С того дня, как она меня поцеловала, прошло уже несколько месяцев, мы также тайно встречались, моя копия работала безупречно, а время, которое мы были с Ал'лилель вместе нас настолько сблизило. Я уже не представлял себя отдельно от неё, и было, похоже, что такие же чувства она испытывает ко мне. С каждой встречей мы всё больше узнавали друг друга, она мне рассказала, откуда ей отец знает моего, кто он сам и почему её мамы нет рядом.
Оказалось, что Ал'гиел — это действительно один из самых старых эльфов и раньше состоял в Совете Старших, города эльфов Алондруина, как Старейшина своего Рода, он тоже участвовал в войне, и знает Повелителя по полю битвы, где им приходилось сталкиваться. Во время войны он вроде бы потерял двух дочерей, старших сестёр Ал'лилель, которых она никогда не видела. После этих событий его жена бросила его, с маленькой Ал'лилель на руках и он добровольно уехал в самую дальнюю деревню своего Рода.
Я в свою очередь рассказал всё о себе, о своей жизни, о том, что никогда не знал маму, и что в замке эта тема находится под запретом. С каждой встречей мы полностью раскрывались друг перед другом, и с каждым днём расставаться было всё мучительней и мучительней. Однажды я даже предложил ей уйти со мной, подальше от всех, и моих и её, но, не закончив сам, понял, что сказал глупость, посвящения не было ни у нее, ни у меня, принадлежать сами себе до него мы не могли, и если я ещё мог скрывать свою ауру, то, как мы выяснили Ал'лилель не смогла проделать тоже самое до своего посвящения. Организованные поиски нас, со стороны наших Родов быстро нас выловили по следу её ауры, так что даже совершать подобную глупость было незачем, мы бы лишились даже того, что было сейчас.
Все дальнейшие недели я жил как в тумане. По-настоящему я существовал только во время встреч с Ал'лилель, всё остальное время за меня действовал как будто другой Каин, он ел, работал, говорил с Гитой, тренировался. Истинный я оказывался только после выхода из замка и встреч с ней.
Глава 8. Удар
Удар, который настиг нас и перевернул всю нашу дальнейшую жизнь, был сначала ужасен, но как потом показали события развивавшиеся со скоростью самого быстрого жеребца, самое худшее ждало нас впереди.
Эн'рил, не забывший унижения от отца Ал'лилель, стал всегда следить за ней и вскоре начал подозревать об её отлучках, и как бы та не скрывала своё отсутствие, смог заметить её частые пропадания на несколько часов из деревни. Оскорблённое самолюбие, помноженное на огромную ревность, разъедало его каждый день, и то, что Ал'лилель не обращала на него ни капельки внимания, жутко его бесило. Это он устроил тогда ловушки, чтобы Ал'лилель в них упала, она сам хотел спасти её и получить благодарность её отца и благосклонность девушки. Чёртов вампир, нарушил все планы, явившись первым и спас девушку. Тщательно разработанный план, недели построения ям, недели распускания слухов у девушек о месте, где растёт много травы для приправы, — всё было зря. Поэтому, вспоминая, как смотрела на своего спасителя Ал'лилель, его разум заслоняла пелена бешенства. На него она должна была так смотреть, а не на этого вампирского выродка, ему она была должна дарить улыбки. Твёрдо решив покончить с вампиром, он стал вынашивать планы, как можно его убить, при этом чтобы подозрение на него не падало.
Прошлая попытка провалилась, гадкий вампир смог в одиночку пробраться к деревне, обойдя все ловушки, кроме самого Эн'рила в этой истории никто больше не пострадал. Месяц, проведённый вдали от дома, с табунами, ещё больше накалил его ярость к вампиру. После той истории, когда вампира забрали свои, его достать он больше не мог, по этому Эн'рил обратил всё своё внимание на Ал'лилель. Только он один заметил, что она иногда куда-то исчезала.
