, чуть не забыла! Пейте не менее двух литров чистой воды без газа в день и заботьтесь о ближних. Не надо помогать всему человечеству, детям из Африки, беднякам из Латинской Америки, лучше принести кастрюльку супа заболевшей соседке. Если каждый протянет руку помощи своим родным, друзьям и тем, кто живет с ним в одном подъезде, в мире не будет несчастных людей. Вы Евлампия Романова? Ваш муж Максим Вульф купил мой особняк в «Кроте»? Что-то случилось? Возникли проблемы с домом?
Я, ошеломленная речью Николаевой, смогла лишь маловразумительно промямлить:
– Ну… э… да… Можно руки помыть?
– Конечно, – кивнула хозяйка. – Санузел налево по коридору, вторая дверь, полотенце для гостей оранжевое. Судя по вашему виду, у нас состоится весьма серьезный разговор. Так?
Я кивнула.
Тамара Федоровна сложила руки на груди.
– Заварю пока чай с мятой. Траву сама выращиваю. А вот в «Кроте» она плохо росла, там деревья солнце закрывали. Столовая через холл направо. Жду!
Я вошла в ванную и сунула руки под холодную воду. Наверное, надо действительно начинать посещать спортзал. Как-то некомфортно осознавать, что дама на девятом десятке легко касается ладонями пола, а ты, еще вполне молодая, не можешь дотянуться пальцами до голени.
Телефон в кармане завибрировал, я вынула трубку и увидела два сообщения от Костина. Первое было таким: «Белорусы поговорили с Анной Беляевой, продавщицей из пекарни. Она сказала, что пирог с черникой купила женщина. Лица ее она не запомнила, та была в низко надвинутой шапке. Стройная, значит, молодая, невысокого роста. Из особых примет розовый свитер с аппликацией в виде кошки. Анна спросила у покупательницы, где она купила такой, и услышала в ответ: «На минус первом этаже торгового центра, там пуловеры на заказ делают». Зайди в бутик и поинтересуйся, кто приобрел шмотку, скорей всего у них есть в компе ФИО девушки и, может быть, ее адрес». Второе сообщение было короче: «Ольга Андреевна Кутузова, по прозвищу Кутя, работает воспитателем детского сада в поселке городского типа Мишкино. Учреждение ведомственное, принадлежит тресту «Компромростестбум». Заведующая Алена Петровна Крылова».
Я спрятала телефон, поправила волосы, прошла на кухню и села за стол.
Тамара Федоровна поставила передо мной полную чашку и, устроившись напротив, осведомилась:
– Начнем беседу?
Я набрала полную грудь воздуха, но сказать ничего не успела, из коридора послышался знакомый голос.
– Таточка, извини, что задержалась! Книжный уже закрыт, я купила тебе новую Смолякову на лотке, был только бумажный переплет. У нас гости?
Я обернулась и увидела входящую в столовую воспитательницу Олю.
– Ой! Евлампия! – удивилась она.
– Жаль, не прихватила ваш красивый свитер с кошкой, – медленно сказала я. – Нам надо поговорить.
Ольга сгорбилась.
– О чем? Кто вам сказал, где я живу?
– Посмотрела в справочнике, – лихо соврала я.
Тамара Федоровна нахмурилась.
– Зачем вы пришли? Я полагала, что вы обнаружили в доме…
Николаева замолчала.
– Что плохого можно найти в доме? – тут же поинтересовалась я.
– Мышей, – поморщилась дама. – Зимой грызуны массово пролезают в кухню. Наверное, хотите узнать, как от них избавиться.
Я посмотрела на Кутю.
– Нет, у меня возник другой вопрос. Оля, свитер с кошкой, который вы заботливо предложили мне надеть, уникален? Он один такой?
