— С какой стати? — удивилась я. — Труп в
багажник ему Дима подсунул, вот пусть с ним и разбирается.
Мы простились, и я направилась к дому. Через пару минут меня
догнал Ряха.
— Я тебя провожу… на всякий случай.
И мы пошли вдвоем.
По дороге Ряха разговорился, я смогла узнать много
интересного о скрытой от большинства граждан стороне жизни нашего города и
загрустила. Что-то подсказывало мне, что мытарства на поимке Димы не кончились
и меня ждут новые испытания.
Сначала Ряха собирался проводить меня до троллейбусной
остановки, потом до дома, а возле моего подъезда вышла незадача, мы нос к носу
столкнулись с соседом Сашкой. Он воззрился на Ряхину физиономию, нахмурился и
не очень вежливо спросил:
— С ментами разобралась?
— А чего мне с ними разбираться? — вопросом на
вопрос ответила я, заспешив в подъезд, и услышала, как Сашка сказал вдогонку:
— До чего у тебя жизнь насыщенная…
— Это кто? — поинтересовался Ряха, потому что
вошел вместе со мной в подъезд.
— Сосед, Сашка, — вздохнула я.
— Он тебе нравится? — вкрадчиво спросил он, а я
отчаянно замотала головой:
— Он бабник, а мне бабники не нравятся.
— И правильно, — поддержал Ряха. — К выбору
спутника жизни надо подходить ответственно. Я вот как считаю, женился — так на
всю жизнь, чтоб до гробовой доски.
— Ты бы профессию сменил, — с подозрением глядя на
нега, проворчала я.
— Профессия — не проблема. Да если хочешь знать, у меня
золотые руки. Я что хошь сделаю, и без всяких чертежей. Если б я институт не
бросил…
— Ты в институте учился? — насторожилась я и тут
же напомнила себе, что словам Ряхи доверять не стоит.
— Два года. Потом скучно стало. А меня сразу в армию
загребли.
— А в каком институте? — не унималась я.
Мы уже поднялись на второй этаж, и стало ясно: Ряха никуда
не торопится. Я сказала:
— Проходи.
Он прошел, снял кроссовки и только тогда ответил
— Если честно, не в институте, а в консерватории На
трубе играл. Ты только Витьке не говори, засмеют. — Слова Ряхи, несмотря
на честнейший в мире взгляд, упорно вызывали в моей душе сомнения. Я
всматривалась в его физиономию, пытаясь понять, врет он или нет, но тут в
прихожей появилась Варвара.
— Васька, — ахнула она, — менты за Сашкой-соседом
приезжали, неужто он всех убил?
— Нет, — поспешила я успокоить бабку, — он
ментов к настоящему убийце возил. Я тебе потом все расскажу, а сейчас мне
некогда.
Варвара взглянула на Ряху, тот поздоровался с ней, бабка
проронила в ответ:
— Здрасьте. — И перекрестилась.
Мы вошли в кухню, я поставила борщ на плиту и, ощущая некий
дискомфорт, поинтересовалась:
— Юрик где?
— В магазин отправила, — ответила бабка, —
который день мужик трезвый, уж сил нет на него смотреть. Ясное дело, добром
такое воздержание не кончится, еле уговорила бутылку купить. Может,
оправится. — Бабка вздохнула и незаметно смахнула слезу, блеснувшую в
левом углу правого глаза.
Судьба Юрика и меня тревожила всерьез, я пошарила в
карманах, извлекла мятый полтинник и протянула бабке:
— Надо Юрика спасать.
— Уж я и то думаю, лучше б песни пел, а он сидит целый
день на подоконнике, вздыхает и все твердит: «Где Васена-то наша…» Не буду вам
мешать, — вдруг засуетилась бабка. — Кушайте, а я вон на улице
постою, пригляжу за Юркой.
Бабка ушла, а Ряха заметил:
— Хорошие у тебя соседи.
— Не жалуюсь, — ответила я.
Борщ закипел. Я разлила его по тарелкам, и мы приступили к
трапезе.
— Классный борщ, Василиса Прекрасная, — через пять
минут сказал Ряха.
— Будешь дразниться, половником врежу, — ответила
я.
Он приуныл и принялся оправдываться:
— Ты не думай, я ничего плохого не хотел, просто к
слову пришлось. И вообще: борщ готовишь классно, выглядишь лучше любой модели и
имя у тебя красивое.
— Тебе бы такое имя, — усмехнулась я. Ряха
некоторое время смотрел на меня не мигая, затем извлек из кармана какую-то
книжечку и сунул ее мне:
— На.
— Чего это? — не поняла я.
— Водительское удостоверение.
— Чье?
— Мое, естественно.
— На что мне твое удостоверение, — отмахнулась я,
но Ряха настаивал:
— А ты посмотри, что там написано.
Я открыла и прочитала: «Рудольф Эдуардович Ряжский-Гершон»,
слабо охнула и торопливо вернула документ.
— То-то, — посуровел Ряха, то есть Рудольф,
конечно. — А ты мне про имя толкуешь.
— У нас парень учился, так у него вообще была фамилия
Писунов, — не к месту брякнула я и, чтоб загладить ошибку, спросила:
— Значит, тебя по-правильному Рудик зовут?
— Ага. Только ты это… лучше Ряхой зови, мне привычнее,
да и вообще… пацаны со смеху умрут.
— Ладно, — согласилась я, потому что сама пережила
многое и Ряху отлично понимала.
Мы доели борщ, и разговор у нас потек приятно и плавно.
Вдруг у Ряхи зазвонил сотовый. Стало ясно: звонит Витька и сильно гневается.
Оно и понятно, проводы малость затянулись. Ряха с неохотой поднялся, и я
проводила его до двери. Пока он надевал кроссовки, я стояла и смотрела на его
бритую макушку, не скрою, не без удовольствия: всегда приятно повстречать
душевного человека. Ряха выпрямился и сказал:
— Ну, ладно, пошел я. Ты не возражаешь, если я позвоню?
— Звони. Номер есть у Груни.
— А зайти можно?
— Заходи, — подумав, кивнула я и добавила:
— У меня борщ почти каждый день.
Ряха пожал мне руку и удалился, а я задумалась. Папуля прав,
судьба посылает нам испытания, чтоб мы острее почувствовали все прелести
простой человеческой жизни. Вот хоть борщ, К. примеру…
