– Я говорю о культе, с которым вы подписали кровавый договор – чтобы заполучить здорового ребенка. Культе, который требовал человеческих жертв.
Джастин очень внимательно следил за ее лицом – не дрогнет ли какой мускул. Тем не менее, матушка Мэй выглядела изумленной – и только. Кстати, Мэй давно не видела свою матушку в состоянии полнейшего шока.
– Да как…
Она даже не сумела договорить – настолько ее поразили слова Джастина. Они явно не вмещались у нее в голове.
– Это же абсурд.
Потом удивление сменилось гневом:
– Это что, ваша версия неудачной шутки?!
– А откуда у вас… – тут Джастин подошел к кофру и выудил оттуда цепочку с подвеской, – …вот это?
Матушка прищурилась – кулон ярко блеснул в свете лампы.
– Откуда мне знать? Это принадлежит Мэй. Спрашивайте ее.
Мэй версия Джастина совсем не понравилась, но она не могла проигнорировать вопрос.
– Она всегда здесь была! Я ее не покупала!
– Видимо, досталось от бабушки.
Матушка переводила хмурый взгляд с одного лица на другое.
– А почему вы интересуетесь?
– Просто любопытно, – отозвался Джастин и щелкнул кулон на эго.
Мэй не сомневалась – фотографию разошлют по полицейским участкам на других патрицианских территориях. И попытаются найти точно такие же подвески среди личных вещей убитых. Но ничего не обнаружат, Мэй была в этом уверена на сто процентов. «Я вообще не связана с остальными. Так, по крайней мере, сказал Лео». Конечно, не следовало слепо доверять суждению Лео – тайну тени-убийцы на записи он до сих пор не разрешил. Джастин впрямую ничего не говорил, но она чувствовала: он не верит в то, что запись подправили.
– Уже поздно, и нам пора, – произнесла Мэй.
Джастин развернулся к ней:
– Но мы…
– Мы не отыщем здесь ничего полезного, – отрезала она. – Во-первых, это все – плод смехотворных домыслов, а во-вторых, не имеет отношения к нашей работе.
Он хотел ей возразить, но Мэй мрачно уставилась на него, и он сразу передумал. Тесса тоже обрадовалась, а матушка Мэй быстро пришла в себя и надела маску безразличия. Тесса и Джастин уже вышли, а Мэй вдруг остановилась и выпалила:
– Почему ты рассказала об этом именно сейчас?
– Твой так называемый друг застал меня врасплох. Кроме того, все осталось в прошлом. А историю не изменишь. И никаких доказательств моей вины вы тоже не найдете – даже если ты захочешь предъявить мне обвинение.
И она криво и весьма неприятно улыбнулась:
– Правда, мне не очень верится, что даже такая, как ты, решится продать своих.
Надо же, ну и чувствительность!
Мэй нахмурилась и вспомнила жаркий спор с Клаудией по поводу контрабандой вывезенного из страны ребенка. Тогда Мэй потребовала от сестрицы отчета: в курсе ли та, что ее ребенок оказался в варварской Аркадии? Клаудия не на шутку перепугалась – но отнюдь не из-за девочки.
– Что ты наделала?! Ты что, действительно собираешься отыскать ее и привезти обратно? – воскликнула сестрица.
– Не знаю, – честно призналась Мэй. – Пока просто ищу.
– Если все просочится наружу, тогда моему браку конец! И меня арестуют! Неужели ты настолько жестокосердна, Мэй?!
Мэй промолчала. Девочку увезли далеко-далеко – практически на край света. Как ее отыскать? А нет ребенка – нет доказательств преступления.
Обратно в гостиницу они ехали в напряженной тишине. Джастин предусмотрительно решил не начинать разговор в присутствии Тессы. А Тесса молчала, потому что понимала: она услышала нечто, не предназначенное для ее ушей. Она поняла, что лучше ей затаиться и притвориться, будто ничего не произошло. Тесса тактично попросила разрешения прогуляться, когда она приедут. Вероятно, она сообразила – Мэй нужно побыть одной.
– За пределы квартала не выходи, – велел Джастин. – Ясно?
На улице, правда, еще толпился народ, да и фонари горели. Дождь так и не пошел, в скверике напротив гостиницы выступала местная группа – играла прямо на открытом воздухе. Тесса заверила его, что с ней ничего не случится, и когда девочка убежала, Джастин поманил Мэй наверх:
– Надо поболтать.
Мэй, устало шагавшая рядом, ответила:
– Я не хочу разговоров.
– Нет, хочешь.
И она последовала за ним в номер. Он машинально направился к мини-бару, потом одернул себя и устроился на кровати. И похлопал по покрывалу – дескать, располагайся.
– Разве мы это уже не делали? – угрюмо спросила она.
И присела на краешек.
– Правда, в тот раз ты заявил, что веришь в сверхъестественное.
– Теперь твоя очередь исповедоваться. Как ты себя чувствуешь? Что ты ощущаешь?
– Ничего. Пусто внутри.
– Это невозможно. Ты столько всего узнала. Ты должна что-то чувствовать.
Она сурово смотрела перед собой.
– В основном я виню себя за то, что оказалась недогадливой. Какая наивность – думать, что все получилось само собой, что у меня в профиле девятка и физические данные отличные. Легкоатлет из касты…
Она говорила очень спокойно – хотя душа ее разрывалась от боли. То, что зачатие состоялось в чашке Петри, ее не особо волновало. А вот то, что кто-то поработал над ее ДНК… это совсем другое дело. Ее тело будто стало чужим, враждебным. Она посмотрела на руки – и ее охватило дикое чувство, что они ей уже не принадлежат.
– Все, что я знала о себе, оказалось ложью… – пробормотала она.
– Неправда. – И он положил ей руку на плечи. – Начало процесса сейчас не имеет значения. Важно то, какая ты сейчас.
Она положила голову ему на плечо:
– Психотерапией решил заняться? Тебе надоело совать нос в чужие дела?..
– Какая разница, Мэй…
Она пожала плечами и глубоко задумалась. Теперь она размышляла не только о том, соглашаться с ним или нет. С одной стороны, когда кто-то знает о тебе практически все, он может понять, откуда ты родом. Мэй замотала головой. Что за чудовищная ситуация…
– Я была для нее товаром. Меня рассчитывали выгодно продать, – прошептала она.
– А меня мать родила ради пособия. Особой разницы не вижу, – резко бросил он.
– Ох! – вырвалось у Мэй.
Она сморозила очередную глупость!
– Прости.
– Ладно тебе…
И он посмотрел ей в глаза – пристально, словно хотел заглянуть прямо в сердце. И она буквально провалилась в них. Он не обманывал, не сплетничал – был честен.
– Слушай меня, Мэй. Важно то, кто мы такие. Мама родила меня ради денег, чтобы просто дурь покупать. Но я получил диплом, преподавал в университете, а потом стал правительственным агентом. Тебя растили как миленькую послушную девочку, чье призвание – детей рожать, чтобы затем продать с торгов за максимальную цену. А ты взяла и откликнулась на призыв Родины. И выбрала самую уважаемую профессию.
