Венсану казалось, еще немного, и от линз, которые упорно протирал Дмитрий Дмитриевич, возгорится пламя. Так сказать, он добудет огонь новоизобретенным способом – от очков.
– Успокойтесь, Дмитрий Дмитриевич. Вы, конечно, расстроили меня, но не своими действиями, а еще одним подтверждением, что ваша пациентка не совсем порядочная женщина.
– Вас это трогает? – наконец-то поднял глаза Дмитрий.
– Как ни странно, меня самого – трогает, – ответил Венсан. – Вы ведь потом принесли мне записку от нее…
– Я подумал, что, возможно, она захочет взяться за ум и завязать с наркотиками, а такой порядочный человек, как вы, поможет ей в этом… Слишком уж красивая женщина пропадает…
– Вам звонят, шеф, – сообщила Ольга по связи, прервав их разговор.
– Меня нет, – быстро ответил Венсан.
– Это Галина Анатольевна.
– Соедини, – обреченно вздохнул Венсан.
– Венсан, здравствуй, – раздался приятный голос Галины, а Дмитрий Дмитриевич, воспользовавшись ситуацией, тихо выскользнул из кабинета начальника.
– Здравствуй, Галчонок. Я виноват перед тобой, обещал прийти на ужин и не появился.
– Ничего страшного, я привыкла. Ты же занятой человек. Наверное, задержали на работе? – спросила Галина.
– Наверное… то есть так оно и было, – спохватившись, ответил Венсан, чувствуя себя весьма мерзко.
Он обманывал любимую женщину, с которой был близок несколько лет. А что он еще мог ей сказать? Что поехал на свидание к даме, которую видел первый раз в жизни, провел с ней лучшие полдня в жизни и безропотно пошел с ней на квартиру с недвусмысленными намерениями? Он не хотел, чтобы Галина опять начала рыдать в трубку.
– Я приглашаю тебя на выставку молодых художников и ужин в ресторане. Надеюсь, сегодня ты мне не откажешь? – прощебетала она.
– Конечно, дорогая.
– Тогда я жду тебя в шесть вечера у Дома художников, а сейчас у меня есть одно неотложное дело.
– Я буду, – пообещал Венсан, положил трубку, забыв попрощаться, и тупо уставился на фотографию какой-то супермодели в бикини на календаре, висящем у него на стене.
Больше всего он хотел найти женщину с редким именем Фрида и потребовать от нее хоть каких-то объяснений. Теперь он уже не был уверен, что у них ночью вообще что-то было, а мог вполне предположить, что Фрида сама его усыпила, подсыпав какое-нибудь снотворное. Венсану не давал покоя вопрос: зачем ей это надо было? Деньги у него в кошельке остались целы, кредитные карточки тоже. Никакого смысла в нападении на свою персону он не видел.
«Просто театр одного актера», – промелькнула у него мысль, и он уцепился за нее, словно гончая, взявшая след. Почему-то ему стало казаться, что Фрида имеет какое-то отношение к театру. Во-первых, полная женщина, в квартиру которой она его привела, обронила фразу «как у нас в театральном буфете». Из этого можно было сделать вывод, что Зина работает в буфете при каком-то театре. Во-вторых, женщина, чью машину он видел в момент нападения на Софью Карелину, оказалась театральной художницей. А ведь саму Софью, последней видевшую Михаила в живых, тоже разыскать не удалось. Нет, театр явно был замешан в этой грязной истории. Вдруг пришли на память слова театрального декоратора, которая предлагала ему пригласительный билет на два лица на какой-то спектакль с намеком: «Я уверена, что они вам пригодятся!» Тогда он этого не понял, а теперь Венсан был уверен на все сто процентов, что сегодня вечером он пойдет не на выставку молодых художников, а в тот театр. Насчет Галины он не сомневался: она ради него поменяет все свои планы.
Разбудил Фриду противный кошачий ор, скорее утробное мяуканье. Так ее черный кот Васька встречал май из года в год, да и другие месяцы в году тоже. Фрида, не встающая раньше полудня, открыла один глаз и посмотрела на циферблат еще одного ненавистного ей предмета – будильника.
– Девять утра! – взорвалась она, так как для нее это было равносильно пяти часам утра в расписании обычного человека. – Максим! Прибей этого кота! Или напои его контрасексом! Это невозможно больше слушать!
Она положила себе на голову подушку и попыталась уснуть, но кот не унимался. Фрида поняла, что сегодня поспать ей не удастся. Ее огромная, неправильной формы спальня была выполнена в своеобразном стиле. Начнем с того, что это был мансардный этаж и потолок шел к стене под углом. Окна начинались где-то посередине стены и переходили на потолок. Они наполняли помещение солнечным светом. Фрида часто повторяла, что любит лежать на кровати и смотреть в окно на потолке, когда идет дождь.
– Капли летят тебе в лицо и не долетают, разбиваясь о стекла, и, глядя на белые фонтанчики брызг, возникает ощущение, что летишь ты по Млечному Пути, – сообщала она гостям, впервые посетившим ее квартиру.
Здесь были стены, выложенные натуральным камнем, и мини-водопад, стекающий по декоративным камням стены. Фрида любила заниматься йогой под шум льющейся воды. Пол из очень светлой паркетной доски контрастировал с алыми парчовыми занавесями. Мебели в квартире был минимум, хозяева явно предпочитали простор. Зато вещи можно было увидеть совершенно разные – от плюшевых медведей разных размеров и разных цветов до спортивных кубков за достижения в художественной гимнастике. Фотографии друзей хозяев квартиры были помещены в изящные рамочки из латуни, украшенные бусинками. На стенах висели картины московских художников. Трюмо нежно-розового цвета с хрустальными ручками было завалено различными принадлежностями для макияжа.
В изумрудной гостиной находились самый современный домашний кинотеатр и аудиосистема. Потолок освещался множеством мелких лампочек, которые сливались с окном в звездную ночь и создавали полную иллюзию пребывания под открытым небом. Вообще, квартира носила отпечаток изысканного вкуса и некоторой небрежной богемности.
Фрида сунула ноги в пушистые тапки, накинула поверх пижамы белый халат из натурального шелка и направилась через огромную гостиную во вторую спальню, оформленную в стиле хай-тек. Здесь были серебристые стены со вставленными в них зеркальными панно, авангардная люстра в форме гоночного мотоцикла, которую можно было включить и заставить вращаться.
Мотоцикл «Харлей» выхватывал фарами кожаный голубой диван, стеллаж с книгами, стол с компьютером и ноутбуком, два надувных кресла, барную стойку и небрежно брошенную на паркетный пол шкуру белого медведя. За столом перед компьютером сидел женственный голубоглазый молодой человек. Гибкие длинные пальцы, не переставая, стучали по клавиатуре, глаза не отрывались от монитора, а на ушах сидели огромные наушники. Он даже не шелохнулся, когда Фрида вошла в комнату.
– Понятно, – протянула она, – мальчик отрывается вовсю! – Фрида подошла к нему и сорвала наушники. – Макс, в чем дело? Почему ты не охраняешь мой сон? Чертов Васька горланит все утро любовные серенады.
– Он у нас поэт… – встряхнул головой парень и улыбнулся Фриде. – Доброе утро, красавица!
