Ха-ха. Джет Ашен, статс-секретарь по национальной безопасности в военном министерстве, был человеком на первый взгляд нерешительным и вялым. Мямлить, бурчать, тянуть резину и вообще прикидываться тюфяком он умел феноменально и, кажется, упивался этим. Но мы-то знали: почуяв настоящую добычу, Ашен превращался в акулу, у которой включен «самый полный вперед» и пасть разинута настежь. Если он потратил на Мелви даже не полчаса, а хотя бы минут десять, разрешил действовать и обещал суровую кару за невыполнение задачи — все понятно. Очень его интересует эта секта, очень.
— А делиться информацией ты имеешь право? — осведомился Йен.
— Не беспокойся. Все, что я делаю, я делаю по праву. Йен, ну за кого ты меня принимаешь?!
— Отлично, — сухо сказала Алиша. — Мне все это не нравится, но будем работать с тем, что есть. И что следует из данных прослушки?
— Признаки жизни следуют. Не скажу, что полноценной, не скажу, что регулярной — но признаки есть. Анна наедине с Августом требует для себя статуса именно жены. В Делле видит опасную соперницу, которая мешает ее личному счастью. Чисто бабские разговоры, шаблонные до отвращения. В общем, если Августа и шантажирует кто, это не Анна. Допускаю, что она сама о шантаже не догадывается.
— Стоп, — сказала Алиша. — Девушки, вы очень умные, но привычка жить в окружении принцев вас испортила. Вы заразились стереотипом, что если принц холост, то все бабы хотят одного. Намерения Анны для вас очевидны. А если допустить, что у нее другая цель?
— Вот-вот, — поддакнул Йен. — Уже минут десять об этом думаю. Алиша? Тогда все встает на свои места. Анна выходит за Августа, рожает от него, потом избавляется от мужа — наследует ее ребенок, а она его опекун, — затем снова выходит за бывшего. И секта получает, во-первых, убежище на Кларионе, во-вторых, финансирование. Про возможности диверсий внутри Федерации вообще лучше не думать.
— Мелви? — Алиша вопросительно посмотрела на нее.
— Чушь. Почему тогда Август? На филфаке учится Джоан Гамильтон, единственная дочь принцессы, владеющей тремя планетами, в числе которых — Таркс. Если секта растет из Эльдорадо, именно Таркс должен быть целью. Там богатейшие месторождения элементов, в которых нуждается оборонка Эльдорадо. Джоан легкомысленна, окрутить ее пара пустяков. Тим Клодан справился бы едва счета. И этот вариант куда надежней, чем подкладывать жену под Августа. Ну как он может гарантировать, что жена не переметнется? Станет герцогиней, подумает — да на фига мне с кем-то делиться, например. И что он с ней сделает? Даже шантажом? Ни-че-го.
— Ну, к Гамильтон еще приблизиться надо, — хмыкнул Йен. — Во-первых, таких девушек «пасут» службы безопасности, и все контакты проверяются. Во-вторых, мало ли что ты учишься на самом престижном факультете. Тебя просто не примут в компанию, если рылом — читай, статусом, — не вышел. — Договорил и с сомнением уставился на нас.
— Вот именно, — подтвердила я. — Они были вполне себе приняты в обществе. Особенно Клодан. Люди без прошлого. С точки зрения элитки разница между ними и официантами незаметна. А — приняты. И никакая служба безопасности не дернулась.
Алиша тихонько постукивала вилкой по столу.
— Хороший вопрос, действительно, почему Август? — сказала она. — Но я бы раздвинула рамки: почему в качестве объектов были выбраны именно Август Маккинби и Делла Берг?
— Думаешь, у Анны совсем не те цели? — спросила Мелви.
— Да. Мне кажется, что, несмотря на всю очевидную привлекательность идеи, Анна вовсе не мечтает сделаться герцогиней Кларийской. Август ей нужен, чтобы добраться до Деллы.
— Польщена, — заметила я. — И чем моя персона так важна?
— Мне тоже это интересно. Другой вопрос: а чем так важен Сайгон? Да-да, Сайгон. Да, пограничный порт. Но бороться за влияние на этой территории имело смысл при старом императоре. Новый откроет еще тридцать портов, один другого привлекательней. Это на Сайгоне должно быть ясно всем. Но почему-то именно теперь Клодан объявил войну Николсу.
— А точно Николса подставляет именно Клодан? — спросила я у Йена.
— Самая реальная версия.
— Остальные еще хуже?
— Да нет же, нормальная версия, очень правдоподобная…
— А Николс, как считает Август, нужен китайцам. И Клодан, и Анна подчиняются Тану — китайскому разведчику. Мэдлин тоже обвиняет Николса, играя на руку Клодану, но они враги, а не союзники. А Тан играет против Эльдорадо, при том, что секта, к которой хоть бочком, но присоседились Клодан с Анной, растет оттуда. У нас концы с концами не сходятся.
— Да, — вздохнула Алиша. — Паззл не сложился. Надо переключиться, — и потребовала счет за ужин.
— Переключаться будем каждый сам по себе или есть идеи? — спросил Йен.
— Идеи, конечно, есть, — согласилась Алиша. — Как насчет мужского стриптиза?
* * *
Алиша призналась, что никогда не бывала в этом клубе, но за шоу ручается. Этого танцора она приметила давно, ходила на него с удовольствием. Парень и сам танцевал превосходно, и свой кордебалет вышколил.
Места для приличных людей вроде нас были в самом центре зала, на возвышении, в нескольких метрах от сцены. На сцене у пяти шестов извивались девчонки, у их ног клубились подвыпившие мужчины.
— Это пена, — сказала Алиша. — Не обращайте внимания. Когда я увлеклась мужским эротическим танцем, быстро поняла — таких, как я, очень много. Состоявшиеся женщины любят красивые зрелища. И когда начнется основное шоу, этих бездельников, — она показала на жидкую толпу у сцены, — отсюда погонят. Будет чистое пространство, потому что шоу — это не только и не столько раздевание. Это спектакль. Ему нужно место, и ему нужны зрители, а не потные ручонки, лезущие в трусы. Потом, после финала, танцоры расходятся по залу. За отдельную плату могут исполнить танец конкретно для тебя. Я не заказывала, потому что Хутер — солист — в зал никогда не спускается. Вот на него вблизи я бы поглядела. Он невероятно гибкий.
До начала шоу пришлось ждать полчаса. Но вот послышались восточные напевы, на сцену выплыл гвоздь программы, в зале раздались аплодисменты.
Я поняла, что именно так привлекало Алишу. В танце не было на первый взгляд ровным счетом никакой эротики. Но это оказалась заторможенная оргия. Хутер и шесть его подтанцовщиков были одинакового среднего роста, очень тонкие, но не таблеточные, с бритыми длинными черепами, с усредненно-правильными чертами застывших лиц, доведенных гримом до полной потери сходства с человеком. Гнулись ребята во все стороны, завязывались узлами, сплетались, как змеи. Честно говоря, меня довольно быстро начало подташнивать. Гибкость за гранью человечности — зрелище на любителя.
Они исполняли номер за номером. Лица-маски ни разу не дрогнули. Открывавшиеся части тел блестели, как намасленные. Алиша следила за ними неотрывно, отдавшись не столько зрелищу, сколько музыке. Музыка была хороша. А я пыталась понять, в чем дело. Ну, йоги, эка невидаль. Ну, гимнасты, тоже мне сенсация. Но было в них и нечто неестественное, я не могла уловить, что именно.
