Пробыли они в комнате князя недолго, я еще не успела перебрать все, что могла сделать неправильно. Фарих вышел в коридор явно недовольным, а вот его спутник, вполне удовлетворенным, о чем и сказал, отметив, что я справилась на отлично.
Переговорив еще и с матушкой, оба покинули наш дом. Один сказал, что вернется через пару часов, второй пообещал сделать то же самое, но уже после завтрака.
Потом было еще полчаса суеты: Любочка и Петро приводили Северова в подобающий князю вид, так что когда я вновь оказалась рядом с болезным, тот оказался умыт, побрит (чему я была весьма удивлена), переодет и уложен на кипенно-белые простыни.
На этом суматоха не закончилась. И горничная, и лакей, продолжали что-то поправлять, переставлять, перекладывать…. Пришлось прикрикнуть и выставить вон. Князь хоть и пытался улыбаться украдкой, но было заметно, с каким трудом это ему удается.
— Я действительно должен присутствовать на балу, — легко сжал мою ладонь Северов, когда вокруг наконец-то установились тишина и покой, и я смогла присесть на край постели, чтобы еще раз проверить его состояние.
Я вынуждена была вздохнуть, но согласиться:
— Хорошо, — кляня себя за слабость, кивнула я, — если ночь пройдет спокойно, утром ускорю заживление.
— Я не доставлю вам беспокойства, — заверил меня князь. Выглядел он не очень, но значительно лучше, чем когда я начинала его штопать.
— Я говорила не об этом, — укоризненно качнула я головой. Наклонившись, коснулась губами все еще влажного лба. Жар ощущался, но легкий, не опасный. — А теперь вам нужно поспать, — выпрямилась я, успев заметить, как судорожно сглотнул Северов. — Вам плохо?
— Нет, — довольно хрипло отреагировал он на мой вопрос. — Вы правы, мне нужно поспать, — последняя фраза была произнесена уже более ровно и четко.
Посчитав это хорошим знаком, я поправила одеяло, встав, приглушила светящийся шар, и только после этого прилегла на кушетку, которую Петро поставил к стене рядом с кроватью.
Наказав самой себе проснуться через час, закрыла глаза. Отдых нужен был не только Северову, но и мне. Ускорение процесса заживления требует много сил. Просить помощи у лекаря Соула я не собиралась — дополнительная нагрузка для раненного. Магия в любом случае имеет личностную составляющую, а целительная — тем более, смешивать не стоило.
Задремать удалось практически сразу, уснуть — нет. Я слышала, как осторожно шевелился князь, устраиваясь удобнее, как вздыхал, уже погрузившись в сон, как шорохом по ткани отдалось стремительно движение его руки, когда я попыталась перевернуться на бок…. Даже в таком состоянии он искал оружие, чтобы защитить…. Еще бы понять — кого? Себя? Меня?
Мысль об оружии заставила открыть глаза. О том, какое именно лезвие оставило свой след на его теле, я подумала только теперь.
— Вы почему не спите? — тут же дал знать о себе князь.
— Вы слишком много говорите, — укоризненно отозвалась я, поднимаясь с кушетки. До часа, который сама себе назначила, оставалось еще минут пятнадцать, но я не видела смысла четко их выдерживать.
На этот раз его лоб я тронула ладонью. На то, что жар спадет за столь короткое время, не рассчитывала, но беспокойство оказалось сильнее.
— Оставьте, — неожиданно попросил он, когда я собралась убрать руку. — Приятно.
— Я могу положить влажную салфетку, — предложила я, присаживаясь на край постели.
— Не надо, — слабо улыбнулся он. Выглядел при этом умиротворенным. — С вами удивительно спокойно.
— А вот с вами — нет, — качнула я головой. — Вы были один? — сменив согревшуюся ладонь, спросила я.
Тот сначала хмыкнул, но все-таки ответил:
— Да. Так получилось.
— И напали на вас из засады? — воспользовалась я его говорливостью.
— Меня ждали, — подтвердил он мое предположение.
— Интересно, и с кем это вы встречались у Старой крепости? — спросила я, не рассчитывая, что откровенность князя распространится столь далеко.
О том, что это была именно полуразрушенная сторожевая башня, догадаться оказалось несложно. Во всем Марикарде и его окрестностях только эта дорога не имела запасного варианта, оставляя возможность для западни.
— А кто приходил в вашу комнату прошлой ночью? — не растерялся князь.
— Мне все-таки придется вас усыпать, — строго произнесла, сделав попытку встать.
Даниил перехватил мою руку, не позволяя подняться. После нескольких секунд противостояния, когда мы молча смотрели друг ну друга, отпустил… дождавшись, когда я вновь сяду.
— Еще несколько минут… — протянул он, положив мою ладонь к себе на лоб. Улыбка тронула его губы…. — Вы не представляете, сколько еще раз я готов подставиться, лишь бы вновь ощутить вашу заботу….
— Этого можно добиться и не столь кровопролитными способами, — пробурчала я, пряча за недовольством смущение.
Эта неожиданная мягкость, граничащая с нежностью, эта осторожность, словно он опасался спугнуть, обидеть ненароком…. Все это вводило в замешательство, заставляя думать о том, что стояло за его поведением.
Вот только ответа на возникающие вопросы у меня не было. Единственная версия — ухаживание, отпадала сразу, стоило вспомнить: кто — он, а кто — я….
Я лукавила. Ни в отношении Самюэля Джакса, ни когда речь шла об Энгине Паррее, меня этот факт нисколько не беспокоил.
— Возможно, — довольно устало согласился он со мной. Глаза закрывались, но он продолжал смотреть на меня, словно для него это было важно.
— Вам нужно уснуть, — повторила я, наклонившись, чтобы стереть капельки пота с виска. Пришлось обойтись своей же ладонью, чтобы добраться до салфетки, пришлось бы отодвинуться, что князь вряд ли мне позволил.
— Нужно, — вновь не стал возражать он и… потянулся за моей рукой. Неосознанно, безотчетно….
Я едва не задохнулась от пронзившей меня нежности. Когда сильный мужчина, вот так, в твоем присутствии позволяет себе проявить слабость….
Он — мог, я — нет.
— Даниил Федорович, — преувеличенно строго начала я, — если вы хотите завтра отправиться на бал и не свалиться там на потеху многочисленным гостям, вам придется меня послушаться.
Во взгляде князя было понимание. И того, что я сказала, и того, о чем предпочла умолчать.
— Как прикажете, милая Анастасия Николаевна, — закрывая глаза, буквально выдохнул он и… спустя несколько секунд уже спал, дыша ровно, хоть и поверхностно.
Я осторожно убрала ладонь с его лба, медленно, чтобы не беспокоить лишний раз, поднялась, отошла к закрытому тяжелой шторой окну. Сдвинув ткань, оперлась на высокий подоконник.
Суета последних дней, множество так и не разгаданных загадок… все отступило на второй план, став неважным здесь и сейчас, рядом с мужчиной, который, ища помощи, вернулся в наш с матушкой дом.
