– Дело есть или поздороваться?
– Я не то чтобы особо вежливый, просто решил узнать, с чего ты вдруг в актеры подался?
– Я? – вытаращил тот глаза.
– Короткая у тебя, Губа, память, – покачал головой Марич. – Забыл, что вчера мне звонил? С чужого номера, да еще хрипел нечеловеческим голосом.
– А тебе часом не привиделось? – дернув щекой, поинтересовался Губа.
– Тогда уж прислышалось. Выходи, потолкуем. Нечего народ в пробке томить.
Губа прижал машину к тротуару, я проехала вперед и припарковалась в нескольких метрах от него. Владан направился к Губе, тот машину тоже покинул. В зеркало я видела, как они стоят, привалясь к капоту «БМВ», и мирно беседуют. Губа время от времени качал головой, криво усмехаясь, а Владан щурился на солнышке и улыбался широко и безмятежно. Наконец Владан пошел ко мне, а Губа, заметно помрачнев, полез в машину.
– Неприятный тип, – сказала я, когда Владан оказался рядом.
– Есть и похуже.
– Тебе действительно он звонил?
– Божится, что нет.
– С чего ты вообще взял, что звонил он?
– Очень подходяще. Не то чтобы совсем идиот, но с чужой подачи мог и сглупить. Вообще-то я наудачу спросил, а он забеспокоился. Значит, в теме.
– Иными словами, ты ничего толком не выяснил? – съязвила я.
– Это смотря что называть «толком». Мы поговорили, приняли к сведению позицию друг друга… – Тут он засмеялся и ткнул пальцем мне в кончик носа, но дурака валять ему внезапно надоело, и он продолжил серьезно: – Интересную фразу Губа произнес…
– Какую же?
– Сказал, не тот Батя человек, ради которого он стал бы подставляться.
– И что?
– Вот, думаю теперь, может, у нас и в самом деле кто-то покруче нарисовался?
– Ничего не понимаю, – честно сказала я. – Ты можешь объяснить немного доходчивее?
– Да я и сам пока мало что понимаю, – отмахнулся он. – Поехали. Лужин, поди, заждался.
С Лужиным мы встретились в конференц-зале бизнес-центра. «Странный выбор», – подумала я, входя в помещение, тонувшее в полумраке. Лужин сидел на ближайшем к проходу сиденье в последнем ряду. Услышав, как хлопнула дверь, повернулся и вздохнул с облегчением, узнав нас. «Просто шпионские страсти какие-то», – подумала я.
– Извините, – сказал Лужин, понижая голос. – Я должен соблюдать осторожность. Если нас увидят вместе, могут появиться всякие домыслы…
– Ваши компаньоны знают о встрече? – спросил Владан, устраиваясь в соседнем кресле.
Я предпочла сесть впереди, прямо перед Лужиным, и наблюдала за тем, как он нервно сплетает пальцы. Выглядел он совершенно несчастным и своей нервозности не скрывал.
– Я подумал… я подумал, что сначала поговорю с вами, – вздохнул он.
– Шантажист опять о себе напомнил? – спросил Владан, закидывая ногу на ногу и пытаясь устроиться с удобствами.
Но об удобствах не думали, когда здесь кресла расставляли. Его ноги в проходе не помещались. Видно, бизнесмены, по замыслу дизайнеров, должны быть помельче. Владан на мгновение задумался, наверное, прикидывая, а не положить ли ноги на спинку впереди стоящего кресла, но счел идею неудачной и оттого малость разозлился. На Лужина точно взглянул с неодобрением. Тот в ответ кивнул, судорожно вздохнув. Вообще казалось, что он вот-вот расплачется.
– Сегодня пришло письмо.
– По почте?
– Нет. Его передали охране на входе.
– Кто передал?
– Посыльный. Какой-то мальчишка… просто оставил письмо, адресованное лично мне.
– Мальчишку найти можно. Но вряд ли будет толк. Скорее всего, это просто прохожий, которому предложили заработать.
– Боюсь, вы правы. Но что же делать? Как найти шантажиста?
– Вы еще не сказали, что в письме, – напомнил Владан.
Лужин вновь вздохнул:
– Он требует денег. Сто тысяч евро.
– Сумма приличная, – заметил Владан.
– Дело не в этом. Я бы охотно с ней расстался и забыл об этой истории, но… ведь нет никакой гарантии, что он успокоится…
– Это точно, – согласился Владан. – Шантажисты сами редко успокаиваются.
– Что вы имеете в виду? – вдруг испугался Лужин.
– Ничего особенного. Как он намеревается получить эти деньги? В письме есть какие-либо инструкции?
– Нет. Собственно… – Лужин достал из кармана фотографию. Точную копию той, что мы уже видели: Лужин в обнимку с погибшей Лизой. – Вот что было в письме.
Владан прочел надпись на обороте и протянул фотографию мне.
«Приготовь сто тысяч евро и жди дальнейших указаний».
– Значит, он надумал получить деньги по старинке, – сказал Владан. – Никаких счетов на Каймановых островах и прочих достижений цивилизации. О месте передачи денег он сообщит вам в последний момент, позвонив по телефону, чтобы подготовиться не успели. Почему вы не сообщили о письме компаньонам? Подозреваете кого-то из них?
Лужин замер с приоткрытым ртом.
– Неужели вы думаете…
– Я – нет. Мне интересно, что думаете вы.
– Если честно, не знаю, – покачал головой Илья Петрович. – Им это невыгодно. Скандал рикошетом бьет по всем. Но…
– Но?
– Но у меня такое чувство, что он совсем близко. Все это время я пытался разобраться… Этот человек знает, в какой я сейчас ситуации, и практически ничем не рискует. Я не пойду в полицию, что совершенно очевидно. Но я уверен: ни Колосов, ни Цыпин до подобного не опустятся. Да и сто тысяч для них пустяк, принимая во внимание все обстоятельства, а главное – наш проект. Шантажист – кто-то из близких нам людей. Он…
– Почему он, а не она? – спросил Владан.
– Женщина? – Лужин вновь задумался. – Почти невероятно.
– Почему же? Секретарь, любовница, обиженная жена, наконец.
– У меня нет любовницы, – испуганно заявил Илья Петрович. – И никогда не было. Колосова вы хорошо знаете, он со своей Ирины Витальевны пылинки сдувает. У Цыпина тоже все в порядке. Про любовницу не скажу, но с женой никаких проблем. И вообще, это как-то совершенно дико…
Чувствовалось, что ему не по себе от этого разговора.
– Что ж, будем ждать дальнейшего развития событий, – оптимистично заявил Владан.
– А что с письмом? Рассказать о нем или нет?
– Решайте сами. Если доверяете своим партнерам, то рассказать стоит. А если нет…
– Если нет, тогда большая глупость начинать долгосрочную совместную работу, – невесело усмехнулся Лужин.
– Совершенно справедливо.
