Приемная доктора Ломонда располагалась в пристройке дома № 61. Медсестра сразу проводила полицейских в кабинет, где их уже ждал сам доктор: довольно моложавый, веселый, розовощекий крепыш.
– Вначале я не узнал мисс Комфри по тому фото в газетах, но имя показалось мне знакомым, – объяснил он. – Тогда я внимательнее присмотрелся к фотографии и понял, что женщина действительно напоминает одну из моих пациенток. Это Рода Агнесса Комфри, она жила здесь, на улице Принсвейл, дом № 6.
– Она часто приходила на прием? – спросил Вексфорд.
– Всего один раз, в прошлом сентябре. Сами знаете, как это бывает, никто не думает о необходимости регулярных осмотров, пока до людей не доходит, что с ними что-то не так. В общем, она записалась и тогда же пришла.
– Вы не могли бы сообщить, на что именно она жаловалась? – с надеждой спросил Берден.
– Почему бы и нет? – добродушно рассмеялся доктор. – В конце концов, бедняжка все равно мертва. Она вообразила, что у нее аппендицит, потому что почувствовала боли в правой стороне брюшной полости. Я ее осмотрел, но поскольку никаких других симптомов не оказалось, сделал вывод, что скорее всего причина была в несварении. Порекомендовал воздерживаться от алкоголя и жирной пищи, а если боли не прекратятся, прийти вновь за направлением в больницу. Она не вернулась, и я, в общем-то, этому нисколько не удивился. Минуточку, я вам сейчас покажу ее формуляр. Я прошу всех своих пациентов заполнять такие.
Он достал карточку и прочитал:
– Рода Агнесса Комфри, 49 лет, в анамнезе никаких недомоганий, кроме обычных детских болезней. Никаких хирургических операций. Курящая. Я посоветовал ей бросить. Хм, «Алкоголь – только в компаниях»… Ну, это может означать что угодно. «Предыдущий врач: доктор Кастл, Глейб-роуд, Кингсмаркхэм, Сассекс».
– Он умер в прошлом году, – припомнил Вексфорд. – Спасибо, доктор, вы нам очень помогли. Не подскажете ли чужестранцам, где находится эта самая Принсвейл-роуд?
– На полпути вниз с холма, по той дороге, которой вы ехали от станции. На этой же стороне улицы, сразу перед галереей маленьких магазинчиков.
Вексфорд и Берден двинулись вниз по Мортон-Хилл.
– Ну не странно ли? – буркнул Вексфорд. – Казалось бы, все здесь должны знать ее под вымышленным именем, но врачу она сказала настоящее. Почему, хотел бы я знать?
– Решила не рисковать? – предположил Берден.
– А в чем риск-то? По английским законам каждый может назваться, как ему угодно. Люди уверены, что с этим могут быть сложности, а на самом деле – проще простого. С завтрашнего дня я могу именоваться Уотерфордом, а ты – Бреммелем, и это будет абсолютно законно.
– Почему именно Бреммелем? – обиженно вопросил Берден.
– Например, потому, что ты вечно ворчишь и бурчишь под бременем жизни. Не важно, забудь. Давай-ка сначала заглянем к моим приятелям, а потом пойдем искать эту Принсвейл-роуд.
Бейкер, похоже, успел сменить гнев на милость и встретил Вексфорда доброжелательно.
– Майкл, познакомься со своим тезкой, Майком Берденом. Майк, а это сержант Клементс.
Когда-то, пусть и всего на несколько часов, инспектор подозревал этого румяного сержанта с детским лицом в убийстве по делу об опеке над его приемным сынишкой. Поэтому до сих пор, встречаясь с ним, Вексфорд испытывал чувство вины. Пусть он никогда не высказывал свои подозрения вслух, сам-то он об этом помнил. Как вообще ему могла прийти тогда в голову идея заподозрить в чем-то этот оплот законопослушания? С тех пор при встречах с сержантом он старался быть вежливым и не забывал справляться о приемных детях Клементса: юном Джеймсе и его маленькой сестренке. Впрочем, сержант слишком уважал правила субординации, чтобы обсуждать свои домашние дела с главным инспектором. Сегодня Вексфорд был этому только рад, пусть и по своим причинам: ведь в таком случае ему бы пришлось рассказывать о внуках, а сейчас эта тема для него была слишком болезненна.
– Принсвейл-роуд? – переспросил Бейкер. – Неплохой райончик. По-моему, дом № 6 – это одно из тех современных строений с широкими окнами и деревянной обшивкой.
– Простите, сэр, – перебил его Клементс, – если я не ошибаюсь, несколько месяцев назад нас вызывали как раз в тот дом по поводу кражи. Я сбегаю, сверюсь с архивом.
Похоже, Бейкер был рад гостям, развеявшим августовскую скуку Кенбурн-Вейла.
– Как насчет обеда в «Гранд-Дюке», Редж? А потом вернемся сюда. Нет возражений?
Бейкер всегда заводился с полуоборота, поэтому Вексфорд старался его не раздражать. Он сказал, что они с Берденом с радостью принимают приглашение и добавил, к видимому удовольствию Бейкера, что без него они были бы как без рук. Появился сержант, гордый добытой информацией.
– В доме № 6 проживает некая миссис Фарринер, – объявил он. – Вернувшись из отпуска, она обнаружила следы взлома на двери соседского дома. Похоже, у нее самой имеются ценные вещи, в прошлую субботу она приходила к нам с просьбой присматривать за ее домом, пока она будет в отъезде.
– Почему бы в таком случае ей просто не установить в доме сейф? – буркнул Бейкер. – Что толку…
– Сержант, а сколько лет этой миссис Фарринер? – неожиданно для самого себя прервал его Вексфорд. – Как она выглядит?
– Я никогда не встречался с ней лично, сэр. Насколько мне известно, она среднего возраста, вдова или разведена. С ней беседовал Дайнхарт.
– В таком случае сделайте одолжение, покажите ему эту фотографию.
– Вы думаете, что эта Фарринер и есть Комфри, сэр?
– Почему бы и нет?
Но Дайнхарт не смог ни подтвердить, ни опровергнуть гипотезу Вексфорда. Он помнил только, что миссис Фарринер – высокая крупная темноволосая женщина, которая живет одна. На фото же была запечатлена молодая девушка, а за двадцать лет люди сильно меняются. Поэтому он не смог ответить с уверенностью.
Вексфорд разволновался. Почему он не подумал об этом с самого начала? Все время огорчался из-за разъехавшихся на каникулы свидетелей, но совершенно упустил из виду одно: друзья и знакомые Роды могли быть уверены, что женщина просто уехала в отпуск и поэтому не разыскивали ее. Тем более если все они знали ее как миссис Фарринер и считали, что в данный момент она находится на курорте. Зачем тогда им звонить в полицию по поводу какой-то мисс Комфри, убитой в захолустном Сассексе?
В старомодном пабе «Гранд-Дюк», бывшем когда-то сельским постоялым двором, они взяли себе только холодные блюда. Вексфорд, однако, был слишком взвинчен, чтобы поесть с аппетитом. Дипломатические отношения с такими типами, как Бейкер, отнимали слишком много времени. Остальные, как казалось, не обратили ни малейшего внимания на то, что он сам посчитал настоящим прорывом в расследовании. Даже Берден не проявил никакого энтузиазма.
– Сам подумай, – убеждал его коллега, – разве не странно, что состоятельная женщина вроде этой Фарринер присваивает себе найденный в автобусе бумажник?