Проследить за ней ему не удавалось, так как Ал'лилель была всё время бдительна, и всегда следила, чтобы за ней не было слежки и чужих аур. Поэтому ничего не добившись, он пришёл и выложил все, что знал Старейшине. Тот раньше подозревал, что его дочь куда-то отлучалась, и, решив прояснить, задал её этот вопрос на прямую, и тогда ей пришлось соврать ему первый раз в жизни, о том, что к её отлучкам Каин не имеет никакого отношения, просто она нашла себе достойного парня из другой эльфийской деревни и встречается тайно с ним, так как пока не проверит свои чувства, не хочет знакомить его с отцом. Тогда Старейшина поверил ей безоговорочно, и даже не стал посылать за ней своих следопытов, чтобы не травмировать случайно дочь. Он настолько обрадовался, тому, что дочь, наконец, забыла того вампира, что даже не подумал о том, что дочь могла соврать ему, ведь у них были очень доверительные отношения и они никогда до этого друг друга не обманывали.
После слов Эн'рила, Старейшина задумался, и решил проверить правдивость его слов. Вызвав начальника следопытов, он попросил незаметно проследить за дочерью, само собой об этом поручении никто не должен был знать. Следопыты быстро установили слежку за Ал'лилель, и она даже не замечала, как они провожали и встречали её со встреч с Каином. Да и что могла сделать непосвящённая девушка, против опытных следопытов.
Поэтому о фактах встреч с вампиром, было быстро доложено Старейшине.
Вначале он хотел поговорить с ней, но потом понял, что это будет бесполезно и, несмотря на все запреты встречи продолжатся. Портить отношения с дочерью ему категорически не хотелось, и он спланировал, как можно всё устроить и не допустить дальнейшего развития отношений дочери и вампира. С помощью летучих мышей он списался со своим старым другом из Совета Старейшин, и попросил того, чтобы его дочь приняли в ученики Школы Магии столицы эльфийского королевства города Алондруина, на любой факультет, но именно сейчас, посередине семестра. В Школу на первые года обучения принимали непосвященных по протекциям Совета Старейшин, так что это не было редкостью. И пришедшее бы приглашение от Школы Магии не кидало бы тень на него, что это всё подстроено им. Друг, конечно же, быстро всё устроил, тем более, что Эл'гиел объяснил ему причину своего поступка, заменив только историю с вампиром, на ту, что соврала ему дочь. Сказав ему, что не хотел бы, чтобы дочь до посвящения увлеклась на столько, что бросила бы его одного.
— Ал'лилель, — тебе письмо закричали подружки, окружая её, когда она вернулась из Леса собрав необходимые травы. — Смотри, смотри, на нём штамп Школы Магии Алондруина, неужели это вызов? — щебетали они вокруг неё. — Повезло тебе — начали вздыхать они, когда обнаружилось, что действительно, это вызов в столицу с зачислением её на курс алхимии и травничества, с датой прибытия две недели.
— Как тебе повезло, — повторяли они, — в столице куча прекрасных юношей, красивые одежды, лучшие менестрели, столичная жизнь и конечно обучении в Школе Магии, учеников окончивших её, принимали без экзаменов в Академию Магии. А это было крупным достижением для девушки из одной из самых отдаленных деревень эльфийского королевства. Так продолжая говорить, они проводили её до дома и только там отстали от неё.
Ал'лилель не слушала их, её казалось, что жизнь рухнула, вызов стал для неё как ведро холодной воды, вылитой на спящего человека. Она стояла на пороге дома, и смотрела на вызов, он был подписан по всем правилам, и не подчинится ему, было нельзя. Она не знала, что ей делать, как её быть, она обязана была ехать,…но как же Каин? За те месяцы, что его не было, она плакала каждую ночь, но каждый день, а потом и неделю ходила проверять тайник, ожидая вестей от него, она твердо знала, Каин прейдет. В тот день, когда они встретились после долгой разлуки, она была готова бросить всё и уйти за ним хоть куда. Все последующие недели их встреч только утверждали её в мысли, такого чистого и яркого чувства, что она питала к нему, у ней никогда не будет. Когда она прижималась к нему, а он обминал её и они, сидя так, делились своими воспоминаниями, мыслями и чувствами. Ей казалось, так будет всегда, и она была счастлива, как никогда ранее. Письмо, разбило все надежды и мечты. «Как сказать о нём Каину, — подумала она. — Для него это тоже будет страшным ударом, а просто уехать и не сказав ему ничего я сама не смогу так поступить с ним.»
