– Но… – начал было Кореец, однако Фрол его перебил:
– Витька, ты же то же самое говорил! Что надо закрыть тему и больше не вспоминать. Ты сам это говорил, помнишь?
Ким вздохнул.
– Помню. А менты?
– Менты пусть ищут, – сказал Егор. – Нам с вами главное держать рот на замке. Ну, будем!
Соболев поднял кружку, отсалютовал ею друзьям и отхлебнул пива.
Парни с минуту молчали, на зная, как продолжить этот неловкий, тягостный разговор. Выход из положения нашел Егор.
– Мужики… – он усмехнулся. – Я, кстати, хотел вам кое-что сказать. Как друзьям.
– Что сказать? – осторожно уточнил Фрол.
– Вы только не смейтесь… В общем, я тут собрался жениться.
– На ком? – тупо поинтересовался Фрол.
Егор пропустил его вопрос мимо ушей, он смотрел на Корейца.
– Как думаешь, Кореец, – насмешливо продолжил он, – гожусь я в мужья?
– Не знаю, – сухо ответил тот. – Я вообще не понимаю, как ты сейчас можешь об этом говорить.
– Да ладно тебе, Вить, – попытался смягчить ситуацию Фрол. – Мы же договорились. Зачем друг другу нервы трепать? – Он повернулся к Егору. – Соболь, ты про Аньку Родимову?
– Про нее, – кивнул Егор, неприязненно косясь на Кима. – Что скажете?
Фрол открыл было рот для ответа, но Ким его опередил.
– Скажу, что ничего у вас не выйдет, – неожиданно отчеканил он.
Егор метнул в него недовольный взгляд.
– Это почему же?
– Вы друг другу не подходите, – ответил Кореец. – Она слишком чистая. Не от мира сего. Даже если поженитесь – потом ты с ней намучаешься. Или она с тобой.
– Ким прав, – сказал Фрол. – Анька какая-то странная. Да и бабка у нее ведьма. Охота тебе связываться с ведьмой?
– Заткнись, – оборвал его Егор.
Фрол послушно замолчал. Егор угрюмо посмотрел на Корейца.
– Значит, думаешь, не получится? – переспросил он.
Кореец встретил его взгляд прямо и спокойно.
– Нет, не получится, – ответил он. – Самое лучшее, что ты можешь сделать, это оставить ее в покое. Это за пиво.
Ким швырнул на стол смятую купюру, поднялся из-за стола и направился к выходу. Егор проводил его холодным взглядом.
– Соболь, это он не со зла, – примирительно проговорил Фрол. – Забей. Все равно ведь помиритесь, не сегодня, так завтра.
Егор перевел на него взгляд, усмехнулся и сказал:
– А я уже забил. Принеси-ка нам еще пива.
16
Место было глухое, в стороне от шоссе. «Бэха» Лисицына стояла на широкой тропе, метрах в трехстах к северу переходящей в широкую просеку. Со всех сторон к тропе подступал мрачный колючий подлесок. Под ногами вместо ковра из хвойных иголок поблескивала грязная застоявшаяся вода. Поодаль топорщился бурелом, по большей части давно сгнивший.
Георгий Александрович Лисицын нервно прохаживался возле машины. Время от времени он вскидывал руку и смотрел на часы, потом разворачивался и шел в другую сторону: десять метров туда – десять обратно. На очередном повороте он чуть сбился с твердой почвы и ступил ногой в грязную, поросшую травой жижу.
– Твою мать! – выругался Лис, поднимая ногу и со злостью разглядывая промокший ботинок из светло-коричневой итальянской кожи. – Не мог найти место почище?
– Босс, вы же сами сказали – безлюдное место, – лениво отозвался водитель и телохранитель Лисицына, широкоплечий кряжистый парень по кличке Кривой. – А здесь безлюдно.
– Ты бы меня еще в болото загнал, – проворчал Лис.
Он хотел добавить еще пару крепких слов, но тут откуда-то из глубины леса донесся тоскливый вой. Он длился секунд пять, а потом оборвался.
Лис и Кривой настороженно прислушались.
– Что это было? – спросил Лисицын, почему-то понизив голос.
– Похоже на собаку, – так же негромко ответил Кривой.
– Собака в лесу?
Кривой рассеянно пожал плечами:
– Может, одичавшая?
– Зараза, – Лисицын яростно сплюнул. – Как дрелью в душу!
– Да. Неприятно, – согласился Кривой. Он посмотрел в сторону леса и слегка поежился.
Лис снова принялся расхаживать возле машины. Но вскоре остановился, посмотрел в сторону черного влажного леса, как минуту назад Кривой, и задумчиво проговорил:
– Нехорошо как-то на душе. Муторно. Да еще собака эта…
Кривой не нашелся, что ответить, лишь пожал плечами. Лис поскреб ногтями изрытую шрамами щеку и вздохнул.
– Вот если подумать… Сколько человек отправил на тот свет, а теперь менжуюсь. Старею я, что ли? А? Как думаешь, Кривой?
– Просто Соболь – ваш бывший кореш, – сказал в ответ телохранитель. – Вы же с ним вместе начинали. Вот и свербит на душе. Мы же не звери.
И вновь короткий тоскливый вой заставил Лиса и его телохранителя вздрогнуть.
– Ты смотри! – поморщился Лисицын. – Опять воет. Теперь где-то совсем недалеко, а, Кривой?
– Да, – ответил Кривой, – вроде ближе. До этого вой был оттуда… – Он показал рукой на север. – Со стороны заброшенной шахты. А теперь вон оттуда… – он махнул в южном направлении.
– Чертовщина какая-то, – прохрипел Лис. – Как она так быстро туда перебежала?
– Может, это другая? – предположил Кривой.
– Может быть.
Лисицын снова задумался. Теперь на душе у него было не просто муторно, а тоскливо, появилось что-то похожее на скверное предчувствие. С чего бы вдруг?
Он представлял себе Соболя в луже крови, но эта картинка не доставляла ему ни радости, ни удовлетворения. Порыв северного ветра заставил Лиса поежиться, прошуршал по траве и листве деревьев, пробуждая сонм тихих, несуществующих голосов.
– ТЕБЕ НЕ В ЧЕМ СЕБЯ ВИНИТЬ, ЛИС. ЭТОТ УПОРОТЫЙ ДЯТЕЛ САМ ВО ВСЕМ ВИНОВАТ. САМ РЕШИЛ ЖИТЬ НЕ ПО ПОНЯТИЯМ! А КТО ЖИВЕТ НЕ ПО ПОНЯТИЯМ, ТОТ РАНО ИЛИ ПОЗДНО СДОХНЕТ.
Лисицын нахмурился и подозрительно посмотрел на кроны деревьев. Потом вздохнул и предположил вслух:
– Может, с ним еще раз покалякать?
– Не поможет, сами знаете, – резонно возразил Кривой. – Соболь упертый.
– Упертый, – согласился Лис. – Но ведь не дурак. И жить любит.
Новый порыв ветра качнул кроны деревьев.
– ЛИБО ТЫ ЕГО – ЛИБО ОН ТЕБЯ! НЕ СДОХНЕТ ОН – СДОХНЕШЬ ТЫ!
Лисицын вздрогнул и посмотрел на Кривого.
– Что ты сказал?
– Я? – телохранитель приподнял ломкую бровь. – Ничего. А что до Соболя, так он сам виноват. Живет не по понятиям. А кто живет не по понятиям…
