Мужчины столкнулись взглядами. Чуть помедлив, Олег Алексеевич нехотя убрал ладонь со рта Ирины.
– Все равно, – буркнул он, снова поворачиваясь к окну. – Чего орать-то?
Ирина непонимающе смотрела на них. Игорь Иванович присел на корточки и взял ее за руку.
– Понимаете… – Он вдруг понял, что до сих пор не знает ее имени. Поколебавшись, махнул рукой: тут бы выжить для начала. – Понимаете, тут такая ситуация…
И остановился, не зная, как обо всем рассказать. Опыт работы в посольстве оказался бесполезным.
– Нас хотят убить, – сдавшись, сказал он просто. – Вот они.
Ирина тупо посмотрела на окно в подсыхающих потеках и тяжело завозилась на скамье. Игорь Иванович подхватил ее под локоть и помог сесть.
– Вы только… – «Не пугайтесь? Бред… надейтесь… на что? О, господи!..» – держитесь за меня… на всякий случай.
Ирина медленно перевела взгляд на мужчину, кивнула и встала. Небольшой рост не позволил ей разглядеть что-либо через форточку, и тогда она с помощью Игоря Ивановича забралась на скамью.
Ирине хватило одного взгляда. Ноги подогнулись, и женщина сползла вниз, хватая ртом воздух. А потом, прижав ладони к щекам, завизжала, пронзительно и монотонно.
Юрий сорвался с места, занося кулак для удара – размазать истеричку, сию же секунду!
Сухо щелкнул замок двери, ведущей в кабину. Визг оборвался, люди замерли. В вагоне наступила вязкая, как кровь под ногами, тишина.
Дверь распахнулась как-то сразу. В проеме стоял мертвец в форме машиниста. Он не спеша оглядел пассажиров и оскалился. За свисающими со щек лохмотьями кожи дрожали полусгнившие мышцы, пытаясь удержать на месте эту жуткую улыбку.
Выдержав паузу, мертвец отступил назад и протянул руку к пульту управления. С будничным стуком раскрылись двери вагона. Люди и нежить взглянули друг другу в лицо.
Юрий стоял, будучи не в силах пошевелиться. Вот сейчас, уже прямо сейчас они… сначала – один шаг, медленно-медленно. Затем – другой. Торопиться некуда, добыча в западне. Разве что – опередить соперников, чтобы урвать кусок побольше…
«Мозги?.. Или и мясо едят?» – странная эта мысль – словно бы сидел на диване перед телевизором – промелькнула и пропала.
«…кусок побольше».
Юрий повернул голову и посмотрел на попутчиков.
«…кусок побольше».
Схватив Олега Алексеевича за грудки, он рывком подтащил опешившего старика к выходу из вагона и выкинул наружу. Зацепившись каблуком туфли за порог, тот спиной вперед полетел в толпу мертвецов.
Юрий оглянулся через плечо. Мысли были короткими, четкими. С ним не справятся. Он здесь – самый сильный. И самый тяжелый, это важно. Так и надо, по очереди. Следующая – истеричка… а там, глядишь, и помощь придет.
Юрий снова посмотрел на Олега Алексеевича. Старик слабо возился на полу, напоминая полураздавленного жука. Такого, как те, которых дошкольник Юра обожал давить на даче у дедушки. Они так смачно хрустели под подошвами запыленных сандалий.
…А мертвецы все не нападали. Окружив Олега Алексеевича, они спокойно стояли рядом, как будто ждали чего-то. Юрий подался вперед, словно полагал, что, высунувшись из вагона, увидит совсем иную – правильную – картину. Потная ладонь заскользила по металлическому поручню. Собственный вес потянул толстяка, на миг потерявшего опору, вниз, и он, тонко вскрикнув, выпал наружу.
Юрий вскочил на ноги невероятно быстро для человека его комплекции, но путь к вагону уже был отрезан. Мужчина затравленно завертел головой: кто, кто кинется первым?
Хозяева станции качнулись вперед всем скопом. У ближайшего к Юрию ходячего трупа забулькало в горле, изо рта и дыр в щеках потекла густая коричневая жижа. Не обращая на это никакого внимания, он протянул руку к шее человека. В рваной ране на запястье Юрий заметил копошащихся личинок…
В вагоне люди, замерев, наблюдали за тем, как мертвецы деловито растаскивают их недавних попутчиков на части. Одни разделывали еще живую добычу заржавленными топорами и кинжалами, другие терпеливо дожидались своей порции, не претендуя на чужие куски.
Игорь Иванович ощутил, как внутренности сокращаются, властно требуя освободить их от груза недавнего застолья. Он едва успел упасть на колени и отвернуться от остальных, и жгучая масса тут же хлынула изо рта.
Голова кружилась, в ушах звенели вопли жертв. Выблевав все, что было в желудке, Игорь Иванович тяжело привалился к скамье и подтянул ноги к груди, пытаясь раздавить жидкий огонь, пожиравший нутро.
Когда боль утихла, он встал на ноги и заставил себя взглянуть на станцию через раскрытые двери. Мертвецы, как и раньше, стояли в полуметре от вагона плотной толпой. Взглянув на них, он снова почувствовал подступающую дурноту: ходячие трупы были с ног до головы заляпаны кровью и – кое-где – небольшими ошметками плоти. На его глазах один мертвец аккуратно взял такую частичку с плеча соседа и положил себе в рот.
«Не пропадать же добру», – мелькнуло в голове, и Игорь Иванович хмыкнул. А потом захохотал. В самом деле, не пропадать же добру! Еще чего не хватало!
Галя вздрогнула и, оторвавшись от бездумного созерцания мертвецов, повернула голову. Тот самый мужчина, который внушил было ей доверие, сползал по противоположным от платформы закрытым дверям, содрогаясь от смеха. Седая шевелюра елозила по окровавленному стеклу и металлу, по волосам расползалось бурое пятно.
– Не… ха-ха-ха!.. не пропадать же!.. ах-ха-ха!.. – Галя поморщилась. Теперь задыхающийся от истерического хохота старик показался ей никчемным. А ведь каким пафосным был… видно, только и мог, что перед машинистом щеки надувать.
Игорь Иванович начал задыхаться. Уставшие легкие не справлялись с запросами тела, в груди заболело. Но это же так смешно – не пропадать добру!
Новый приступ хохота повалил его на пол. Левая щека угодила в небольшую лужицу крови. Раздалось влажное хлюпанье, и Игорь Иванович затих. Полежав несколько секунд, он прерывисто вздохнул, провел рукой по лицу. Затем сел и посмотрел на попутчиков.
– Простите, сорвался. – Его голос звучал хоть и глуховато, но ровно. – Этого больше не… надеюсь, не повторится.
– С кем не бывает. – Лицо Ирины исказила странная гримаса: левый уголок губ пополз вверх, правый опустился вниз. Брови поднялись горкой. – Помню, я однажды тоже…
Она осеклась, а Игорь Иванович, пусть и с запозданием, но все же догадался, что женщина, должно быть, хотела улыбнуться, чтобы подбодрить его.
Улыбнуться.
Хихикнуть.
Засмеяться, глядя друг на друга.
Злоба на самого себя помогла справиться с новым приступом истерики в его зародыше. Игорь Иванович бросил взгляд на платформу. За эти минуты там ничего не изменилось. Мертвецы все так же стояли перед составом. Разве что… мужчина пригляделся. Да, возможно, теперь они были чуть ближе к поезду, чем раньше.
