– Я знаю о твоем присутствии, – в полный голос произнесла Катя, – и я приветствую тебя в моем доме. Зайди сейчас.
Тишина начала напрягать.
– И что теперь? – прошептала Рита.
– Когда он будет готов, мы услышим.
И они услышали. Из угла комнаты раздался детский смешок. А потом они услышали считалку:
Раз, два —
Это не только слова.
Три, четыре —
Меня нету в этом мире.
Пять, шесть —
У меня для вас есть весть.
Семь, восемь —
Как наступит осень,
Девять, десять —
Вас всех повесят.
До Егора вдруг дошло, что это как раз то, чего они ждали. В правилах ничего не написано о том, что именно они должны были услышать. Но это и дураку ясно, все игры в прятки начинаются со считалки. А прятки с призраком – именно с такой считалки.
Свеча потухла, и Егор сказал:
– Прячемся.
Авдеев встал и вышел в прихожую. Он знал, что в комнате с призраком прятаться никто не решится, поэтому нужно было занять как можно более выгодную позицию.
11
Толик удивился один раз. Один сраный раз они удивили его. Эта гребаная считалка напугала его до дрожи в коленях. Сначала, потом он понял, что без подобного дерьма не обходится ни одна подобная игра. Какой-нибудь мудак сидит в шкафу и, кривляясь, читает стишок. Толик теперь был уверен, что и призрак появится в нужное время. Подготовились, суки. Ну, тем лучше, так веселее.
Из-за того, что он смог распознать их замысел, Толик чувствовал себя королем. Это дало ему шанс предстать храбрецом в глазах Наташи, да и остальных ребят. Он хотел, чтобы «призрак» нашел его первым. Уж очень хотелось ему содрать с этого актера маску. Тем не менее Анатолий соблюдал все правила игры в прятки, то есть сидел тихо в укрытии. Он «застолбил» шкаф-купе в прихожей, как только согласился играть.
«Встать и уйти, – вспомнил он угрозы этого пловца на дальние дистанции. – Лучше нырнуть и утонуть».
Толик хмыкнул и тут же закрыл рот рукой. Все-таки он хотел еще поиграть. Шаги водящего приближались, причем он не слишком-то скрывался. Насколько Толик помнил игру из собственного детства, водящий подкрадывался к укрытию, а потом со всех ног несся к кону, чтобы застукать прячущегося. Иначе игрок мог это сделать раньше водящего. В правилах этих пряток он такого не услышал. Им нужно было просидеть до трех ночи, никак не обнаружив себя. Какой азарт в этом? Толика так и подмывало выбежать из шкафа, да так, чтобы этот недоводящий наложил в штаны в кромешной темноте. Что-то его все-таки останавливало. Не мог обычный актер нагнать столько жути. А Толику вдруг стало страшно. Даже выглянуть в щелочку, когда шаги стихли у самой двери шкафа, у Анатолия не хватило духу. Он одергивал себя, мол, что он там увидит, кроме резиновой маски на потном лице подуставшего клоуна. Звуки шагов возобновились. Водящий прошел вдоль шкафа-купе, царапнул дверцу где-то за спиной Толика и направился к кухне.
Когда шаги стихли, Анатолий понял, что не так просты правила этих полуночных пряток. Да, они были непросты, они были нелепы. С таким количеством игроков игра могла закончиться через шесть минут. Это ровно столько времени, сколько понадобилось, чтобы пройти из комнаты в комнату. У них имелось шесть игроков и трехкомнатная квартира. Итого каждому игроку по помещению. Водящему надо было только вытаскивать их одного за другим. Но не сегодня. По какой-то неведомой Анатолию причине «призрак» не мог открывать двери или не хотел. Он ждал какого-то сигнала. Или чтобы игроки как-то выдали себя. Чихнули, засмеялись или процитировали Ницше. Хотя последнее Толика напугало бы больше, чем появление здесь призрака.
12
Наташа не сразу поверила в происходящее. Вплоть до того, как где-то в темноте прозвучала эта мерзкая считалка и детский смех начал раздаваться из разных мест квартиры, Наталья была уверена, что это дело рук Кати. Она даже хотела выйти из укрытия и включить свет, чтобы разоблачить этих шутников. Но окликнуть кого-нибудь она не решилась. Все из-за того, что она хотела выиграть. Это же игра, правда? Ей стало жутко, когда из своего укрытия она увидела ноги. Детские босые ступни были повернуты так, как будто мальчик (почему не девочка?) стоял лицом к ней и вот-вот присядет, чтобы заглянуть к ней под кровать. Но водящего привлекло что-то, он развернулся и побежал прочь.
Наташа перевела дыхание. Кто где спрятался, она не видела, но подозревала, что в этой же комнате кто-то есть. Она не слышала никаких звуков, кроме собственного дыхания. Наташа боялась, что призрак услышит ее. Она даже закрыла рот ладошкой. Предательская, паскудная мысль посетила ее голову. Мысль, которая ни за что бы не пришла ей, будь она сейчас на работе или в собственной постели. Она подумала, что лучше пусть мертвец услышит кого-нибудь из ее друзей, услышит их дыхание и застукает. Она плохо соображала, что призрак сделает с проигравшим, но чтобы он ни захотел сделать, пусть это будет кто угодно, только не она.
Шлепки босых ног раздались с другого края кровати, и вдруг звук стих. Наташа напряглась и затаила дыхание. Ее голова была повернута в другую сторону. Но ей хотелось повернуться, даже если она взглянет в бледное, перекошенное злобой лицо мертвого мальчика, она все равно хотела повернуться туда. По спине побежали мурашки, волосы, будто наэлектризованные, зашевелились. Нет, не наэлектризованные! Будто ее кто-то гладил по голове! Она сильнее прижала ладонь к губам. Желание повернуться сменилось желанием выскочить из-под кровати и убежать из комнаты, из квартиры, из города. И она бы непременно это сделала, если бы босые ноги не прошлепали мимо нее к выходу.
«Похоже, что мертвому сорванцу нравится эта игра. Иначе почему он не вытащил меня за волосы из-под кровати?»
Мысли – единственное, что ее спасало от мертвой тишины. Когда шлепки босых ног стихали, это значило, что призрак обыскивает определенное место тщательно. Или кого-нибудь гладит по волосам. Может, он так их находит всех, а потом зараз застукивает. Наташа попыталась вспомнить правила этой простой игры. «Последний водит», – вспомнила она звонкий мальчишеский голос. Что это могло значить? Последний застуканный водит, вот что это. Первый – неинтересно, а последний – это в напряжении вся игра. Странно, но Наташе показалось, что тогда, в детстве, играя в прятки с живыми, она была напряжена не меньше, чем сейчас, прячась от мертвеца. У этой игры особый азарт. Одинаковые чувства перед наказанием быть ведущим и перед неизвестностью.
«Это всего лишь игра», – вспомнила она слова Егора.
Ничего себе всего лишь игра. Да она теперь без света не уснет, она теперь в пустой квартире ни за что не останется. Наташа ненавидела Егора за то, что придумал это все, Катю за то, что помогала ему, Лешку за то, что не приехал, и себя за то, что согласилась. Но она же не верит… не верила в призраков! Всегда же можно объяснить происходящее. Ну-ка, попробуй. Да, действительно, босые ноги мальчика трудно объяснить. Разве что это мудак Егор. Точно, как она сразу не додумалась? Маленькая собачка и в старости щенок. Может, у него быть нога тридцать пятого размера? Наташа сомневалась. Тогда, может быть, Катюня? В любом случае без этих двоих здесь не обошлось.
