Повернувшись, она пошла к машине.
– Джейн!
Дверь распахнулась.
На Томе была белая футболка с длинным рукавом и джинсы. Он казался совершенно сухим, теплым и восхитительным. В ее сознании Том всегда ассоциировался с хорошим кофе и хорошей едой, так что при одном взгляде на него у Джейн, как у собаки Павлова, выделялась слюна.
– У тебя закрыто, – уныло проговорила Джейн. – Ты никогда прежде не закрывался.
Том положил сухую ладонь на мокрое плечо Джейн и втащил ее внутрь.
– Для тебя открыто.
Джейн оглядела себя. Туфли у нее совершено вымокли. При ходьбе они издавали хлюпающие звуки. Вода скатывалась с ее лица ручьями, как потоки слез.
– Извини, – сказала она. – У меня не оказалось зонтика, и я подумала, если побегу быстро…
– Не беспокойся на этот счет. Такое случается постоянно. Ради моего кофе люди проходят сквозь огонь и воду. Пойдем, я дам тебе сухую одежду. Я решил закрыть кафе и посмотреть телик. Уже несколько часов нет посетителей. Где мой парень Зигги?
– Он у мамы с папой, а я поеду на школьный вечер викторин, – сказала Джейн. – Вечер бурного веселья.
– Возможно, так и будет, – заметил Том. – Родители школы Пирриви не прочь пропустить по стаканчику. Знаешь, я тоже иду. Мадлен посадит меня за ваш стол.
Оставляя мокрые следы, Джейн прошла за ним через кафе к двери с табличкой «Частное помещение». Она знала, что Том живет в задней части кафе, но никогда не входила в эту дверь.
– О-о, – выдохнула она, когда Том открыл перед ней дверь. – Классно!
– Да! – сказал Том. – Тебе очень повезло.
Оглядевшись по сторонам, она увидела, что его квартира-студия – продолжение кафе: те же полированные полы и белые шероховатые стены, полки с книгами. К стене были прислонены доска для сёрфинга и гитара, рядом этажерка с компакт-дисками и стереосистема.
– Не могу поверить, – сказала Джейн.
– Что такое? – спросил Том.
– Ты увлекаешься пазлами, – указала она на неоконченный пазл.
Джейн взглянула на коробку. На ней была мозаичная черно-белая фотография Парижа военного времени, состоящая из двух тысяч фрагментов.
– Мы составляем пазлы, – сообщила Джейн. – Моя семья. Мы на этом помешались.
– Я люблю, чтобы у меня всегда один был в работе, – объяснил Том. – Это настраивает на своего рода медитацию.
– Точно, – согласилась Джейн.
– Знаешь что, я дам тебе одежду и накормлю супом из тыквы, а ты поможешь мне с пазлом, – предложил Том.
Он достал из ящика какие-то спортивные штаны и толстовку с капюшоном. Джейн пошла в ванную, сняла с себя мокрую одежду, и белье тоже, и положила все в раковину. Одежда, которую ей дал Том, пахла им и «Блю блюз».
– Я чувствую себя Чарли Чаплиным, – сказала она.
Рукава были чересчур длинными, а штаны пришлось подтягивать, чтобы не свалились.
– Вот так. – Том аккуратно закатал ей рукава.
Джейн подчинилась, как ребенок. Она была непостижимо счастлива. О ней заботились.
Она села за стол, и Том принес им чашки с тыквенным супом со сметаной и хлеб с маслом.
– У меня такое чувство, будто ты все время меня кормишь, – сказала Джейн.
– Тебе надо подкрепиться, – заявил Том. – Угощайся.
Она зачерпнула полную ложку вкусного душистого супа.
– А я знаю, что в тебе изменилось! – воскликнул вдруг Том. – Ты постриглась! И выглядишь классно!
Джейн рассмеялась:
– По дороге сюда я думала: гей сразу заметит, что я постриглась. – Она взяла фрагмент пазла и отыскала для него место. У нее было ощущение, что она дома – ест и собирает пазл. – Извини. Знаю, это ужасный штамп.
– Гм, – хмыкнул Том.
– Что? – переспросила Джейн, подняв на него глаза. – Это должно встать сюда. Смотри. Это угол танка. Суп просто бесподобный. Почему ты не включишь его в меню?
– Я не гей, – произнес Том.
– Да, гей, – весело сказала Джейн.
Она подумала, он неудачно шутит.
– Нет, – повторил Том. – Нет, не гей.
– Что?
– Знаю, я составляю пазлы и готовлю бесподобный тыквенный суп, но я нормальный человек.
– О-о! – воскликнула Джейн, почувствовав, что краснеет. – Я думала, нет, не думала, я знала! Откуда я узнала? Кто-то мне сказал. Мадлен сказала, еще давно. Но я это помню! Она рассказала мне целую историю о том, как ты порвал со своим бойфрендом и очень переживал, все время плакал и катался на доске…
Том ухмыльнулся:
– Том О’Брайен. Мадлен говорила о нем.
– Том О’Брайен, механик по кузовным работам?
Крупный и дородный Том О’Брайен носил черную густую бороду. Два Тома настолько отличались друг от друга, что никогда не ассоциировались у Джейн с одним именем.
– Это вполне объяснимо, – заметил Том. – Вероятней предположить, что гей – это Том-бариста, а не Том – дородный механик по кузовным работам. Сейчас он, кстати, вполне счастлив, влюбился в кого-то еще.
– Ха, – в раздумье произнесла Джейн. – Его квитанции пахли довольно приятно. – (Том фыркнул.) – Надеюсь, я тебя, гм, не обидела.
Когда Джейн переодевалась в ванной, она не плотно закрыла дверь, а оставила ее приоткрытой, как если бы Том был ее подружкой, и они могли разговаривать. А сейчас на ней не было белья. Она разговаривала с ним так свободно. Она всегда чувствовала себя с ним свободно. Знай она, что он гетеросексуал, то вела бы себя более сдержанно. Она не стыдилась влечения к нему, потому что считала его геем.
– Конечно нет, – отозвался Том.
Их глаза встретились. Его лицо, такое родное и хорошо знакомое после нескольких месяцев общения, вдруг показалось ей чужим. Он покраснел. Они оба сидели красные. У нее похолодело в животе, как бывает перед спуском с американских горок. О горе мне!
– По-моему, этот фрагмент встанет в тот угол, – сказал Том.
Джейн взглянула на фрагмент пазла и вставила его на место. Может быть, дрожь в пальцах сойдет за неловкость.
– Ты прав, – согласилась она.
* * *
Кэрол. Я видела, как Джейн на вечеринке, скажем так, интимно разговаривает с одним из папаш. Они сидели рядом, и я уверена, он положил руку ей на колено. Честно говоря, меня это немного шокировало.
Габриэль. Это был не папаша, а Том! Бариста! И он гей!
Глава 69
За полчаса до вечера викторин
Ты такая красивая, мамочка! – воскликнул Джош.
Он стоял в дверях спальни, глядя на Селесту. На ней было черное платье без рукава, длинные белые перчатки и жемчужное ожерелье, которое Перри купил ей в Швейцарии. Она даже сделала себе высокую прическу «улей» в стиле Одри Хепберн, вставив в нее винтажный гребень с бриллиантами. Селеста выглядела великолепно. Мадлен одобрила бы ее наряд.
