Существовал еще один потенциально опасный фактор – его амулеты. Амулеты Террота были у Ранига, но их не было у соседей. Это тоже могло послужить дополнительным поводом к войне. Но это сейчас мало беспокоило Михаила. Пока никто не знает, что у него есть возможность делать абсолютно любые амулеты, он в безопасности. В случае угрозы со стороны соседей амулеты можно использовать как аргумент в переговорах или предмет политического торга. Нет, амулеты беспокоили принца гораздо меньше, чем вопрос отмены рабства.
Сейчас нужно было накопить силы и ударить, пока не напали на него. А потом, когда территория Ранига увеличится вдвое, вот тогда уже можно чувствовать себя в относительной безопасности. Соседи не один раз подумают, прежде чем напасть. Да и армия уже будет другой.
Конечно, Михаил мог бы так все и объяснить Комену. Но не сделал этого по двум причинам. Во-первых, принцу было как-то неудобно признаваться, что все его действия основаны на элементарном страхе и ожидании неминуемого поражения. Во-вторых, если от вопроса об отмене рабства зависят их жизнь и существование страны, то Комен может не понять, почему же принц так цепляется за идею освобождения рабов. Проще вернуть все на свои места и жить со всеми в мире. У Михаила и Комена были совершенно разный жизненный опыт. Для одного рабство было явлением обыденным, а для другого – величайшим позором.
Поэтому принц думал одно, говорил потенциальным противникам другое, а собственным приближенным – третье. Он был выходцем из другого мира, совершенно чуждого миру Горр. И часто искренне недоумевал, почему этого никто не замечает.
Разобравшись с короной и жрецом, будущий король перешел к последней из проблем, связанных с церемонией коронации. К поиску великого ишиба, который умеет управлять облаками хотя бы на очень ограниченном участке. Для этого требовался либо феноменально длинный щуп, либо выдающиеся способности в управлении ти воздуха и создании направленных ветров. Это умел делать великий ишиб Парет, которому Михаил наносил визит во время своего первого пребывания в столице. Поэтому, как только выдалось свободное время, принц снова направился к нему.
Места были знакомыми, и он не взял ни охраны, ни сопровождающих. Подойдя к дому Парета, окруженному большим садом, он вспомнил, как повстречался здесь во второй раз с Коменом. И как помог тому во время дуэли. Казалось, это было так давно! Столько изменилось с тех пор. Изменился Михаил, изменилась Парма, изменился даже этот сад…
«Кстати, что случилось с садом? – подумал он. – В прошлый раз здесь были совершенно другие растения».
Так и не найдя ответа на этот вопрос, Михаил прошел по дорожке между зарослей хвощей и папоротников. Они достигали гигантских размеров и живо напомнили картинки из книги «Как зарождалась жизнь на Земле». В соответствии с той книгой, прочитанной им еще в детстве, первыми растениями были споровые. А уже потом появились голосеменные, куда относятся все хвойные, и покрытосеменные, которые представлены большинством современных цветов.
Перед принцем стояли иные задачи, но, будучи по природе очень любопытным, он остановился, чтобы получше рассмотреть один из древовидных папоротников. В его мире подобные растения встречались очень редко. Он изо всех сил пытался увидеть споры на нижней стороне листьев, хотя даже не знал, как эти споры должны выглядеть. Не разглядев ничего выделяющегося на общем зеленом фоне изнанки листьев, Михаил решил, что у данного растения именно сейчас спор нет, и двинулся дальше.
Оказалось, что его любознательность не осталась незамеченной. За ним наблюдала группа ишибов, остановившаяся невдалеке. Ее возглавлял сам Парет.
– Приветствую тебя, великий ишиб! – доброжелательно воскликнул Михаил, завидев его.
– Приветствую и тебя, твое высочество! – ответил Парет. – Если бы ты уведомил нас о своем приходе, то мы бы приготовили тебе достойную встречу.
Было непонятно, упрекает его Парет в том, что он явился без приглашения, или досадует, что оказался не готов к приему такой особы.
– Пустяки, – махнул рукой принц, решив в своих рассуждениях остановиться на втором объяснении. – Ты ведь сам приглашал меня заходить без всяких церемоний. Помнишь?
– Как не помнить, – произнес ишиб. – Хотя с тех пор много воды утекло. Из простого дворянина ты превратился в принца, а твой аб, которого не было, превратился в… это. Кстати, пользуясь нашим знакомством, могу ли я узнать, что это такое?
Михаил только открыл рот, чтобы ответить, но Парет взмахнул руками.
– Что же я! – воскликнул он. – Держу в саду принца и пристаю к нему с такими глупостями. Проходи в дом, твое высочество. Там поговорим.
Дом Парета был также полон сюрпризов. Наибольшее впечатление производили статуи, которые стояли весьма хаотично. Они располагались не только в нишах и вдоль стен, но также посередине прохода и даже на одной из ступенек лестницы. Михаил пытался определить, по какому принципу эти статуи расставлены, но так и не догадался. Они изображали как людей, так и животных в самых различных позах.
– У тебя очень интересный дом, – похвалил он Парета, когда они оказались в небольшой, но солнечной и уютной комнате, где было всего шесть статуй.
– Тебе понравились растения? Ничего удивительного, ведь у всех них есть аб!
– У растений есть аб? – поразился гость.
– А ты разве не заметил? Он располагается ближе к корням. Не очень большой, но увидеть можно.
– Зачем он им? – спросил принц.
Известие о наличии аба у растений поразило его. Чем растения могли управлять?
– Это я и пытаюсь выяснить, – ответил Парет. – Мне кажется, что эти растения очень древние. Если бы я точно не знал, что все растения возникли в одно и то же время, то мог бы поклясться, что папоротники и хвощи были самыми первыми!
– Но это так и есть, – произнес Михаил. – Они действительно были первыми.
Парет рассмеялся.
– Мир возник сразу же из дыхания Космоса, – сказал он. – Как же могло получиться, что сначала возникло одно, а потом – другое? Все должно было появиться одновременно.
– Оно и появилось одновременно. А потом уже все начало изменяться и совершенствоваться.
– Это – любопытная мысль, – улыбнулся Парет. – Я подумаю над этим. Но ответь-ка мне на мой первый вопрос. Что у тебя за аб?
– Право, затрудняюсь сказать, – увильнул принц. – Он со мной был всегда.
– С самого рождения? – удивился Парет.
В этом вопросе заключалась ловушка. И Михаил сразу же ее увидел. Если бы у него с самого рождения был такой аб, то этого нельзя было бы не заметить! Все говорили бы о странном абе принца Нермана. Но разговоров не было. Аб у принца был обычным. Значит, признай он, что аб в том виде, как он есть сейчас, присутствует с самого рождения, вывод был бы прост – он не принц.
– Не совсем с самого рождения. Мне было лет пять, когда аб начал приобретать вот такие черты.
