– Уверяю тебя, что возможно, Джейми. С помощью чуть большего генератора, собрать который я мог бы из деталей, заказанных по почте, я способен снабдить электричеством все Восточное побережье. – Он произнес это спокойно, не хвастаясь, а лишь констатируя факт. – Я не делаю этого потому, что создание энергии меня не интересует. Пусть мир захлебнется в собственных стоках – по мне, он лучшего и не заслуживает. Но для моих целей, боюсь, геотермальная энергия – тупик. Ее мне недостаточно. – Он задумчиво посмотрел на лошадей, скачущих по экрану компьютера. – Я ожидал большего от этого места, особенно летом, когда… но это не важно.
– И все это работает не на том электричестве, о каком мы знаем?
Он смерил меня снисходительным взглядом.
– Разумеется, не на том.
– Значит, на тайном электричестве.
– Да. Так я его называю.
– На электричестве, которого никто не открыл за все века, начиная со Скрибония. Пока не появился ты. Священник, который раньше увлекался созданием детских игрушек на батарейках.
– О, об этом электричестве известно. Или было известно. В трактате «De Vermis Mysteriis, или Тайны Червя», написанном в конце пятнадцатого века, Людвиг Принн упоминает о нем. Он называет его potestas magnum universum, или «силой, питающей Вселенную». Вообще-то Принн цитирует Скрибония. С тех пор как я покинул Харлоу, potestas universum – поиск ее самой и возможности ее использовать – стал целью моей жизни.
Мне хотелось думать, что все это полный бред, однако исцеления и странные трехмерные портреты, которые он создавал в Талсе, свидетельствовали об обратном. Может, все это не имело значения. Может, важным было только то, что Ч. Дэнни Джейкобс больше не собирался никого исцелять. Если он действительно завязал с чудесными исцелениями, то моя миссия выполнена. Разве не так?
Он продолжил лекторским тоном:
– Чтобы понять, как мне удалось продвинуться так далеко и столько открыть самостоятельно, ты должен понимать, что наука во многом столь же причудлива, как и мода. Первое в мире испытание ядерного оружия произошло в тысяча девятьсот сорок пятом году. Четыре года спустя русские взорвали свою первую атомную бомбу в Семипалатинске. Первый ядерный реактор, выработавший электричество, был создан в Арко, штат Айдахо, в тысяча девятьсот пятьдесят первом году. За прошедшие с тех пор полвека электричество превратилось в нелюбимую падчерицу, а чудесной принцессой, по которой все вздыхают, стала атомная энергетика. Вскоре падчерицей станет расщепление ядра, а принцессой назначат ядерный синтез. Когда речь заходит об исследованиях в сфере теории электричества, то грантов и субсидий на это не находится. И что еще важнее, интереса к электричеству больше нет. Электричество теперь рассматривают как антиквариат, хотя любой современный источник энергии должен быть преобразован в амперы и вольты!
Теперь в его голосе слышалось негодование.
– Несмотря на огромные возможности электричества убивать и лечить, несмотря на то, что оно изменило жизнь каждого человека на нашей планете, несмотря на то, что мы по-прежнему не понимаем его природы, к научным исследованиям в этой области относятся со снисходительным презрением! Нейтроны – это круто! А электричество – скучная материя вроде пыльной кладовки, откуда вынесли все ценное и оставили ненужный хлам. Но кладовка вовсе не пуста. Сзади есть никем не замеченная дверца, ведущая в чертоги, которые видели лишь единицы, и заполнены они предметами неземной красоты. И конца этим чертогам нет.
– Ты начинаешь меня пугать, Чарли. – Я сказал это в шутку, но слова прозвучали совершенно серьезно.
Он не обратил внимания и принялся расхаживать, прихрамывая, между рабочим столом и полками, уставившись в пол и касаясь зеленого контейнера всякий раз, когда проходил мимо, будто удостоверяясь, что тот по-прежнему на месте.
– Да, кое-кто уже посещал эти чертоги. Я не первый. В частности, Скрибоний. Или Принн. Но большинство из них ни с кем не делились своими открытиями, точно так же, как и я. Потому что сила эта огромна. И, по сути, непознаваема. Ядерная энергия? Тьфу! Мелочевка! – Он коснулся зеленого контейнера. – То, что здесь заключено, при подсоединении к достаточно мощному источнику превратит ядерную энергию в игрушечный пистолет, стреляющий пистонами.
Я пожалел, что не захватил с собой лимонад, потому что в горле пересохло. И прежде чем что-то произнести, мне пришлось откашляться.
– Чарли, предположим, все, что ты говоришь, правда. Но ты понимаешь, с чем имеешь дело? Как это работает?
– Хороший вопрос. Позволь мне задать встречный. А ты понимаешь, что происходит, когда ты щелкаешь выключателем на стене? Ты можешь перечислить последовательность событий, которые завершаются тем, что в комнате загорается свет, рассеивающий тьму?
– Нет.
– Ты хоть знаешь, что делаешь движением пальца: замыкаешь цепь или, наоборот, размыкаешь?
– Понятия не имею.
– Однако это никогда не мешало тебе включать свет, не так ли? Или свою электрогитару, когда наступало время играть?
– Это так, но я никогда не подключался к усилителю, мощность которого позволяет осветить все Восточное побережье.
Он с подозрением взглянул на меня, и непонимание в его глазах было сродни безумию.
– Если это объяснение, то его смысл от меня ускользает.
Я видел, что он говорит правду, и это, возможно, было страшнее всего.
– Не важно. – Я удержал его за плечи, чтобы остановить беспрестанное хождение, и дождался, пока он посмотрел на меня.
– Чарли, если ты покончил с исцелением людей и не собираешься прекращать свои исследования, то чего ты добиваешься?
Сначала он ничего не ответил. Словно впал в транс. Затем освободился от меня и стал ходить снова, вернувшись к «профессорской лекции»:
– Передаточные устройства – те, что я использовал на людях, – претерпели ряд изменений. При лечении Хью Йейтса от глухоты я использовал большие кольца, покрытые золотом и палладием. Теперь они кажутся мне смехотворно старомодными, как видеокассеты в эпоху компьютерных файлов. Наушники, которые я использовал на тебе, были меньше и мощнее. К тому времени как ты явился с героиновой зависимостью, я заменил палладий осмием. Осмий дешевле, и это плюс для человека, стесненного в средствах, как я тогда. Наушники были эффективнее, но вряд ли хорошо смотрелись бы на сеансе возрождения, верно? Разве Иисус носил наушники?
– Думаю, что нет, – отозвался я, – но сомневаюсь, что он носил обручальные кольца, поскольку был холостяком.
Джейкобс пропустил это мимо ушей. Он расхаживал взад-вперед, будто заключенный в камере. Или сумасшедший, каких хватает в любом большом городе. Из тех, что любят поговорить о ЦРУ, международном еврейском заговоре и тайнах розенкрейцеров.
– Так что я вернулся к кольцам и придумал историю, которую… могли должным образом воспринять… мои прихожане.
