У Маэта, очевидно, не было особенного опыта общения с продавцами, поэтому Михаил решил взять дело в свои руки. Наблюдая за выражением лица портного, молодой человек примерно догадался о ходе его мыслей.
– А это что за камзол? – он ткнул пальцем в великолепное белое одеяние, висящее на манекене.
– Это для далла Хрост! – воскликнул портной. – И вообще не твой размер.
– Как же не мой? – пробормотал Михаил, подходя поближе. – Позволь-ка примерить.
– Это невозможно! – воскликнул Заунт, грудью заслоняя камзол. – Наше семейное правило гласит, что камзол может надевать только владелец и никто другой! До свидания, господа. Сегодня я ничем не могу вам помочь.
– Семейное, значит, – протянул Михаил. – А кто же твои родители?
– Знаменитый портной Руангт и почтенная Топера, – гордо ответил Заунт.
– Вот как, – произнес молодой человек. – Тебе определенно повезло с родственниками. – Скажи, – он повернулся к Маэту, – а рожденные вне брака пользуются тут уважением? Я имею в виду рожденные в браке, но не от мужа, а, скажем, от любовника.
– Репутация известного и уважаемого человека, как правило, сильно страдает, – разумеется, когда и если такое вдруг выясняется, – ответил тот. – Почему ты спрашиваешь?
– Просто так, интересно стало, – сказал Михаил. – Вот смотрю на этого уважаемого, известного человека и думаю, что он – поистине пример добродетели. Несомненно, он добродетелен не только сам, но этим же может похвастаться и вся его семья.
Портной с недоумением слушал похвалы молодого человека.
– С другой стороны, – продолжал тот, – есть семьи, которые не могут похвастаться устойчивой моралью. Причем это иногда даже передается от отца к сыну. Возьмем, к примеру, семейство Манк. Не удивлюсь, что отец сотника, несущего службу в пограничном гарнизоне, тоже совершал кое-какие грешки в свое время. Хотя до сына ему далеко.
Маэт и Торк с непониманием смотрели на Михаила. Смысл его речи ускользал от них. Но если бы они взглянули в этот момент на портного, то догадались бы, что все это неспроста. Заунт побледнел как полотно. Он отлично знал, кто его настоящий отец. Известный столичный мастер приходился сводным братом сотнику Манку. И кроме отца сотника, матери портного и его самого об этом не подозревала ни единая душа. Так Заунт думал до сегодняшнего дня.
– Манк – очень почтенная фамилия, – пробормотал он. – В прошлом они делали очень много заказов. Как у меня, так и у моего отца.
– Конечно, – сказал Михаил, внимательно наблюдая за портным. – Может быть, они еще будут делать заказы. И остальные фамилии тоже будут делать заказы. Если я получу камзол.
Ни Маэт, ни Торк не увидели никакой связи между заказами и камзолом Михаила. Но портной увидел.
– Я могу подобрать для господина кое-что, – пробормотал он, – но только не этот! Этот камзол сшит по мерке далла Хрост! Он будет тебя полнить к тому же!
– Полнить? – переспросил Михаил. – Помилуй, я не собираюсь этот камзол есть. Но покажи нам все. А мы выберем.
Взволнованный портной проводил их в соседнее помещение. Там было множество готового платья, включая несколько вещей, которые могли бы подойти молодому человеку.
Придирчиво осмотрев коллекцию Заунта, приятели остановили свой выбор на чудесном зеленом камзоле, расшитом драгоценными камнями. Заунт назвал цену.
– Сколько?! – воскликнул молодой Ферен.
Заунт повторил.
– Разумеется, мы можем заплатить эту сумму, – сказал Михаил с милой улыбкой на лице, доставая объемный кошель. – Но хочу сказать уважаемому мастеру, что я собираюсь через некоторое время стать его постоянным клиентом. Поэтому хотел бы получить скидку. Примерно половину суммы.
Маэт посмотрел на друга, думая, что он шутит.
– Конечно, для постоянного клиента я дам такую скидку, – скрепя сердце выдавил из себя портной.
Теперь Маэт взглянул на Заунта, широко открыв глаза. Еще никто не слышал, чтобы маэстро сбросил хоть малую часть цены.
После удачного визита к портному трое приятелей торжественно погрузили камзол в карету и отправились в оружейные кварталы.
У Торка среди оружейников оказалась масса знакомых. Они задерживались в каждой мастерской, рассматривали товары, а также болтали с хозяевами. Тема разговоров была одна – дерзкое ограбление знаменитой башни Бинторов. Друзья сильно удивились, узнав, что они похитили не пять сундуков, а якобы многие тонны золота, которым была забита вся башня под самую крышу. Также выяснилось, что стражей, которые были в ту ночь на посту, арестовали. Подозревали, что они вступили в сговор с грабителями, потому как невозможно не заметить, когда выносят такое количество золота, даже если преступникам удалось незамеченными пробраться в башню! Последнее тоже было совершенно нереально. Новость об аресте совершенно невиновных людей не понравилась Михаилу.
Между тем Торк обнаружил то, что искал. Небольшой декоративный меч, чьи боевые качества были сомнительны, но чистота самоцветов на рукоятке сомнения не вызывала. Ножны были под стать: тяжелые не потому, что прочные, а из-за декоративных накладок.
– Вот это – меч, достойный принца, – гордо произнес Торк.
И Михаил согласился с ним. Принцы в большинстве своем не должны предпринимать активных боевых действий. Они должны эти действия символизировать.
Когда приятели вышли от оружейника с новым мечом, молодой человек поинтересовался у спутников, что будет с арестованными стражниками.
Торк пожал плечами:
– Они невиновны, значит, не смогут ничего рассказать. Их будут пытать. Стражники либо умрут под пыткой, либо останутся инвалидами.
– Нельзя ли их как-то спасти? – спросил Михаил.
Спутники удивленно посмотрели на него.
– Мы ведь косвенно виновны в том, что с ними произойдет, – пояснил он.
Затем немного подумал и добавил:
– Вообще кто сидит здесь в тюрьмах? Только воры и убийцы?
– Что ты, – рассмеялся Маэт. – У нас есть два здания, где содержатся заключенные: одно рядом с северными воротами, там находится всякая шпана, попавшаяся на воровстве или уличных ограблениях. Другое здание – замок Курут. Там содержатся дворяне или особо опасные заключенные. Воров среди них очень мало, наверное, убийц тоже. Всех неугодных королю или четырем самым влиятельным семьям бросают туда. Гиблое место. Из него практически никто не выходит.
– Где же стражники?
– Думаю, что в Куруте. Они же на вес золота, – с улыбкой заметил Торк.
Михаила удивило легкое отношение к этому вопросу его спутников. Они нисколько не мучались угрызениями совести потому, что из-за них пострадают невиновные. Он так не мог, поскольку, будучи представителем цивилизованного мира, был отягощен разного рода моральными устоями, которые предписывали, что нужно делать в той или иной ситуации. А иногда даже вступали в противоречие друг с другом.
