Он прилетел в Исламабад рейсом авиакомпании «Иттихад» через Дубаи, куда прибыл из Лондона. У него были документы на имя Виталия Куракина, включая пластиковую карточку, свидетельствующую о том, что ее предъявитель являлся полковником российской армии. Он получил временное назначение в посольство Российской Федерации.
Кстати, в Исламабаде, городе, построенном специально для исполнения столичных функций, посольства России, США и Китая находились в нескольких минутах неспешной ходьбы друг от друга. На западе от них располагалась охраняемая территория президентского компаунда, северо-западнее – огромная мечеть.
Оперативный псевдоним ему оставили старый, несмотря на то что кое-где его знали, и это могло быть опасным. Разведчики – люди суеверные и псевдонимы менять не любят.
Полковник Куракин заселился в отель «Серена», относительно небольшой и приличный, расположенный на Ататюрк-авеню. В графе «профессия» он вписал «бизнесмен», оплатил номер за неделю.
Из отеля Куракин сделал два вполне легальных звонка. Первый тем персонам, которые продавали пакистанские плотины. Теперь, в результате похищения российских специалистов, эта сделка была сорвана. Второй – довольно влиятельному человеку, который имел бизнес-интересы в Москве и Казахстане. Больше ему ничего делать было не нужно. Менее чем через час к отелю подкатили несколько внедорожников.
Штаб-квартира ИСИ находилась на окраине Исламабада, в крупном компаунде, огороженном высоченным забором, охраняемом днем и ночью бойцами элитной сто одиннадцатой бригады армии Пакистана. Комплекс был построен в едином архитектурном стиле и смотрелся просто отлично.
Не считая бронетранспортеров, стоявших на входе. Страна уже несколько лет скатывалась в пропасть. Агрессивный ислам все более определял ситуацию в Пакистане. Нападения террористов можно было ожидать в любую минуту. Совсем недавно к отделению ИСИ в Лахоре они подогнали машину, набитую взрывчаткой: пятеро убитых, несколько десятков раненых.
Внутри все напоминало британский армейский клуб, какие здесь заботливо сохранялись до сих пор, правда, уже новыми хозяевами страны. Кусты роз, аккуратно подстриженные газоны, асфальтированные, чистые, без единого окурка дорожки, здания современной кубической архитектуры с минимальной площадью остекления. Это мера против прослушивания, а также на случай штурма комплекса.
Армия Пакистана являлась вещью в себе. Она была способна на многое, потому что до трети бизнеса в стране принадлежало ей прямо или косвенно. Армия контролировала спецслужбы, и никто не мог ей в этом помешать.
Она владела землями и сдавала их в аренду крестьянам. Старая традиция, оставшаяся со времен британцев, когда каждый полк получал землю «на прокорм».
Армия свергала власть, когда это было ей нужно. Последний раз такое произошло в девяносто девятом году.
Армейские офицеры ходили в свои клубы и жили в специальных районах, огороженных заборами и постоянно охраняемых военными караулами. Высокие чины нанимали детям британских нянь и отдавали их в Сандхерст и Форт-Ливенуорт. Они даже говорили в основном на английском, чтобы подчеркнуть свое отличие, отчуждение от всей остальной страны.
Гостя провели в главный корпус, стоявший на небольшом холме. Внутри сотрудники службы безопасности уже не носили оружие открыто, но их было много, больше, чем в том же ГРУ.
Офис едва ли не самой сильной спецслужбы региона походил на дорогую адвокатскую компанию. Гравюры и картины, рассеянный свет, напольное покрытие, глушащее шаги и подобранное в тон потолку и стенам. Коридоры были выдержаны в довольно приятном сероватом тоне. Полы темнее, потолок светлее.
Его провели на второй этаж. В отличие от ГРУ здесь на дверях были таблички с именами. Возможно, так проявлялось тщеславие высоких чинов. Не исключено, что такие таблички были не у всех. Надписи на них сделаны только на английском.
На двери, в которую они вошли, тоже была табличка с надписью: «Бригадир Ашраф Хасман. СС-директорат». Задачей этой структуры была борьба с терроризмом как в самом Пакистане, так и за его пределами. Как это часто бывает в разведслужбах, с одними террористами директорат боролся, других поддерживал. Предыдущий начальник этой конторы отправился в отставку после громкой атаки в Мумбае. При этом всплыли неприглядные факты, свидетельствующие о поддержке террористов силами пакистанской разведки.
Полковник знал, что бригадир Хасман, занимающий этот кабинет, действует не сам по себе. Он лишь ставленник группы высоких чинов, возглавляемой отставным министром внутренних дел генералом армии Насраллой Бабаром. Эти персоны были весьма близки к Талибану и схожим группировкам, действующим в Афганистане и Пакистане. Собственно, генерала Бабара можно было считать отцом Талибана в не меньшей степени, чем муллу Омара, одноглазого экстремиста-фанатика.
Их возможности в тайном мире пакистанского террора были очень велики. Существовала вероятность, что российских специалистов можно будет освободить и без силовой акции. Но рассчитывать только на это было бы глупо. В конце концов, террористическая акция наверняка планировалась именно в этих стенах.
Различные политические, военные и религиозные группировки имели свои интересы в стране и за ее пределами. Могло быть так, что похищение оказалось лишь приглашением к переговорам по поводу долей и всего прочего. Так тоже случается.
Бригадир Хасман оказался невысоким человеком лет пятидесяти. Вместо положенной ему военной формы он носил штатское и очки в тонкой золотой оправе. Он был вежлив, любезен и корректен. Его английский оказался превосходен.
Но Куракин напомнил себе, что, по данным ГРУ, именно этот человек участвовал в химической атаке на племена африди и шинвари в восемьдесят четвертом году, во время их восстания. Тогда он был всего лишь исполнителем, но и это говорило о многом. Внешность обманчива, и доверять ей не стоит.
По приказу бригадира им принесли традиционный чай. Там, где побывали англичане, люди пили именно его, а не кофе.
– Признаюсь, – сказал бригадир, пробуя чай. – Я не ожидал увидеть у себя столь важного гостя, как вы, уважаемый полковник. Мы с русскими долгое время были врагами, но в конце концов это происходило так давно! Мир меняется…
– И часто не в лучшую сторону, – проговорил Куракин.
Замечание о важном госте могло намекать на то, что они что-то знают. Ведь он работал в этой стране, а начинал вообще в Афганистане. Многие из тех, кто воевал там с Советской армией и выжил, теперь были большими людьми, амирами. Кто-то из афганских беженцев тоже стал важной персоной. Намек был на то, что найти человека, который захочет спустя много лет отомстить шурави, проблемой не станет.
– Увы.
– Я вижу, что оба мы понимаем, зачем я здесь, что именно меня сюда привело.
– Да, – сказал бригадир. – Нам известно о похищении ваших специалистов. Это сделали негодяи, которые осквернили наши традиции гостеприимства.
– Известно? – повторил Куракин. – Если так, то я полагаю, что вы работаете над их освобождением. Я ошибаюсь?
